Наш величайший дар (СИ)

- И все они…? – Чарльз неодобрительно посмотрел на друга.

- Из братства, - подтвердил Эрик и отступил на полшага, позволяя Чарльзу подъехать к столу и просмотреть документы.

- Дети и взрослые, неспособные сражаться за твои безумные идеи, - подытожил Чарльз и посмотрел на друга, стоящего слишком близко, привалившись к краю стола. – Ты хочешь сбросить на меня балласт, который замедляет твое псевдовойско?

- Я хочу помочь им. Но пойму, если ты откажешься, - спокойно ответил Эрик и отошел со своего места, встал за спиной Чарльза и положил руку на спинку его кресла. Ксавьер невольно напрягся и снова опустил взгляд на папку. Он ведь делает это не для Эрика. Вовсе не для него, а для этих мутантов. Ведь в этом и есть суть его школы. Но на душе появился неприятный осадок, говоривший, что Чарльз пошел на поводу у своего старого друга.

- Я приму их. Но я узнаю, если они что-то задумают. Здесь школа, а не военный лагерь, я не позволю тебе здесь пустить корни своей ненависти к человечеству, - решительно произнес Чарльз и едва не сбил Эрика, когда резко откатился назад, не в силах и дальше чувствовать присутствие Леншерра так близко.

- Спасибо, Чарльз, - с легкой улыбкой произнес Эрик, снова глядя в затылок своего друга, который, казалось, не знал куда деться, оставшись наедине с Магнито в своей спальне. Одни во всем поместье.

- Если это все, то проваливай, - грубо попросил Чарльз, впиваясь в подлокотники своего кресла. Но Эрик не сдвинулся с места. Даже не слышал гневного голоса своего друга.

Десять лет. Десять бесконечных лет без времени, в пустоте, наедине со своим бессилием и мыслями. Он мечтал о том дне, когда сможет снова встретиться с Чарльзом, зная, что этого не произойдет. И вот теперь они так далеки от себя прежних, как только это возможно, но все же Эрик надеется, что они еще не перешли ту черту, за которой будет лишь вражда и ненависть. Ведь сам он не испытывал этих чувств к Чарльзу. Он медленно ступает по мягкому ковру и встает рядом с усталым профессором, колеблется мгновение прежде чем прикоснуться к его плечу и чувствует, как Ксавьер до предела напрягается под его прикосновением, словно ждет, что в любое мгновение тепло знакомой ладони обратится невыносимой болью.

- Что стало с нами, друг мой? – тихо спросил Эрик, сильнее сжимая плечо Чарльза, чувствуя, как кожу начинает покалывать от этого касания. От кончиков пальцев по ладони, зажигая кровь в венах, и отдаваясь в затылке пульсацией. Десять лет. Десять лет…

- Полагаю, это риторический вопрос, - нахмурившись, заметил Чарльз и накрыл своей рукой пальцы Эрика на своем плече, пытаясь избавиться от этого тепла, но Леншерр не позволил сделать это так просто.

- Я не собираюсь перед тобой извиняться за прошлое, - предупредил Эрик, и уже не мог спокойно смотреть на бледное лицо друга, заставил себя перевести взгляд на ночное небо через распахнутые двери, ведущие на балкон.

- Словно мне нужны твои извинения, - хмыкнул Чарльз и его хватка стала мягче и он почти поглаживал ладонь Эрика на своем плече. Может, он еще не смог до конца принять свою инвалидность, но сил обвинять в этом своего друга и весь мир в нем не осталось. Ненависть далеко не самый лучший источник сил.

Эрик одобрительно усмехнулся. Ему странным образом нравилась эта новая жесткость, которая появилась в Чарльзе, пусть даже цена за нее была бессмысленно высока. Эрик никогда не хотел, чтобы убеждения Чарльза изменились вместе с переломанным позвоночником. И даже теперь Чарльз непостижимым образом продолжал верить в лучший исход. Даже видя начало войны, даже зная от Логана, как эта война уничтожит их всех. Эрик бы не отказался иметь хоть каплю этой веры в своем сердце. Он наклонился ближе к Ксавьеру. Тело приятно напряглось, и сердце сбилось с ритма, снова и снова повторяя, разрывая сознание проклятым напоминанием: десять лет. Пусть сейчас все слишком изменилось. Но стоило Эрику приблизиться достаточно, чтобы Чарльз мог почувствовать его дыхание на своей щеке, как тот отстранился, отъехал от друга, не глядя на него и торопливо провел тыльной стороной ладони по своей щеке, словно стирая теплое ощущение со своей кожи.

