Кошки-мышки (СИ)

Каждый вечер Мартинес под ворчание Дейзи, не желающей засыпать при свете ночника, открывает книгу и честно пытается увлечься. Ему сложно погрузиться в описание чужой жизни. Он бы все делал не так, он так никогда бы не поступил. Какая глупость писать о таких странных людях. Мужчина возмущается и упрямо читает дальше, надеясь, что герой образумится. Поглаживает машинально плечо девушки, проводит ладонью по ее волосам и впитывает в себя строки. Такие же прямые и черные, как и брови той, предложившей ему книгу.

Проходя мимо склада и с насмешкой глядя на вывеску «Новая одежда», Цезарь проверяет количество сигарет в пачке и заходит в плохо освещенное помещение. Привезенное из вылазки курево слишком быстро закончилось. Теперь снова нужно переходить на ментоловые сигареты. Вполне нормальные, кстати. Что-то в них есть такое: легкое, угловатое, светлое.

- Вот этот цвет вам очень идет! Нисколько не полнит! Да вы только взгляните на себя, ну? Нравится? Я же говорила! – щебечет Дейзи, так непривычно улыбаясь немолодой женщине, примеряющей какое-то темное платье.

Мартинес замирает, прислонившись спиной к двери, и наблюдает за девушкой, порхающей по складу и находящей, наконец, в одной из коробок какую-то косынку. Она помогает ее красиво повязать на шее, добивается от Цезаря комплимента посетительнице и выбранному наряду и, широко улыбаясь, провожает счастливую женщину. Аккуратным округлым почерком записывает ее имя и наименование вещей в тетрадь, смешно шевеля губами. Бросается на шею мужчине и выдает ему две пачки сигарет.

- Знаешь, мне в такие моменты кажется, что ничего этого не случилось. Что я просто переехала в какой-то маленький городок жить. И не могу пока уехать, - заглядывает девушка в глаза Мартинесу. – Я тебе не рассказывала? Я ведь работала до всего этого консультантом в магазине одежды. Мне это, правда, нравилось. Выбирать, подбирать, наряжать! Делать людей красивыми! Сложно только просить со всех имя, а не деньги в обмен на новое платье. Кстати, я себе прихватила парочку… Увидишь!

Он целует смущенно хихикающую Дейзи и не сомневается, что парой платьев она не ограничилась – взяла все самое лучшее. Интересно, к ней приходят все? Все запускают в одежду руки, смотрят вдруг загорающимися от восторга глазами на какую-то тряпку, медленно прикладывают ее к груди, меряют в специально созданной тут примерочной, походят к зеркалу и кружатся на месте, радуясь обновке? И со всеми ли Дейзи так мила и приветлива, как с этой немолодой и малосимпатичной женщиной, которая только что вышла? Вряд ли.

Мартинес выходит из теплого помещения и застегивает куртку – холодно. Он окидывает взглядом идущих куда-то людей – спокойных, разговаривающих, живущих своей жизнью. Вдруг вспоминает себя несколько лет назад. Тренажерный зал и вереница лиц. Ему, в отличие от Дейзи, было все равно, какие они, лишь бы при деньгах. Третий сын в семье - любимчик матери и разочарование отца. Никаких амбиций, ни малейшего желания получать образование. Жена официантка, а сам – тренер.

Он не сразу понял, как можно развернуться. Работая с залом, получал минимум, улавливал взгляды молодой жены в сторону дорогих украшений и модной одежды, слышал ее вздохи и понимал, что нужно что-то менять. Персональные занятия решали проблему нехватки денег. А небольшой бонус в виде нескольких минут в темной раздевалке или влажной душевой с постоянными клиентками – только издержки профессии. За что тоже платились деньги. Вот только Линда почему-то не ценила. И однажды ушла. Неужели ей мало было?

Когда на улице раздаются крики, он сидит у Губернатора с Диксоном, обсуждая новый маршрут, который стоило бы проверить на днях. Странная паника, так давно не слышанная в этом тихом городке, заставляет мужчин недоуменно переглянуться. В первые секунды они даже не верят, что что-то могло случиться. Действительно серьезное и стоящее внимания. Слишком расслабились и привыкли к спокойной жизни. Не рано ли?

