Игры престолов. Хроники Империи (СИ)

- Вольгер?

- Да, господин.

- Пятый пост перевести в режим ожидания. От их сил многое зависит, я не хочу потерять их.

- Понял. Действуем по плану?

- Да, подготовить транспортационные залы к приёму гостей. Начинаем по моей команде.

- Будет исполнено.

+++

Когда именно всё началось? В какой роковой миг? Кто из военачальников поднял руку, призывая своих воинов к атаке? Или, быть может, никакого знака и не нужно было? И если подумать – зачем нужны все условности, когда перед тобой стоит враг: нагло, надменно улыбаясь в лицо? С неизбежностью и смертоносностью сходящей с гор лавины, подчиняясь тем же законам, с величием и неотвратимостью наказания, массы людей и нелюдей бросились в битву под барабанный бой тысяч и тысяч сердец. Глухой стон земли, разбуженной тяжёлой поступью латников в чёрных доспехах, звонкими щелчками кнутов над спинами ящеров, влекущих за собой стремительные колесницы, был заглушен визгом вспарываемого воздуха острыми бортами энок, от выстрелов из лазерных винтовок над полем клубился белёсый туман, затрудняя видимость, рассерженное гудение энергетических копий и щитов, казалось, электризует атмосферу… Слитный, многоголосый рёв потряс основы мироздания, заставил маленькую, ничем доселе не примечательную планетку испуганно съёжится. И невозможно было различить в этом могучем крике тот или иной боевой клич.

Айрон тоже что-то кричал, вынув из ножен чёрный меч и указывая им направление атаки. Прямо перед ним занимали позицию батальоны рода Кошки, отчаянно отстреливающиеся от нападавших на них летучих отрядов хсаши. Послушные приказу своего Владыки, лучшие воины тринадцати кланов Ночных Охотников смели «котов» с лица земли, втоптали в грязь гордые стяги с изображением Матери-прародительницы Гэлли. Стряхнув с благородной стали кровь, напоминающую алую ртуть, Айрон поискал глазами Лайтонена, но в кипевшей вокруг битве невозможно было ничего разглядеть. Поэтому Владыка Эргона направился к следующему укреплению противника, и смерть пела на кончике его меча.

Джейнно Фаул чувствовал себя легко и свободно, так, словно движений его не стесняла чёрная кольчуга с гравировкой Жнеца. Он целенаправленно пробивался к центру схватки, где в последний раз видел сверкнувший белым доспех отца, упиваясь битвой, выходя невредимым из всех поединков, слишком скоротечных, чтобы называть их так. Пожалуй, он не сражался с противниками, будь то «кошки» или верные Альфреду имперцы. Он убивал их, делая это пугающе буднично и с чудовищной ловкостью уклоняясь от внезапных атак одарённых со стороны Гэлли. Если бы ему захотелось сосчитать число своих жертв в этот кровавый день, он сбился бы со счёта. Однако Джейнно занимала не собственная доблесть, выражавшаяся в количестве сражённых им людей, а то обстоятельство, что отец оказался жив. И это вырастало в нешуточную дилемму для Защитника Империи, ибо отныне он видел в Тимо Лайтонене не родного отца, а серьёзного соперника для Эвазара. «Что же это? – Спрашивал себя Джей, прорубаясь сквозь плотный строй противников, – Неужели все те боль и страдания, ужасные испытания и лишения, которые пришлось претерпеть возлюбленному брату, оказались напрасны и по-прежнему неуязвимый, невредимый отец вновь воссядет на престол, а Эвазару, самому Лучшему, Восхитительному, Светлому и Доброму достанется прежняя постылая должность советника по незначительным вопросам?!»

Этого допустить Джейнно не мог. Он был готов на страшнейшее преступление, лишь бы возвести Зэра на трон. На войне убивают даже таких монстров, как Тимо Лайтонен.

Браних Грэйд вошёл в Покров почти сразу после начала битвы. Он намеревался растянуть свои Тени по периметру поля и постепенно стягивать их к центру, словно частым гребнем прореживая сражающихся, избавляя мир от Гэлли и предателей, носящих цвета Альфреда-узурпатора. Его не занимали вопросы, мучающие Джейнно. Отец жив, значит, всё будет правильно. Так, как должно быть, а когда битва закончится полной и безоговорочной победой, Грель придумает, как им быть. Он не жалел, что пришлось сменить привычного, родного Феникса Амадо на доспехах чужим Чёрным Драконом Ттар. Во всём доверяя жене, он не собирался торговать своей честью и верностью. Таким был Браних и в глазах его жила Тьма. Он не слышал той чудовищной какофонии звуков, что царила вокруг, не вздрагивал от близких разрывов и громкого треска взламываемой заклинаниями или Даром земли, ему не было дела до того, насколько сильны его противники. Всё, что было ему доступно на сей миг – это тихий, почти беззвучный шелест шагов его персональных слуг. Он полностью погрузился в Покров, воспринимая одновременно сотни и тысячи мыслей, видя людей, как сияющие огоньки на ночном небе. Вот совсем рядом погасло целое созвездие крошечных звёздочек – они слишком сильно боялись и их же собственные страхи сожрали их внутренности, выели мозг, раздробили кости…