- Что бы ты ни замышлял сейчас, прошу тебя, не делай этого, - попросил Ксавьер, когда Леншерр с тихим вздохом отпустил его плечо и неспешно шагнул к балкону, глубже вдохнул прохладный ночной воздух.

- А иначе, что? – с усмешкой спросил Эрик и повернулся к Чарльзу, облокотился на перегородку небольшого балкона и внимательно посмотрел на своего друга, который по-прежнему был в светлой, захламленной комнате. - Ты остановишь меня, да, Чарльз?

Ксавьер ответил не сразу, вновь поправил свои волосы, которые так и лезли в лицо, и потер переносицу. Живот крутило от вялой боли, и на языке появился неприятный привкус. Он все еще молчал, когда подъехал к столу и принялся копаться в одном из ящиков, и только достав оттуда что-то, подъехал ближе к балкону, попадая в неровный круг холодного ночного света, в котором стоял Эрик, все еще внимательно наблюдая за профессором.

- Если это потребуется, - заверил Ксавьер своего друга, и тихо щелкнул зажигалкой, после нескольких неудачных попыток смог зажечь косячок и в воздухе потянуло сладковатым запахом.

- Ты серьезно? – пораженно спросил Эрик у своего старого друга и вдруг неожиданно для себя испытал желание отчитать профессора так же, как он когда-то отчитывал непослушных детей в их первом совместном наборе.

- Помогает справляться с голосами, - пояснил Чарльз, уже расслабленно устраиваясь в своем кресле. Это был почти честный ответ. Просто неполный. Он надеялся, что сейчас им с Эриком не придется обсуждать, «что будет если…?». Не хотелось, потому что он знал правильный ответ. Пусть даже принять его было сложно. – Не смотри так, помнится, когда тебя донимали воспоминания, ты тоже курил, - фыркнул Чарльз, не желая и дальше выносить осуждающий взгляд друга.

- За десять лет бросил, - холодно ответил Леншерр. – И тебе стоит. Какой пример ты будешь подавать детям?

Чарльз подавился тихим смешком и закашлялся от дыма, передавил себе переносицу, пытаясь унять ставший почти нервным смех.

- Ох, не переживай об этом, друг мой, занятия начнутся только через неделю, - Чарльз снова затянулся, избегая смотреть на Эрика и, чтобы на чем-то сфокусировать взгляд, уставился на сад с аккуратными, как прежде, дорожками, и почти увидел, как вокруг особняка пробегают его первые ученики, одетые в серые спортивные костюмы. И помнил, как по утрам под его балконом пробегал Эрик, который не любил пробежки вместе со студентами. Это было хорошее время, похожее на идеальный сон. Они вдвоем в самом безопасном месте для мутантов, молодые ученики, совместные занятия и обеды. Чарльз помнил, как обучал каждого из них, как постепенно видел доверие в их глазах. И помнил, как все ученики бледнели и напрягались, стоило Эрику принять участие в их подготовке.

- Профессор, он псих! – в кабинет ворвался Алекс, прижимая к плечу покрасневшее от крови полотенце.

- Что случилось? – встревоженно спросил юный Ксавьер, моментально вставая из-за стола, отрываясь от плана тренировок и чертежей Хэнка.

- Он чуть не убил меня! – Алекс напрягся и побледнел, когда в коридоре послышались уверенные шаги.

- Что, побежал жаловаться? – с откровенной насмешкой спросил Эрик, едва переступив порог идеально чистого кабинета.

- Нет! – с вызовом сказал Хавок. – Просто тренировка должна проходить в присутствии профессора, он же разработал ее…

- Чушь! В бою никто не даст тебе времени подготовиться, - перебил его Эрик, и его лицо исказила хищная улыбка. «Черт, да он наслаждается этим», - с легким удивлением для себя заметил Ксавьер, и сказал уже вслух:

- Объясните, что случилось, - и, опомнившись, полез в шкаф за аптечкой, судя по пятнам на полотенце, рану точно нужно обработать, а то и швы накладывать придется.

- Я провел ему тренировку, - опередил Алекса Эрик таким небрежным тоном, словно он только сообщил, что приготовил для всех чай. – Проверил, на что он способен в движении. Не думаю, что у него будет возможность стоять посреди сражения, чтобы сконцентрироваться, тем более нужно учесть, что он может повредить свой костюм еще при посадке.