Аморальное (СИ)

Но ей это быстро надоело. В любом своём действии Ими преследовала какую-то цель, иногда понятную только ей одной, но всё же существующую. А в живодёрстве смысла не было, оно стало видеться Ими как банальное месиво, низкое и глупое. Но это не значило, что животные спаслись от её карающей руки: Ими нашла, какой смысл внести в свои действия.

Она никак не могла забыть произошедшее с Омаром, её удручало то, что его тело теперь закопано под землёй. Конечно же, оно бы сгнило, поэтому хранить его удалось бы крайне недолго, но как-то раз, заканчивая препарирование крысы, Ими задумалась о том, что было бы неплохо научиться бальзамировать тела. Поэтому она под предлогом любви к истории Древнего Мира стала читать много книг о египетской медицине. Через готов она раздобыла и более серьёзные книги о мумификации, экономила карманные деньги и покупала на них необходимые препараты, и опять же обращалась для практики к кошачьим телам. Бальзамирование давалось непросто, и первую действительно стоящую мумию Ими сумела сделать только два года спустя. Намного проще было заспиртовывать останки, и в этом она тоже практиковалась так часто, как только позволяли условия.

Оставалась очень серьёзная проблема – деньги. Решить её пока ещё не удавалось, потому что сэкономленные карманные деньги выглядели слишком жалко.

Поэтому её практические уроки проходили редко, не чаще, чем раз-два в пару месяцев. В остальные дни Ими читала книги, изучала анатомию, запоминала алгоритмы действий и названия препаратов. Всё чаще гуляла по городу, фотографируя людей и пытаясь предугадывать их поступки. Иногда она выбирала себе случайного человека и выслеживала его, училась ходить за людьми незамеченной, училась быть невидимой, училась опережать мышление окружающих. И училась развивать свою и без того фантастическую интуицию.

Так она совершенно неожиданным образом нашла новый выход своей природной жестокости.

Однажды она увидела, как из чёрного хода продуктового магазина вылетел парень, пока полиция забегала через парадный. Он жался к стене и побежал, никто его не видел, кроме Имтизаль. Она спряталась за угол дома и, когда парень пробегал мимо неё, выставила ногу. Он споткнулся и упал, а она накинулась на него сзади, пытаясь выдавить глаза. Выдавить их не удалось, зато парень так орал, что привлёк внимание полиции, подоспевшей как раз в тот момент, когда, отшвырнув девочку в сторону, он рванул дальше. Его поймали и забрали в участок вместе с Имтизаль.

У неё была разбита бровь от удара об стену дома (шрам с годами стягивался, но так и остался на всю жизнь), но она этого, казалось, не чувствовала: она была удручена тем, что её тоже забрали. Она и не догадывалась, что её забрали для того, чтобы выразить благодарность. Но и до всяких благодарностей ей дела не было: ей всего лишь хотелось выдавить парню глаза.

Так она окончательно убедилась в своём желании идти в полицию, так она стала реже пытать животных и чаще гулять по вечерам по тёмным переулкам. Насилие обретало ещё более возвышенный смысл.

И так она поняла, что слишком слаба, так она стала работать над своим телом, доводя себя до изнеможения утренней пробежкой, отжиманиями, качанием пресса и другими домашними способами увеличения мышечной массы.

Так стала меняться её фигура. Так Имтизаль стала выше, крепче, сильнее, перестала сутулиться и начала завоёвывать уважение тренера в школе. Её даже хотели взять в баскетбольную команду, но социофобия никогда бы не позволила Имтизаль такие вольности.

Два года спустя Имтизаль снова нашла способ проявить себя.

Было десять вечера, и она уже шла домой, когда заметила девушку и мужчину, подозрительно двигающегося в том же направлении. Ими сомневалась недолго и стала третьим движением в том направлении. Дальше всё шло стандартно по схеме. Парень набирал скорость, девушка тоже, но он нагнал и затащил её за угол. Имтизаль, жавшуюся к домам, он не видел, сколько ни оглядывался.

