Змея Давида (СИ)

Она положила его ладони себе на грудь и слегка прижала их. Ответом ей был взгляд, полный восхищения и желания, и хриплый шепот:

– Я еще не говорил тебе, что ты – совершенно потрясающая? – Не припомню, – Диана рассмеялась тихим, хрустальным смехом. – Ты – потрясающая. Ты… Она не дала ему договорить и склонилась к его лицу, целуя. Снейп тихо выдохнул и заскользил ладонями по ее обнаженной спине, к ягодицам.

- Как ты хочешь?

Вместо ответа она чуть привстала и вновь опустилась, направляя его в себя. Видеть, как он прикрывает глаза и закусывает нижнюю губу, было наслаждением почти столь же острым, как и собственные ощущения.

– Черт, боюсь, надолго меня не хватит… – прохрипел он, вжимая ее бедра в свои. – Меня тоже. Я по тебе с ума схожу… – Значит, спятим вместе… Как тебе такая перспектива?

- Ты точно больше не исчезнешь? – первое, что спросила Диана, когда они, обессилевшие и еще мокрые от пота, растянулись на кровати, постепенно приходя в себя. – Не уйдешь?

– Не уйду. А если и уйду, обязательно вернусь. И всегда буду возвращаться. Так что не надейся от меня избавиться. – И ты не надейся, что я от тебя отстану. Ты – мой, помнишь? – она придвинулась ближе к Северусу, укладывая голову ему на живот. – Помню. Собственница… – короткий, тихий смешок. – Я надеюсь, ты понимаешь, с кем связалась?

- Более чем.

– Я привык быть один. Отвечать только за себя и не задумываться о том, что кому-то могу причинить боль тем, что поступаю по-своему. Я с трудом представляю себе, каково это – жить с кем-то постоянно под одной крышей. Время от времени меня нужно оставлять в покое, я бываю невыносим. Впрочем, ты это и так знаешь. – Ну, я тоже, положим, не подарочек, так что…

- Я не гарантирую, что изменюсь быстро. Я вообще не могу сказать, в состоянии ли я измениться. Ты знаешь, что я за человек. Ты примерно представляешь, чего от меня ждать и чего ждать не стоит. Я хочу быть с тобой. С вами. Но подумай, как следует, хочешь ли ты быть со мной. Со мной никогда не будет просто.

– Напугал. Я не хочу «просто», я хочу быть с тобой. Только не отпускай меня. Никогда. – Не отпущу. Слишком долго я тебя ждал, – Северус обеими руками взъерошил ее волосы, а по губам его скользнула незнакомая, мягкая, немного шальная улыбка. И взгляд его был каким-то незнакомым. Нет, это было не обожание, скорее – восхищение, нежность и еще немного неверия в то, что это происходит с ним. – Долго? – Диана тоже улыбнулась. – Ты уверен? – Всю сознательную жизнь. Даже тогда, когда не знал о твоем существовании. Даже когда любил другую. Даже когда ты носила дурацкие банты и совала нос в чужие котлы, вместо того, чтобы следить за своим собственным. Когда лезла на рожон и теряла баллы. Когда жила своей жизнью и почти не замечала меня. – Замечала. Я влюбилась в тебя еще в школе, ты знаешь? – Серьезно? – он знакомо вздернул бровь и уставился на нее, как на интересный феномен. – Абсолютно. Потом решила, что это – обычная подростковая дурь, само пройдет. Не прошло. Так вот и люблю тебя до сих пор.

Он ничего не ответил на это признание. Да это было и неважно. Вздох, взгляд, прикосновение порой говорят лучше всяких слов. Пусть у него не было возможности научиться говорить такие слова. Пусть он никогда уже не сможет научиться их произносить вслух. Ей достаточно видеть его шальной, затуманенный взгляд, чувствовать, как он крепко, каким-то собственническим жестом прижимает к себе, целуя в висок, чтобы понять: она смогла стать для него чем-то большим, чем просто любовница, и занять в его жизни место гораздо более прочное чем то, которое занимала в свое время Лили Эванс.

…В гостиной раздалось хныканье, готовое перерасти в плач – Брайан проснулся. Северус приподнялся на локте и уставился в сторону двери в комнату, словно не зная, как следует себя вести в такой ситуации, а Диана сморщила нос и, вставая, произнесла:

– Проза жизни. Привыкай.