Выскакивая на улицу, Цезарь сжимает в руках биту, которую всегда достает раньше огнестрельного оружия. Сегодняшние сумерки знаменуются воплями, плачем и бестолковой беготней. Мартинес не понимает, что побуждает людей бегать по улице: бесцельно, глупо и беспорядочно. Не лучше ли спрятаться где-то? Хотя бы дома. Просто посидеть тихо и подождать, пока с проблемой справятся те, кто и должен этим заниматься. Зачем мешать? И что вообще случилось?

Ответ на последний вопрос находится слишком быстро: один из дальних участков самодельной стены не устоял, и несколько ходячих прорвались в город. Поднявшийся крик привлекает все больше и больше тварей, с которыми не успевают справляться уснувшие на посту охранники. Или что они там делали, просмотрев такое количество ходячих у стены?! Цезарь вспоминает, что сегодня на посту были новички. Чертыхается, разбивая голову одному из уродов и нетерпеливо поглядывая в сторону пытающегося угомонить толпу Губернатора.

- Что случилось? Цезарь! – появляется откуда-то перепуганная, растрепанная Дейзи, хватаясь за мужчину и дрожа от страха.

- Иди к себе и запрись. Не пускай никого. Кроме меня, ясно? – говорит он, схватив девушку за плечи и глядя в ее совершенно пустые от паники глаза. – Кто бы что ни говорил и какой бы помощи не просил. Я потом приду, и все будет хорошо. Поняла? Живо!

Мартинес отталкивает Дейзи от себя, почему-то замечая пятно на ее пальто – ошметки мозгов и крови ходячего, которыми перепачкана его бита. Он видит, что девушка бежит, не оглядываясь, в сторону нужного дома и скрывается за дверью. Тут же забывает о ней, посвящая ближайшие часы зачистке города и восстановлению стены. Приходится добить несколько укушенных жителей города. А зачем тянуть? Четыре жертвы – мало это или много? Мартинес старается не думать о том, кем были эти люди, но напряженно вслушивается, не слыша знакомого имени. Жива?

Несколько человек планомерно обходят каждый уголок города, убеждаясь, что никого не пропустили. Утром у доктора Стивенс будет аншлаг – по указанию Блейка каждый житель пройдет осмотр, на случай, если вдруг кто-то решил скрыть факт укуса. Цезарь последний раз заглядывает на каждый пост, видя напряженные фигуры, судорожно сжавшие оружие руки и решимость в глазах – можно спать спокойно.

Он зачем-то притормаживает у библиотеки и пробует дверь. Заперта. Мартинес громко стучит и уже отворачивается, когда слышит звук отпираемого замка. Огромные – на пол-лица - серые глаза вглядываются в его лицо, а из бледных пальцев на пол падает маленький нож. Мужчина подхватывает пошатнувшуюся девушку и гладит ее по голове, шепча что-то успокаивающее. Сколько часов она просидела в темном помещении, не решаясь выйти на улицу, неспособная позвать на помощь или спросить, что происходит? По крайней мере, мозгов хватило пересидеть опасность тут, а не рваться, как остальные, в панике на улицу.

- Жива? Цела? Все хорошо уже, красавица, безопасно, - отставляет Мартинес от себя покорное тело и окидывает ее взглядом – действительно, цела. – Идем, я тебя провожу. Поздно уже. Ты знаешь про комендантский час? Помнишь? С наступлением темноты ты должна быть дома. Каждый день, ясно? Теперь ты понимаешь, насколько это важно?

Он зачем-то говорит с ней, как с ребенком, ведя по темной улице и обнимая за плечо. Она поглядывает искоса вверх и серьезно кивает после каждого предложения. Замирает у входа в один из домов и опускает взгляд. Топчется на месте, поднимает руки, хватается за воротник куртки мужчины и внимательно смотрит в его глаза. Мартинес растерянно улыбается, но не отстраняется. Ждет поцелуя. Минни вдруг усмехается, едва заметно касается губами его щеки и исчезает за дверью.

Не видя больше перед собой внимательного серого взгляда, он резко отворачивается и идет к себе, забывая о том, что где-то там, стоя у окна, его терпеливо ждет Дейзи.

========== Глава 11 ==========

Мартинеса будит громкий настойчивый стук в дверь. Дейзи врывается в квартиру и быстро оглядывается. Кого она ищет? Он злится и не слушает ее оправданий о тревоге и страхе. Она не спала всю ночь, ждала и сходила с ума. Но это не дает ей права вести себя так. Цезарь торопливо готовит кофе, завтракает вместе с притихшей девушкой и выходит на улицу. В новый дождь.