Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Дома она отпаивала его кофе с ликёром, обнимала и заверяла, что всё будет хорошо. Кэндис пил предложенный напиток большими глотками и хотел только одного – провалиться в сон, чтобы больше не вспоминать происходящее, навеки позабыв алые потоки чужой и своей крови на руках. Не думать.

Просто отключиться.

Инга сказала, что теперь он будет жить с ними. Кэндис равнодушно кивнул, только в конце разговора позволив себе немного расчувствоваться, устроить голову на плече Инги и не отталкивать, когда она осторожно и как-то поразительно неловко его обняла.

Сегодня в школу его привезла мачеха. В ворота лицом не впечатывала. Она потрепала его по волосам – в кои-то веки нормально подстриженным – и пожелала хорошей учёбы.

Он улыбнулся в ответ и зашагал к академии, но до здания пока так и не добрался, остановившись у центральных ворот.

Кэндис наклонился, чтобы подхватить сумку за ручки, но вновь замер на месте, зацепившись взглядом за автомобиль, подъехавший прямо к воротам. Опустив стекло, незнакомка – рука определённо была женской; тонкое запястье, украшенное красивой милой безделушкой – поднесла карточку к считывающему устройству, подождала пару секунд, потраченных на идентификацию. Ворота открылись, позволяя машине беспрепятственно попасть внутрь.

Сложно объяснить, почему Кэндис зацепился взглядом за эту машину. Видел он в своей жизни и дороже, и роскошнее, и красивее. Но тут само собой получилось.

– Глупости какие-то, – произнёс он, всё же поднимая с земли вещи и закидывая сумку на плечо.

Когда-то она казалась ему невыносимо тяжёлой, а сейчас он с лёгкостью поднимал всё самостоятельно, без посторонней помощи. И всё равно нет-нет, да возвращался мысленно к тому времени, когда шагал в направлении общежития, ощущая, как ладонь будущего директора сжимает его руку. Вспоминал о своих литературных потугах, о повести, написанной в благодарность, о провокационных вопросах, заданных Мартину и собственном признании в письме, написанном на французском языке, для большей таинственности, вероятно.

Разумеется, на письмо Мартин не ответил, о повести никак не отозвался. Когда они пересеклись в академии, в начале учебного года, Кэндис собирался сказать слова приветствия, но будущий директор прошёл мимо и ни разу не обернулся.

Периодически Кэндис планировал принести извинения, представлял без труда, как произносит их, завершая речь словами «это было глупо», но стоило увидеть Мартина, и решимость пропадала.

Со временем Мартин вообще перестал его замечать. Если раньше на лице появлялось выражение, способное продемонстрировать раздражение от досадной встречи, то теперь всё чаще на нём отражалось потрясающее равнодушие. Когда во время мероприятий, проходивших в актовом зале, Кэндису доводилось подниматься на сцену, чтобы принять из рук Мартина очередную грамоту-поощрение, он чувствовал ледяной холод. Шептал одними губами «спасибо», после чего спешил ретироваться, как можно скорее.

Всё чаще он вспоминал импульсивность своего поступка, стремительность в принятии решения. Сожалел о них.

Не покидало ощущение: будь Мартин его одноклассником или учеником на год старше, сейчас о письме знала бы каждая собака. Смех за спиной, насмешливые надписи на шкафчике с личными вещами, указание пальцем, разорванная бумага, летящая в лицо.

Глупый, невозможно глупый Кэндис.

Мечтал о любви, а получил в ответ презрение.

– Прости, пожалуйста…

Кэндис повернулся к той, что решила заговорить с ним. В том, что именно с ним, сомнений не возникало.

Кэндис порядочно затянул с возвращением в общежитие, понимая, что днём здесь будет столпотворение, а вечером все уже более или менее акклиматизируются, так что не придётся толкаться, пробивая дорогу локтями. В расчетах не ошибся, потому что в общежитиях горел свет, а территория практически пустовала.

Взгляд скользнул по руке, задержался на приметном браслете с цветком из шёлка. Именно такой был на запястье девушки, сидевшей за рулём.