Северус ушел к себе, ему нужно было принимать зелья, к тому же к шести вечера его ждали в Аврорате для дачи показаний по делу отца и сына Малфоев. К Диане он вернулся около одиннадцати вечера и остался до утра. Пока речи о том, чтобы ему окончательно перебраться к ней (или наоборот – привести ее в свой дом) у них не заходило, просто он дал себе слово как можно больше времени проводить вместе.

Брайан оказался на удивление покладистым ребенком. Появление в доме незнакомого дяди он воспринял, если можно так выразиться, философски. За ужином он пристально разглядывал Северуса, нахмурив бровки и явно что-то обдумывая, на его попытку взять сына на руки с недовольным писком отстранился и уткнулся лицом в материнскую грудь, а затем и вовсе перестал обращать внимание на его присутствие.

– Какой хороший мальчик, – насмешливо произнес он, когда Диана укладывала спящего ребенка в кроватку. – Не обольщайся, – хмыкнула она в ответ, – этот хороший мальчик проявляет чудеса упрямства, если ему что-то нужно или что-то не по нраву. Весь в папочку. А уж кричать мы умеем – мандрагоры обзавидуются.

Пережитые за день эмоции вымотали их так, что уснули они почти сразу, едва добравшись до кровати. Уже проваливаясь в небытие, Снейп успел подумать, что так, возможно, выглядит то самое, неведомое, спокойное счастье рядом с человеком, который тебя понимает и принимает таким, как есть

Утро, впрочем, оказалось подпорченным, причем с той стороны, откуда Снейп, расслабившись, не ждал удара. Он выходил из ванной, когда услышал с кухни приглушенные ругательства, а мимо него, испуганно вытаращив глаза, пробежал домовой эльф, в котором Северус узнал Винки. Решив, что Диана за что-то разозлилась на домовиху, он поспешил на кухню. Диана стояла у плиты, в одной руке сжимая ложку, испачканную детской кашкой, а в другой – свежий номер «Пророка». Выражение ее лица не предвещало ничего доброго, непонятно только, кому именно. – Что случилось? – спросил он. Злость на ее лице тут же сменилась испугом, и она протянула ему газету со словами: – Мы попались. Эта дрянь нас застукала.

Снейп развернул газету и, увидев заголовок, тоже ощутил желание сорваться с места, найти Скитер, превратить ее в сколопендру и замариновать на веки вечные в формалине. Потому что на половину ширины страницы красовалась его колодография времен директорства, а заголовок, набранный кокетливым «готическим» шрифтом, гласил: «Упивающегося смертью и двойного агента спасла от Азкабана его любовница».

Северус коротко выругался и принялся читать. «Раскрыта тайна отношений недавно оправданного новоявленного героя Северуса Снейпа и таинственной девушки, предоставившей суду доказательства его невиновности, – писала Скитер. – Наверняка все, кто следит за политической жизнью магического сообщества Британии, задавались вопросом, кем же приходится бывшему Упивающемуся смертью некто Диана Беркович, так удачно подоспевшая со своей загадочной папкой, о содержимом которой судачат уже почти неделю.

Ваша покорная слуга пустила в ход все свое журналистское мастерство, но смогла вывести этих двоих на чистую воду, несмотря на все их старания скрыть свою связь. К сожалению, мне не удалось раздобыть фотоматериалы, свидетельствующие о достаточно близких отношениях героев моей статьи, но я готова принести магическую клятву в том, что видела своими глазами, как не далее, чем вчера Северус Снейп входил в дом Дианы Беркович в ее компании, через несколько часов покинул его и снова вернулся туда ближе к полуночи. И вряд ли это была деловая встреча.

Но и это – еще не самое интересное. Судя по тому, что результатом их романтической связи стал очаровательный мальчик возраста около года, роман между экс-Упивающимся и членом Ордена Феникса начался еще задолго до убийства Дамблдора. Знал ли об этом покойный директор Хогвартса, остается только гадать. Если верить словам мисс Беркович о том, что Альбус собственноручно передал ей на хранение папку с доказательствами невиновности Снейпа, получается, что он был осведомлен об этом. Теперь, по крайней мере, становится понятным, почему он не доверил столь важный документ, скажем, Кингсли Шеклболту или кому-либо еще из Ордена. Есть, впрочем, вероятность, что мисс Беркович каким-то образом узнала о существовании этого досье, которое Дамблдор не собирался обнародовать, и выкрала его, чтобы обеспечить алиби своему любовнику.