Полет к солнцу (СИ)

— У Альбуса остается мало времени на себя, — вмешался Слагхорн. — Он так усердно занимается. У него даже было уже две публикации, мам, я писал тебе…

— Да, — оборвала его Луиза, — а еще множество взысканий. На баловство у него время есть.

Мать сердито посмотрела на дочь, и та смолкла, все же победно блеснув глазами. Альбус пожал плечами:

— Ну, тоже верно. Понимаете, Хогвартс — напаханное поле для исследователя, там просто прорва магии, а сидеть за скучными учебниками может не обрыднуть разве что зануде вроде Осборна Крауча!

— Краучи — старинный род, — процедила сквозь зубы миссис Монтегю. Гораций все сильнее заливался краской. Его мать быстро захлопала ресницами.

— Да, я слышала про публикации. Муж что-то говорил, он читает серьезные журналы.

— А вы почему не читаете? — удивился Альбус. — Это же интересно. Кругозор расширяет. В нашей компании три девчонки, так они за выпуск «Трансфигурации сегодня» чуть не дерутся!

— Да, — снова съязвила Луиза. — С ним общаются грязнокровка Йорк, сумасбродная Викки Уркварт и еще Айла Хитченс…

Обе женщины покраснели, но прежде, чем мать Луизы успела одернуть дочь, та закончила фразу:

— Я вам говорила, ma tant, что школьную компанию Горация нельзя назвать подходящей для него!

— Луиза, мой сын сам решает, с кем общаться, — неожиданно жестко отрезала миссис Слагхорн. — Все-таки я его мать, и если я решила, что для него не будет пагубным общение с такими детьми, то он и будет общаться с ними.

— Тем более, в отличие от вас, мисс Монтегю, они хорошо учатся, — вставил Альбус нарочито-вежливо. Луиза, как он знал, не заканчивала еще ни одного триместра без двух-трех «Удовлетворительно», так что упрек должен был попасть в цель. И точно: Луиза с гневом сжала чашку и, кажется, едва удержалась от того, чтобы не топнуть ножкой.

Миссис Монтегю вздохнула.

— Все-таки жаль, что в Британии лишь одна волшебная школа. Все же недопустимо, чтобы чистокровные учились в одной школе с грязнокровками, благовоспитанные дети — с детьми мужиков, а дети честных людей — с сыновьями преступников.

Прежде, чем Альбус успел ответить, мать Горация резко поднялась:

— Я полагаю, Гиацинта, дети устали с дороги. Им пора по постелям. В девять вам принесут по чашке молока. Гораций, думаю, ты можешь посидеть с мистером Дамблдором до десяти.

Гораций и вправду задержался у Альбуса в комнате, дабы удалось вволю побурчать:

— Я пригласил тебя в гости не для того, чтобы краснеть за тебя! Как ты вел себя за столом? А кузина, тетя? Зачем ты их обидел?

— Зачем они стали придираться к нашим девчонкам? — Альбус пожал плечами. — Я думал, у Луизы мозги на место встали, после того, как…

Он осекся: Гораций вряд ли знал о безобразной сцене со Сполдингом на первом курсе, и его вряд ли стоило посвящать. Тот холодно посмотрел на него:

— Луиза придерживается тех взглядов, которые ей внушались с малых лет, и не понимаю, почему она должна меняться. Причем, если ты заметил, взгляды эти не так уж радикальны: она и тетя Гиацинта не любят грязнокровок, но и не одобряют убийство маггловских детей. Спокойной ночи.

Альбус вздохнул и откинулся на необыкновенно мягкую подушку. После действительно сытного и вкусного ужина, когда уже манила к себе мягкая, застеленная чистым свежим бельем постель, ему не хотелось злиться и спорить. Он все-таки заставил себя еще раз подняться, чтобы раздеться и умыться, разглядев при этом, что комната была обставлена просто и удобно, но с предусмотрительностью: был и стол с обилием бумаги и перьев, и полка книг, и даже небольшой кофейный прибор с вазочкой печенья — после снова упал на кровать и погрузился в сон.

Утром, разлепив веки, полюбовался игрой лучей солнца на бледных узорах полупрозрачных занавесок, резными тенями качавшихся ветвей, улыбнулся, умылся, оделся и с интересом заглянул в кофейник. К его удивлению, тот оказался полон крепким и свежим кофе. «Видимо, кофейник заколдовали, чтобы кофе оставался горячим несколько дней, — догадался мальчик. — А хозяйка здесь изобретательная». В дверь постучали и через некоторое время, не дождавшись ответа, заглянули — то был, конечно, Гораций.