Браних лежал на земле, глядя слепыми, затопленными тьмой глазницами в небо и чувствовал рядом с собой тепло родной искорки. Старший сын защитит своего отца, а ещё – несметные полчища чужих страхов. Что может быть сильнее этого Дара?

В бой вступили одарённые-Гэлли и земля содрогалась от их неистовой силы! Они воздвигали стены из камня перед атакующими колесницами хсаши, разбивая боевые повозки вдребезги, насылали ураганный ветер, сковывающий движение чёрных рыцарей Фаула, призывали молнии, бьющие с небес, на головы врагов и даже магия Крови властителей Эргона была бессильна против этой ужасающей мощи! Атаки объединённых сил захлёбывались по всему фронту.

Араши Змееглазый приказал своим воинам отступить для перегруппировки и потому видел, как в центре кипящей схватки вдруг появился столб тьмы и оттуда вышел человек, облачённый в дымчато-серые доспехи и маску, чья левая сторона кривилась в улыбке, а правая – опустила уголок губ, выражая скорбь. В руке человек сжимал грозный трезубец и было достаточно лишь одного движения, чтобы атакующие его разлетелись в разные стороны, будто сметённые невидимой палицей.

- С’хленн, – Араши тронул своего юного возницу за плечо, взглядом указав новую цель. Мальчик понятливо кивнул, умелой рукой выводя ездовых ящеров на нужный путь. Колесница набрала разгон, и все, кому не повезло убраться с её пути, погибали под колёсами. Араши взмахнул рукой, поднимая свой Атрибут – алую косу смерти, буквально ощущая, как подобно песку, сочится сквозь пальцы время его жизни. Но даже оставшихся крох должно хватить, чтобы остановить ненавистного Альфреда, сломать его, увидеть, как гаснет жизнь в его глазах, насладиться агонией проклятого.

Краем глаза вдруг заметил фигуру в белых доспехах. Отец кричал ему что-то, предостерегающе подняв руку, свободную от Жезла Ветров, но Араши уже знал – ему нельзя останавливаться. Пусть Тимо увидит, каким сильным стал его бесполезный незрячий сын, каких высот достиг в своём ремесле – убивать. Вожделенный приз уже так близко, трагикомическая маска повернулась в его сторону, холодно блеснули в прорезях глаза, уже не понять, какого оттенка, потому что у безумия нет своего цвета. Альфред вскинул руку и волна черноты затопила колесницу Змееглазого, разнесла её в щепы и только невероятная удача позволила Араши вовремя соскочить с повозки, подхватив ничего не понимающего С’хленна.

Поднявшись с земли, Араши был вынужден держать оборону против пяти сильных одарённых из рода Гэлли и на некоторое время потерял Альфреда из вида, а тот шёл сквозь битву, лениво отмахиваясь своим трезубцем от особенно ретивых противников, и серый плащ его и доспехи постепенно покрывались коркой засохшей крови. Вдруг он встрепенулся, заинтересованно остановившись, будто к чему-то прислушиваясь. Удар невидимого гонга прокатился над полем, не увязнув в апокалиптических отзвуках взрывов и грохоте. В бой вступил кто-то ещё. Он чувствовал их присутствие. Семь, нет, их было восемь – существ, обладающих поистине огромной силой, могущей с лёгкостью стирать в пыль целые планеты. Две тени, почему-то не замеченные окружающими, сражались на стороне Змееглазого, с ожесточением отбивавшегося от нападавших одарённых. За его спиной пытался подняться на ноги мальчишка-возница. Это они подсказали, – со внезапной, холодной яростью понял вдруг Альфи. Именно они, эти невидимки, направили Араши, благодаря их вмешательству этот злокозненный ублюдок ещё был жив, избегнув страшного удара! Был ещё один. Почему-то позади, где, как Альфред помнил, стояли основные порядки Гэлли. Совсем рядом с Матерью.