Правдивые истории о чудесах и надежде

На следующий день я взял Пэдди на работу, планируя встретиться с сотрудницей службы надзора за бездомными животными и передать собаку ей. Весь день мы не могли дозвониться друг до друга: то я пропускал ее звонки, то она мои. Стоило мне оказаться там, где нам было бы удобно встретиться, выяснялось, что она стоит в пробке на другом конце города.

Наконец, в шесть часов вечера она позвонила мне.

– Если хотите оставить его у себя на двадцать восемь дней, могу выслать вам документы.

Она объяснила, что двадцать восемь дней – срок, в течение которого собаку должны затребовать настоящие владельцы. Пэдди был таким чудесным псом, что я подумал: как можно его бросить? Конечно же, его хозяева придут и заберут его. Я согласился, чтобы какое-то время Пэдди пожил у нас, и поехал к ветеринару. Теперь мы с Амандой отвечали за Пэдди, и если у него есть проблемы со здоровьем, мы обязаны позаботиться о нем. Кроме того, мы не хотели, чтобы Бейли чем-нибудь от него заразился.

Ветеринар сказала, что у Пэдди глисты, прописала лекарство и на всякий случай сделала ему укол антибиотика.

Дома мы сажали его в переноску, но через несколько дней потихоньку стали пускать к Бейли. Аманда не хотела брать их вместе на прогулку – боялась, что они подерутся. Но я решился вывести их вдвоем. Оказалось, они прекрасно гуляли вместе, время от времени останавливались и обнюхивали друг друга. Я проникся еще большим сочувствием к Пэдди: несмотря на то, что эту собаку не любили и обижали, несмотря на все ее страдания, у нее было доброе сердце, и она хотела лишь одного – любви. Мы с Пэдди еще раз наведались к ветеринару, и врач сказала, что он мог бы погибнуть от паразитарной инфекции, если бы мы вовремя не занялись лечением.

В этот самый момент я осознал, что даже если бы настоящие хозяева Пэдди объявились, мне не хотелось возвращать его им. Они наплевательски отнеслись к своей собаке, и это меня очень злило. Мы с Амандой склонялись к тому, чтобы оставить Пэдди себе, и нас волновало лишь одно – Бейли. Поладят ли собаки, если им суждено будет поселиться вместе? Если да, то Бейли не будет больше оставаться в одиночестве. Мы пару раз сходили с ним на специальные занятия, призванные научить собак спокойнее переживать расставание с хозяевами, и хотя занятия помогли, мы чувствовали, что Бейли очень нужен друг.

Двадцать восемь дней прошли, и я скрепя сердце позвонил в службу надзора.

– Хозяева так и не объявились. Можете забрать Пэдди, если хотите.

– Он остается с нами! – воскликнул я. – Пэдди теперь наш!

К тому времени Пэдди и Бейли очень подружились. Они обожали играть в саду или гоняться друг за другом по дому. Иногда у них случались маленькие стычки – особенно когда Пэдди пытался отнять у Бейли игрушки, но обычно наши дни проходили мирно. Тем Рождеством собаки дремали у камина. Они уже не нуждались в нашем внимании: им хватало общества друг друга. Даже в полусне один из них мог вытянуть лапу и коснуться другого или же опустить подбородок на лапу своего друга.

Пэдди совсем освоился. Набрал вес, шерстка его заблестела, глаза сияли, а куцый хвостик всегда вилял с бешеной скоростью.

Мы с радостью отмечали перемены не только в нем, но и в Бейли. Они стали лучшими друзьями, а мы с Амандой прозвали их «командой разрушителей». У нас в доме теперь что-то постоянно падало и опрокидывалось; собаки в шутку боролись, по пути врезаясь в мебель и кухонные шкафы. Они или спали рядышком, или катались по полу клубком. Бейли меньше нервничал, оставаясь в одиночестве, а Пэдди – они с Бейли были одного возраста – как будто всегда жил у нас. Из собаки, не желавшей ни с кем общаться, он превратился в весельчака Пэдди, который повсюду следовал за нами по пятам.

