Змея Давида (СИ)

– Что встал? Заходи.

В полном молчании они вошли в дом. Не обращая на Северуса внимания, Диана первым делом вынула сына из коляски и уложила его в кроватку, сняла с него всю верхнюю одежду, оставив его только в маечке и подгузнике, укрыла одеяльцем. Теперь он проспит по меньшей мере час, главное – не давать ему спать слишком долго, иначе «веселая» ночь обеспечена.

Пока она возилась с ним, Северус стоял в изножье кроватки и, не отрываясь, следил за всеми ее манипуляциями. Когда Диана закончила, он придвинулся чуть ближе и дотронулся кончиками пальцев до ручки ребенка, осторожно взял ее и положил на свою ладонь, словно сравнивая их размеры. Волосы, спадающие ему на лицо, скрывали его взгляд, но Диана заметила, как по губам Снейпа блуждает странная, немного детская улыбка. Было в этом что-то волнующее, в том, как он смотрит на мальчика – с любопытством, словно никогда не видел маленьких детей так близко, и с некоторой робостью. Так ребенок впервые рассматривает младшего брата или сестренку.

Она замерла рядышком, не решаясь нарушить эту процедуру знакомства отца с сыном. Минуты шли, а Снейп все также неподвижно стоял, согнувшись в неудобной позе и не отрывая взгляда от ребенка. Наконец, Диана молча дотронулась до его плеча, напоминая о своем присутствии, и кивнула ему, призывая идти за собой на кухню. Кратковременный приступ злости на него прошел без следа, осталось облегчение оттого, что она видит его, свободного, живого и даже более-менее здорового.

– Я хотел вернуть тебе вот это, – с этими словами Снейп вынул из кармана брюк крошечную книжечку, с помощью палочки вернул ей нормальный размер и протянул Диане ее Книгу – наследство Левита.

Она осторожно, словно опасаясь того, что Книга может повести себя неадекватно, взяла ее в руки. Обложка привычно потеплела под ее ладонями, но Диану это ничуть не обрадовало. Книга должна быть уничтожена, она обещала это и Башевису, и самому Ниацринелю. Даже не раскрыв ее «на прощанье», Диана бросила томик в раковину и направила в него палочку:

– Инсендио!

Пергаментные листы нехотя загорелись, чадя и потрескивая. Еще три раза Диана произносила заклинание, пока от книжечки не осталась лишь горсть пепла, который она тут же смыла потоком воды из крана. И только после этого выдохнула и почувствовала, как с души словно свалилось что-то тяжелое. Теперь никто не узнает о том, что было написано в этой книге.

Все это время Снейп стоял в паре шагов от нее и не сводил с нее глаз. После того, как в раковине не осталось и следа пепла, он почему-то очень тихо произнес:

– Вот и все…

Все, да не все, подумала она. Так или иначе, Северус задолжал ей объяснение.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила она, настраиваясь на долгий разговор. – Нет, спасибо, – он медленно, словно нехотя покачал головой, неотрывно глядя на нее. Его лицо больше не напоминало непроницаемую маску, теперь на нем отчетливо читалось ожидание, надежда и что-то – она готова была поклясться в этом – похожее на восторг. Под ложечкой вдруг сладко заныло от этого его взгляда. А Северус так же медленно, словно опасаясь снова ее разозлить, подошел к ней и осторожно обнял.

Секунду Диана размышляла, не продолжить ли ей изображать обиду дальше, но тепло его объятий, легкое, почти невесомое касание рук, ласкающих спину и зарывающихся в волосы, сделали свое дело – она сдалась на милость собственным эмоциям. Смертельно надоело быть сильной, несгибаемой и гордой, захотелось просто прижаться к нему и снова ощутить себя маленькой, слабой и оберегаемой своим мужчиной. Она вздохнула и обвила руками его торс, утыкаясь ему в плечо. От его шарфа пахло немного лежалыми вещами, немного какой-то мазью и еще слегка одеколоном.

