Правдивые истории о чудесах и надежде

Потом он начал проявлять индивидуальность. Он оказался непосредственным, веселым, ласковым и ужасно упрямым! Стоило отпустить его в парке, как он тут же уносился и возвращался, лишь когда ему того хотелось. Во многом он был полной противоположностью Джесси, но мы любили его не меньше. В отличие от своей «старшей сестры», Берти обожал пищащие игрушки и всегда хотел играть. Если я смотрела телевизор, он приходил ко мне с мячиком и принимался царапать мне ноги и толкать меня, пока я не обращала на него внимание. Если же я продолжала игнорировать его, вставал на задние лапы и махал передними лапками. А я говорила: «Не сейчас, Берти, я смотрю телевизор». Тогда он бросал мячик на диван и начинал смотреть на меня. Он смотрел и смотрел своим щенячьим взглядом, и в конце концов я не выдерживала, вставала и бежала с ним в сад.

У нас был большой сад – почти полкилометра в длину – а за ним еще большая территория. Я бросала мяч, и Берти бежал по той самой тропинке, которую протоптала Джесси. Мне было приятно на это смотреть: жизнь описала круг. Как и Джесси, в жаркие дни, когда ему хотелось полежать в тени, он ложился под невысоким кипарисом – на ее любимое место.

Через некоторое время у Берти под передней лапкой образовалась доброкачественная киста, и ему сделали небольшую операцию. Все прошло благополучно, но как же Берти возненавидел свой «позорный воротник»! Он совершенно не осознавал его размеры и, поскольку был еще щенком, продолжал носиться по дому, но уже в воротнике. Ну а когда воротник натыкался на ножку стула или дверной проем, отскакивал и рычал, не понимая, что произошло. Перед едой мы снимали воротник, но вскоре Берти догадался, что, если нажать на застежку сбоку, он расстегивается. Три дня мы только то и делали, что надевали ему воротник, а он его сбрасывал. Потом мы махнули рукой и решили снять его совсем. При этом я сказала Берти:

– Будь хорошим мальчиком, Берти, и не трогай швы.

И он меня послушался.

Приближалось Рождество, и впервые со смерти папы и Джесси мы ждали праздник с радостью. На этот раз, когда мы ставили елку, Берти скакал вокруг, пытаясь получше ее разглядеть. В Рождество я достала маленький свитер в красно-зеленую полоску с белой меховой оторочкой и посадила Берти на колени.

– Посмотрим, будет ли он тебе впору, – сказала я.

Обычно Берти противился, когда на него пытались что-то надеть, но на этот раз сидел смирно и разрешил нарядить себя в рождественский свитер. Потом он спрыгнул на пол, встряхнулся и горделиво прошелся по комнате. Он описал почетный круг, и все, кто был в гостиной, заахали от восторга – такой он был симпатяга.

После рождественского обеда мы открыли подарки, и первым это сделал, конечно же, Берти. Ему очень понравилось рвать оберточную бумагу, а когда он увидел под ней новую игрушку, то описал еще один почетный круг с новой игрушкой в зубах.

Да, это Рождество было не сравнить с предыдущими двумя. В нашем доме снова поселилась жизнь.

Сейчас Берти два года. У него длинные лапы, типичная для джек-рассел-терьера милая мордашка и короткая жесткая черная шерсть. Думаю, в нем есть примесь паттердейл-терьера. Хотя он уже не щенок, иногда ему свойственно вести себя по-детски. Так, недавно Уэйн вернулся с работы под утро, стал искать Берти и обнаружил его в углу. Он весь дрожал. Оказалось, закрывая занавеску в столовой, Уэйн случайно накрыл ею лежак Берти, и тот теперь боялся в него ложиться! Я слышала, как Уэйн смеялся посреди ночи.

В нашем доме теперь всегда звучит смех. В нем живет тепло и любовь, а все благодаря Берти. Мы не представляем нашу семью без собаки, и я так рада, что мы обратились в «Баттерсийский дом собак и кошек», где нам помогли найти нашего питомца.

Берти очаровывает всех, кого встречает. Мы так гордимся им, что размещаем его фотографии в «Твиттере», где у него много поклонников, а также на страничке «Баттерсийского дома» в «Фейсбуке» – чтобы в приюте знали, как дела у их бывшего подопечного.