— Я приказал принести ко мне в комнату завтрак на двоих. Так что у тебя есть шанс не позориться за общим столом.

— А там точно на двоих хватит? — Альбус спешно допил кофе. Гораций лишь снисходительно улыбнулся.

В комнате друга обстановка оказалась уютной и удобной: много подушек, пуфиков, кресло-качалка и обыкновенное кресло, книжные полки, единственная картина на стене изображала корабль в море — белые паруса отражали солнечный свет. В комнате вообще света было много: кроме окна он лился и через стеклянную дверь, выходившую в сад. Альбус удивился про себя, почему Гораций не распахнет ее, впустив утреннее свежее благоухание.

— Любишь море? — он указал на картину.

— Нет, — пожал плечами Гораций. — Это каприз матушки. Она не может забыть, как в детстве играла с тетей Гиацинтой и дядей Алексисом в морского разбойника и его пленниц.

— Даже так? — уважение Альбуса к хозяйке дома снова возросло.

— Да. Дядя Алексис, ее родной брат, погиб еще до моего рождения. Оказался слишком романтичен. Давай завтракать, иначе все остынет.

На завтрак был омлет с каким-то необычным розовым вареньем и сахарной пудрой; Альбус был бы рад обычному, с беконом, но и такой тоже был неплох, тем более, бекон неожиданно обнаружился рядом — в сдобным кексах, которые оказались испечены на сырной основе.

— Матушка иногда любит пофантазировать, — смущенно пробормотал Гораций. — Стыдно сказать, частенько она спускается к эльфам и руководит процессом, а то и помогает. Только об этом, пожалуйста, никому ни слова.

— Почему? — удивился Альбус, кексом заедая омлет. — Что плохого в том, что твоя мать так любит хозяйство?

— Это недостойно леди, — вздохнул Гораций. — Тетя Гиацинта ей пеняет, но бесполезно.

— Ну и правильно, — Альбус с удовольствием набил кексом рот. — Нечего портить человека.

В дверь быстро постучали.

— Entrer! — Гораций промокнул рот салфеткой. На пороге появилась изящная фигурка Луизы.

— Скажи, «Чувство и чувствительность» не у тебя? Я хотела отдать почитать Камилле, когда она приедет, а потом вспомнила, что ты брал у меня в зимние каникулы и до сих пор не вернул… Опять перечитываешь и выписываешь цитаты? Bonjour, monsieur, — увидев Альбуса, она насупилась.

— Bonjour, mademoiselle, — вежливо ответил Альбус. — Comment dormez-vous?

Луиза прикусила губу и пристально посмотрела на Горация, но тот будто ее не замечал.

— Присаживайтесь, мисс Монтегю, — Альбус обвел рукой стол. — Позавтракайте с нами. Подать вам стул?

— Благодарю, меня ждут в столовой, — процедила она. — Гости будут к одиннадцати. Так что насчет книжки?

Гораций, побагровев, молча вытащил злосчастный роман из ящика стола, сунул Луизе в руки и проводил до двери.

— Я никому не скажу, — заверил его Альбус, как только Луиза вышла. — Особенно Виктории.

— С чего ты взял, что меня интересует ее мнение? — фыркнул Слагхорн.

— Нет? Ну и отлично. А ты мне покажешь, где тут у вас лодки? Пруд уж больно заманчивый.

В полдень мальчиков отвели в кабинет отца Горация, наконец явившегося домой и достаточно отдохнувшего. Альбус ожидал увидеть еще одного забавного толстячка, но Слагхорн-старший контрастировал с остальными обитателями дома так же, как его кабинет, уставленный дубовыми шкафами, весь жесткий и угловатый, контрастировал с простой и комфортной обстановкой других комнат. Длинный, сухопарый, с вытянутым бледным лицом и равнодушными глазами, он напоминал часы с маятником, тикающие ровно, что бы ни случилось в доме, и отмеряющие время неумолимо. Он холодно выслушал приветствие сына, безразлично скользнул глазами по Альбусу, уселся за стол, взялся за перо и бросил через плечо, что «юные джентльмены могут идти».

— Он помнит, сколько тебе лет? — поинтересовался Альбус, когда оба вышли.