– Сволочь ты, Снейп, – жалобно сказала она ему куда-то в шарф. – Я ведь уже размышляла, где тебя по кусочкам из расщепов собирать. Какого черта ты решил, что я не хочу тебя видеть? Северус как-то рвано вздохнул и еще тише проговорил: – Я просто не подумал. О том, что ты беспокоишься, что будешь искать… То есть подумал, но уже потом. И решил, что не стоит являться перед тобой в таком виде. – В каком «таком»? – Диана отстранилась, удивленно глядя ему в лицо. – В разобранном, – он усмехнулся и коснулся большим пальцем ее губ. – Я привык лечиться самостоятельно. – Так тебя все-таки расщепило? – испуганно спросила она. – Снейп, ты со своим наплевательским отношением к самому себе однажды доиграешься! – Не расщепило. Просто чувствовал себя отвратительно, раны снова открылись. Решил, зачем тебе инвалид… – Я же говорю – дурак, – Диана тоже улыбнулась и снова уткнулась ему в плечо. На душе вдруг стало невероятно легко, как не было уже очень и очень давно. И появилась уверенность в том, что уж теперь-то все будет хорошо. Война окончилась, она жива, ее сын жив и избавлен от проклятия, Северус жив и на свободе. Все остальное – мелочи, из-за которых не стоит лезть на стену и закатывать сцены, даже если и кажется, что жизнь без них не будет иметь смысла. – Ты меня простишь? – спросил он, касаясь губами мочки ее уха.

Диана не удержалась от улыбки – он успел неплохо изучить ее за то время, когда они были вместе: знал, что поцелуй в ушко действует на нее безотказно, лишая воли и моментально гася вспышки своеволия. Впрочем, даже без этого поцелуя она ответила бы то же самое:

– Уже простила. Только ты больше не исчезай так… По-шпионски. – Больше не буду.

Снейп склонился к ее лицу и начал целовать, сначала осторожно, словно боялся спугнуть, затем более уверено. Тело мгновенно отозвалось на это волнами жара и слабостью в ногах, и Диана чуть слышно застонала, отвечая на поцелуй.

Будто вознаграждая себя за месяцы разлуки, ожидания, страха потерять друг друга навсегда, они целовались как в последний раз, наслаждаясь каждым вздохом партнера, каждым движением его губ, стараясь слиться с ним каждой клеточкой тела даже сквозь слои одежды. Она и сама не заметила, как ее блузка оказалась расстегнутой, а пальцы Северуса уже ласкают ее грудь через тонкое кружево лифчика. Нарастающее желание туманило разум, и Диана с трудом нашла в себе силы отстраниться от него.

Они оба тяжело дышали и так не смогли до конца разомкнуть объятий. Снейп хотел было снова притянуть ее к себе, но Диана покачала головой, положив руки ему на грудь:

– Мне кажется, мы торопимся. Тебе еще рано… – Не рано… – он понял, что она имела в виду, и снова принялся покрывать поцелуями ее лицо. – Я в порядке. – У тебя шрамы разойдутся… – Не разойдутся, – одними губами прошептал Северус. – Все будет хорошо… Я знаю… – Уверен? Я…

- Не болтай… – он бесцеремонно зажал ей рот поцелуем, продолжая стаскивать блузку с ее плеч. Тело уже давно было согласно на все, жадно откликаясь судорогой желания на каждое прикосновение горячих и жестких ладоней, но червячок сомнения все же шевелился где-то в душе, и Диана принялась разматывать его шарф, чтобы рассмотреть шрамы на шее.

Рубцы, хотя все еще багровые и ярко выделяющиеся на бледной коже, выглядели жутковато, но вполне приемлемо, во всяком случае, уже не похоже, что они разойдутся при малейшей физической нагрузке. Повинуясь внезапному порыву, она прижалась губами к одному из шрамов. Северус как-то нервно дернулся и смущенно отстранился со словами:

– Не надо… Не надо так не надо. Она выдернула из-за пояса брюк край его рубашки и запустила под нее руки, заставив его рвано выдохнуть. Они одновременно принялись расстегивать пуговички на ней, она – снизу, а он – сверху, когда их пальцы встретились на середине, Диана решительно сорвала с Северуса рубашку и бросила ее на пол. Туда же через пару секунд полетел ее лифчик.

До спальни они добрались с трудом, то и дело натыкаясь на мебель и ни на мгновение не выпуская друг друга из объятий. Поспешно избавились от остатков одежды и повалились на кровать. Слившись губами в жадном, отчаянном поцелуе, с торопливым наслаждением ласкали друг друга, наполняя спальню хриплыми стонами и тяжелым дыханием. Неуловимым движением Диана выскользнула из-под Северуса и оказалась сверху, прижимая его своим весом к матрацу.