Портреты Пером (СИ)

Пришлось отставить кружку, сделав последний глоток, и вылезти из кресла. Два шага – за пледом, два шага – обратно, по пути прихватил распечатки Бродского, с которым его так любезно познакомили бездонные карманы Арсеня. Пришлось искать в интернете автора, потом искать англоязычные стихотворения, распечатывать… в итоге – день литературного запоя, ещё день литературного похмелья, чуть было не раскрытого Джимом…

Но автор всё равно хороший.

Закутавшись в плед, Джон принял покинутую было позу: колени согнуты, ступни опираются о край сиденья, спина откинута, в руке – чашка чая, и вперился глазами в первый попавшийся лист.

– Here’s a girl from a dangerous town

She crops her dark hair short…*

И всё же говорить с этим новичком, с Арсенем было… занятно. Да, занятно. Не более. Не более чем просто занятно.

– …and cooks her veggies at home: they shoot

here where they eat.**

Теперь важно не допустить…

Джон прервался. Посмотрел в окно – серо, промозгло. Обычно.

Не допустить повторения. Так говорить с марионетками – неслыханная роскошь, которую он не мог себе позволить.

– …Ah, there’s more sky in these parts than, say,

ground. Hence her voice’s pitch…***

Кукловод внутри него беззвучно взвыл.

Джон ещё успел отложить листы, как он решительным – уже чужим – движением пододвинул к себе микрофон, одновременно включая динамики в гостиной.

– Доктор Джим бездельничает днём? Я думал, он позволяет себе подобные вольности исключительно в спокойное время суток, – разнёсся по гостиной негромкий голос Кукловода.

Комментарий к 25 августа Иосиф Бродский, «Belfast Tune»:

*Это девушка из опасного городка, она коротко стрижёт свои тёмные волосы…

**… и готовит свои овощи дома: они стреляют там же, где едят.

***Ах, больше неба здесь чем, скажем, земли. Поэтому высота её голоса…

====== 26 августа ======

– Марго, всё. Забирай. – Джим откинул окровавленные бинты в специальную ёмкость. Лотка не держали – где найдёшь подобное великолепие? Как-никак, заперты они не в заброшенной больнице. То, что Кукловод расщедрился на скальпель, уже счастье.

– Спасибо, док… – подпольщик, неизвестным науке путём заработавший крупную занозу этак неделю назад и запустивший случай до обширного нагноения, встал. Всю импровизированную операцию он держался молодцом – не кричал, не стонал, лишь стискивал зубы. Только сейчас стало заметно, каких трудов ему это стоило: бледность, дрожащие пальцы и ноги. Марго помогла ему встать. Самая предприимчивая «медсестра», которая только нашлась на замену Алисе.

У самого дока уже не было сил, он только кивнул и постарался изобразить некоторое подобие вежливой улыбки на лице.

– Ничего, Ричард, ничего… но ты очень облегчишь мне жизнь, если не будешь впредь так запускать.

– Да забегался, извините…

Рич осторожно сделал шаг, потом второй. Джим наблюдал за ним вполглаза, стягивая перчатки и фартук – Дженни одолжила, специально для таких случаев.

– Дойдёшь?

– Дойду, не переживайте, – подпольщик отмахнулся.

Джим опустился в излюбленное кресло.

– Марго…

– Поняла, поняла, – девушка отобрала у него испачканную одежду, ссыпала инструменты в небольшую сумку, – отнесу, постираю, продезинфицирую. Ты слишком себя изводишь.

– Марго, жизни людей…

– Да, я знаю, жизни, – она склонила голову, – но и ты человек. Тебе слишком дорого обходятся такие… операции.

– Это сарказм? – Джим с улыбкой качнул головой.

– Не сарказм, что ты. – Марго слегка нахмурилась и продолжила прибираться, – но это и правда мало похоже на операцию. Антисанитария, инструменты некачественные.

– Нужно радоваться, что есть хотя бы такие.

– И тем не менее. Я попрошу… или сама займусь. Мы истратили весь эфир, Ричарду вот не хватило. Постарайся выспаться до завтра.

– Сделаю, что смогу.

Девушка ушла.

Джим откинулся на спинку.

Маргарет права, операции отнимают слишком много сил, нервов… Но если не он… Она точно это не организует в одиночку. А такими темпами половина обитателей особняка, которые имеют счастье находиться под крылом его братца, вскоре вымрут.