Именно в этот день у неё не оказалось с собой ножа, о чём она ещё долго сокрушалась. Ими прибежала к месту событий, накручивая на руки шнур наушников, выждала момент, вырвалась из-за угла и напала на мужчину сзади. Она накинулась на него, метко зацепив шнуром его горло, и скрестила руки перед собой, натягивая петлю настолько, насколько хватало сил. Не тратя время понапрасну, неудавшаяся жертва изнасилования сбежала и стала звать на помощь. Он хрипел, шатался, пытался дотянуться до Ими или вырваться, но ничего не выходило: она повисла на нём, как пришитая, затягивая петлю и перекручивая концы шнура. Она тянула его вниз и била изо всех сил ногами по коленям, и, под конец, совсем ослабев, он упал; тогда она, одним движением затянув шнур в узел, отпустила удавку и перешла к следующему этапу: стала разбивать его лицо об асфальт. Он выл, хрипел, шлёпал пузырями крови и пытался снять удавку, наконец, ему это удалось, и он скинул с себя агрессивного ребёнка. Она стремительно отползла в сторону, и дальнейший исход драки был бы решён, если бы Ими случайно не нащупала рядом с собой нож, который мужчина выронил в момент её нападения.

Она его не убила, но пырнула ножом в горло, а потом дважды в грудь. Полиция приехала быстро, и мужчину спасли в больнице, в личном же деле Ими появилась ещё одна пометка о помощи работе правоохранительных органов.

Она всё ещё была недостаточно сильна, и надо было переходить на новый уровень. Теперь Ими призналась родителям в своём желании работать в полиции и бороться с преступностью. Сказала, что хочет защищать свою семью, защищать свой город и не хочет ни одной другой профессии. И к этому нужно готовиться заранее, поэтому ей нужно учиться борьбе. Джафар сказал, что для этого можно закончить университет и пойти работать в прокуратуру, он искренне надеялся, что сумеет переубедить дочь и перенаправить её в русло юриспруденции, но в её желании уметь постоять за себя не видел ничего плохого, поэтому вскоре Ими записали на тхэквондо. В школе об этом узнали, и теперь уже Джексон навсегда стал единственным смельчаком.

Годы шли, Ими продолжала присутствовать на сходках готов, хотя так и не проявила никакой активности. Эмили ошиблась: никто Ими не заинтересовал. Она по-прежнему ни с кем не общалась и только ходила с ними, садилась куда-нибудь подальше, слушала и смотрела, как они колют друг другу героин, рисуют друг на друге, пьют, общаются, танцуют, играют на гитаре и поют. Ей нравилась сама атмосфера, и не меньше ей нравилось то, что готы всегда могли помочь и не придавали значения никаким, даже самым экзотическим странностям.

Потом Имем окончил школу, поступил в MIT на факультет архитектуры и покинул родной дом. В доме остались одни дочери. И с этого года появилась традиция ездить всей семьёй на лето во Флориду: обучение сына забирало на себя слишком крупную долю финансов, поэтому полёты в Марокко стали обходиться уже слишком дорого, а у Джафара и во Флориде были родственники. Так удавалось отдыхать раз в год всей семьёй.

Примерно тогда же у Ими появилось новое увлечение: природа. После уроков она стала всё чаще садиться на электричку, ездить за город, бродить по лесу допоздна или же просто сидеть у мелкой речки и дышать воздухом. В лесу она впервые осуществила свою мечту и увидела Омара. Он сидел рядом с ней и молчал, и им обоим было хорошо, они смотрели на блики на воде и дышали запахом травы, стебельки которой мелко-мелко шинковали тонкие пальцы Имтизаль. А потом он начал говорить про Джексона, и Ими заулыбалась. Незаметно, но для неё это было улыбкой. И для Омара тоже. И оба они были счастливы.

Однажды в лесу Ими наткнулась на почти полностью прогнившее строение. Она вошла туда с трепетом и волнением, всё ещё не осознавая всю степень важности своей находки. На следующий день она вернулась к сараю подготовленная и вычистила его до блеска. Потом она протянула нитку у входа и четыре месяца приезжала проверить, не оборвана ли она. Никто так и не пришёл к сараю, и счастливая Имтизаль с ликованием провозгласила себя хозяйкой этого ветхого домика.