В целом, она была довольно милой. Не слишком высокого роста, в строгом платье и лёгком плаще, наброшенном на плечи. Светловолосая, светлоглазая. Хорошенькая, одним словом.

Ожившая куколка.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Кэндис.

Она улыбнулась.

– На самом деле, мне немного неловко просить об одолжении, но я сегодня впервые оказалась с визитом в «Орхидее» и потому немного растерянна. Я не знаю, где находится кабинет директора. Мне очень нужно туда попасть, но, боюсь, без сопровождения придётся плутать здесь едва ли не до самого утра. Не окажешь мне небольшую услугу?

– Да, конечно. Мне совсем несложно.

– Спасибо. Ты очень меня выручил.

– Не стоит благодарности.

Кэндис улыбнулся в ответ, попутно пытаясь понять, с кем только что столкнулся. Сначала он подумал, что это его единомышленники, решившие приехать в академию вечером. Но теперь предположение отправилось в мусорную корзину, не получив подтверждения. Девушка не походила на ученицу, ещё меньше походила на мать потенциального ученика или ученицы. Для первого – взрослая, для второго – чрезмерно юная.

Лет двадцать, не больше. Может, двадцать один.

У неё был пропуск, и это многое меняло.

Новая учительница? Опять же – сомнительно.

Сначала он хотел заговорить с ней, но вовремя прикусил язык, понимая, что излишнее любопытство выглядит, по меньшей мере, неприлично. Его не должно волновать, кто и с какой целью приезжает к директору, как не должен волновать и сам директор.

Теперь уже директор.

Как же стремительно летит время! Кажется, только недавно он поедал шоколадку, сидя на пассажирском сидении и вопрошая, сможет ли Мартин его полюбить, умоляя подождать несколько лет до наступления возраста согласия, а потом…

Я сделаю тебя счастливым, Мартин.

Ну да, разумеется. Он себя-то счастливым сделать не способен, а туда же.

Рана под бинтами зачесалась, Кэндис поморщился.

Стук каблуков казался слишком громким. Девушка как будто торопилась, боялась не успеть сделать что-то важное.

Он потянул дверь центрального корпуса и замер на месте, столкнувшись лицом к лицу с новым директором.

– Добрый вечер, мистер Уилзи, – произнёс на автомате, хотя до сего момента собирался хранить молчание в случае пересечения.

Всё равно не рассчитывал на ответ. Правильно делал, в принципе, потому что ответом его Мартин не удостоил, вместо этого всё внимание направил на спутницу Кэндиса.

– Трис? Как ты здесь оказалась?

– Ну вот, – разочарованно протянула она. – Так со мной всегда и бывает. Стоит запланировать какое-нибудь мероприятие, и всё, можно считать, что удача отвернулась. Хотела сделать тебе сюрприз, но немного заблудилась и впустую потратила время. Этот милый молодой человек вызвался мне помочь. Если бы не он, я бы вовсе здесь потерялась. Ты говорил, что академия огромная, но я никогда не думала, что настолько!

– Милый молодой человек? – повторил Мартин, только теперь удостоив Кэндиса взглядом.

Кажется, он усмехнулся.

Подумал, что Кэндис нарочно всё это подстроил? Вызвался помочь, чтобы в очередной раз с ним столкнуться?

Скорее всего, именно об этом он и размышлял сейчас.

Кэндис продолжал удерживать дверь, но так и хотелось её отпустить, чтобы между директором и его дамой сердца – сомнения, зародившиеся прежде, стремительно перетекали в аксиому – вновь образовалась преграда. Пусть сами себе двери открывают, без помощи персонального швейцара.

Это было глупо, Кэндис понимал. Предчувствовал, что очередное приветствие останется без ответа, а его снова воспримут в качестве человека-невидимки, но не смог удержаться. Повторил недавние слова, произнеся не слишком громко:

– Добрый вечер, мистер Уилзи.

– Здравствуй, Кэнди, – произнёс Мартин, явно потеряв где-то несчастную «с», значительно менявшую значение имени.

– Кэндис, – машинально поправил Брайт, замечая, как Мартин перешагивает через порог и отходит в сторону, позволяя закрыть дверь.