«Мифы Кодзики», недочитанные уже почти неделю, мягко легли к нему на колени.

Две минуты прошли в полном спокойствии – потрескивал камин, в трубе тихо гудел ветер. Информация из «Мифов…» честно старалась втолкаться в голову дока. Получалось слабо, зато почти вышло отвлечься от событий дня.

– Ты-ы-ы!!!

Док вздрогнул. Слишком увлёкся и, кажется, не заметил надвигающуюся угрозу – ни топот за дверью, ни приближающееся сопение брата. Теперь тот стоял в дверях во всей красе: мечущие молнии глаза, грозно встопорщенные вихры.

Как часто Джиму приходилось видеть подобное. Так часто, что последующее не вызывало сомнений. Придётся терпеть очередной скандал.

Как я устал

– Если ты ещё раз…

– Ещё раз – что? – со вздохом уточнил док. Книга вновь оказалась захлопнута и отложена.

Джек мотнул головой, не то собираясь с мыслями, не то вытряхивая последние. Второе вернее.

– Ты ребёнка в гроб загонишь, гуманист чёртов!.. – заорал по новой, вцепившись в косяк перебинтованными накануне пальцами, – во благо, во благо! Только и слышишь, а на деле…

– Да что случи…

– А то! – казалось, подпольщик сейчас взорвётся. – Зак слёг с температурой! А кто его вчера послал в коридоре воду убирать?! Он всю прошлую неделю болел!

Джим медленно встал с кресла.

– Слёг?..

Ни одного случая… за медицинскую практику…

– Джек… честное слово… все признаки выздоровления…

– Все признаки?! А ты полюбуйся на эти признаки теперь! И заодно расскажи про них Дженни, она там, с ним, с ума сходит от беспокойства!.. – подпольщик подавился своим же воплем, умолк. Тяжело дыша, вытер лоб тыльной стороной ладони, бросил последний яростный взгляд на брата и стремительно вышел из гостиной.

Джим сел обратно. Опустил голову. Потом резко хлопнул себя по щеке, встал и принялся собирать инструменты – большей частью импровизированные, но всё-таки. Переживать ещё будет время, сейчас ребёнку нужна помощь.

И всё по моей вине…

– Прослушать, – в сумку полетело что-то вроде стетоскопа ручной сборки, – таблетки… Антибиотики скоро закончатся… Прогреть…

– По какому случаю переполох?

Джим оглянулся. Из-за двери высовывался поисковик всея особняка, которого обитатели с недавних пор, сойдясь во мнениях, стали звать Арсень. Сам Арсень вроде был не против такого варианта.

– А ты… откуда? – Док ещё не совсем отошёл от информации, вываленной на него братом.

– Стреляли…

– Где?!

– Чёрт, у вас же нет такого… – парень плюхнулся в любимое кресло Джима и пояснил, – ну, шумели сильно.

– Закери заболел… – Как док ни старался, смотреть прямо в глаза не получалось. Ему было стыдно. Иррационально – всё же он не обязан был, подобно всеблагому боженьке, хранить всех здоровыми и счастливыми, – но было.

Врач.

Недоглядел.

– Может, и прав брат… – глухо, себе под нос, – зря лезу только…

– Чего? – Арсень уже вовсю хрустел леденцом и листал «Мифы Кодзики», но на бухтение дока отвлёкся.

– Арсень…

– А?

– Можно… вопрос задам?

– Ну?

– Как тебе кажется… Я… как врач… не перегибаю палку?

– Если и перегибаешь, я не заметил.

Джим неуверенно кивнул – слегка, будто в себя.

– А ещё… – решился после минутного молчания. За эту минуту «стетоскоп» в его руках чуть не стал просто невнятно измятой пластмасской, – я… справляюсь? Я уже ни в чём не уверен, Арсень. Если даже собственный брат считает меня шарлатаном…

– Давай устроим опрос по особняку, – совершенно серьёзным тоном заявил Арсень. – Соберём подписи тех, кто тебе благодарен за спасение жизни и здоровья, и тех, кто считает тебя шарлатаном. Как думаешь, на вторую колонку хоть кто-то посмотрит? – Парень вытянул из кармана ещё один леденец, разломив пополам с громким хрустом, наклонился вперёд, поймав взгляд Джима. – Зак вчера мокрый торчал у рассохшейся рамы на сквозняке. Уже после того, как ты всех отослал сушиться.