Когда мы обратились в «Баттерсийский дом», сотрудники приюта бросили все усилия на поиск собаки, которая бы идеально нам подошла. И они нашли нашего Берти.

14

Милая Рози

Я шагала по платформе, и когда поезд со свистом подъехал к станции, холодный ветерок заставил меня поежиться. Мои дети-подростки Билли и Лиам вздрогнули от холода: «Бррррррр!»

Мы рассмеялись и, по-прежнему хихикая, сели в теплый вагон. Похоже, остальные пассажиры ничем не отличались от нас и также ехали в Лондон на Рождество повидаться с родными. Как и мы, с кучей сумок. Затолкав наши саквояжи во все свободные углы, которые только смогли отыскать над головой и под ногами, мы сели и приготовились к путешествию из родного Девона в столицу.

Через три часа поезд прибыл на вокзал Ватерлоо, где было очень многолюдно. Кто-то из пассажиров уезжал в том самом направлении, откуда мы прибыли; другие бежали в метро, чтобы разъехаться в разные концы города.

Для нас начались рождественские каникулы, и мы взволнованно переговаривались, направляясь в Ист-Далвич, где нас ждали мои родители. Они много лет жили в разных странах Европы и Ближнего Востока, а мы с сестрами рассредоточились по Англии, завели свои семьи и искали свое место в жизни.

Теперь же мама с папой вернулись в Лондон насовсем и осуществили свою давнишнюю мечту: открыли паб под названием «Роза». В это Рождество мы впервые за много лет собирались всей семьей. Давно я так не радовалась! Мы с сестрами виделись нечасто, а уж тем более втроем. Младшая, Пола, жила в Тонтоне, а Дон – в Лондоне.

У входа в паб я обняла за плечи Билли и Лиама. «Ну вот!» – воскликнула я, и мы вошли в двери. У камина стояла высоченная елка, вся увешанная игрушками, а над баром висели веточки омелы. Я улыбнулась. Мою маму не зря прозвали «королевой Рождества». Она обожала это время года, и везде, куда ни посмотри, чувствовалась ее рука: повсюду сверкали украшения и поблескивала мишура. Я словно очутилась в пещере Рождества, а звуки рождественских песенок довершали эту картину.

– Вы только гляньте, – ахнула я, обнимая ребят покрепче. – Глядишь, сейчас из-за барной стойки выйдет сам Санта-Клаус с командой эльфов!

Но вместо Санта-Клауса показалась другая фигура. Мама заметила меня раньше, чем я ее, возникла словно ниоткуда и теперь грозилась задушить нас в объятиях. Она проводила нас в помещение за баром, где была лестница. Та вела в отдельную квартиру, где нам предстояло жить в течение следующих десяти дней вместе с родственниками.

Тогда-то я и заметила нового члена семьи.

– Привет, Рози! – позвала я. – Я о тебе наслышана.

С верхней ступеньки на меня взирала пара любопытных глаз и симпатичная умильная мордашка. Я не видела хвоста новой маминой собачки, но слышала его постукивание – «бум, бум, бум». Мы поднялись по лестнице и подошли к Рози – ее назвали в честь паба. Та немного занервничала и попятилась, но разрешила себя погладить и поздороваться.

Рози – помесь боксера и стаффордширского терьера – жила у родителей уже месяц, но мы с Билли и Лиамом видели ее впервые. Она неотступно следовала за нами, пока мы разбирали вещи, и радовалась новым лицам, но я заметила, что поначалу, увидев нас, она слегка занервничала. Стоило раздаться громкому звуку или нам расшуметься и повысить голос, как Рози прижимала уши и таращила глаза. Приходилось успокаивать ее, и она снова начинала вести себя, как обычно.

Когда волнение от первой встречи поутихло, мама рассказала, что «барную собаку» предложили завести моя сестра Дон и ее приятель, которые жили с моими родителями. Они навели справки, увидели Рози в «Баттерсийском доме собак и кошек», познакомились с ней и забрали домой. Теперь она жила в пабе в полном комфорте, но прежде ей везло гораздо меньше.

Ей было около двух лет, когда ее нашли барахтающейся в ледяном озере. Видимо, кто-то бросил ее в ледяную воду, рассчитывая, что она утонет, но она боролась и плыла, несмотря на опасную и болезненную грыжу в области диафрагмы. Затем кто-то вытащил ее на берег.