У Пэдди чудесный характер, и вспоминая исхудавшую, напуганную собаку, которую нашел в тот день на улице, я не могу понять, почему его бросили, как можно было бить такую собаку и почему никто не вернулся за ним. Хотя последнее в итоге сыграло нам на руку.

Теперь мы гуляем с собаками по утрам, и они прыгают через живую изгородь, по пути встречаются с друзьями или бегут охотиться на лис. Потом мы уходим на работу и не переживаем за них.

Пока Бейли и Пэдди с нами, память о Ленни живет. Мы счастливы дарить собакам всю нашу любовь и внимание.

12

От тени к свету

Стоял дождливый вечер пятницы; дождь лил, как из ведра. И тут зазвонил телефон.

Мой муж Майкл спал рядом со мной на диване, и я сняла трубку.

– Алло?

– Привет, мам, – послышался знакомый голос. – Можешь спуститься и помочь мне занести вещи?

Странная просьба, подумала я, учитывая, что мы жили на первом этаже, а мне было семьдесят шесть лет! Тем не менее я надела шлепанцы и открыла дверь, готовая помочь своей дочери Клер, чем только можно.

И в тот момент я услышала потявкивание у своих ног. Опустила голову, и у меня чуть глаза на лоб не полезли: на пороге нашей квартиры стоял маленький мопс с черно-кремовой шерсткой и хвостиком-завитком! Он улыбался самой лучезарной собачьей улыбкой, которую я только в жизни видела, и энергия в нем била через край – настоящий маленький фейерверк, который грозил вот-вот взорваться!

Мне, конечно, стало интересно, откуда он. Тут Клер вышла из своего укрытия – она стояла в паре шагов от двери – и улыбнулась. Так вот зачем ей нужна была «помощь»!

– Можно Шэдоу [8] останется на выходные, мам? – спросила она.

Я, конечно, собиралась согласиться, но не успела и рта раскрыть, как Шэдоу нырнул в дверной проем и понесся в гостиную – точнее, поскакал, переваливаясь с лапы на лапу, как делают мопсы. По пути он нападал на все шкафы и стулья.

Я рассмеялась, а Клер, как обычно, крепко меня обняла, чуть не задушив в объятиях. Мы повернулись как раз тогда, когда Шэдоу запрыгнул на Майкла. Тот вздрогнул, проснулся и растерянно огляделся.

– Ой! Собачка! Милдред, смотри!

А дальше случилось нечто волшебное. Выражение замешательства стерлось с его лица и сменилось добродушной улыбкой. Эту улыбку я любила в нем больше всего, и сейчас, глядя на Майкла, сердце мое радовалось. Увы, в последнее время его здоровье сильно ухудшилось – рак брал свое. Майкл угасал с каждым днем. Но сейчас, когда он гладил Шэдоу, его глаза снова сияли.

Клер вошла, сняла пальто и обувь. Мы не стали ходить вокруг да около: нам с Майклом не терпелось услышать историю Шэдоу.

– Откуда он взялся? – спросила я.

Наша Клер работала управляющей «Баттерсийского дома собак и кошек». Шэдоу, не совсем чистокровного мопса, нашли на улицах Лондона – он рылся в помойках и мусоре. Его привели в «Баттерсийский дом».

– Мам, я вижу, что после смерти Уинки вы с папой сами не свои, и когда увидела Шэдоу, сразу поняла – он вам подойдет, – сказала Клер.

Наша гончая Уинки, которую мы тоже взяли из приюта, умерла пару лет назад. Ей было восемнадцать лет. Мы обожали гулять с ней, и нам очень ее не хватало. Хотя обычно бездомных собак не отправляли так сразу к новым хозяевам, для нас Клер сумела сделать исключение. Она знала все о наших жизненных обстоятельствах и о том, сколько времени мы могли уделить животному; знала, что мы были опытными собачниками – до Уинки в семье было еще несколько собак. Так что Клер оформила на нас собаку в индивидуальном порядке, вплоть до доставки на дом! И привела Шэдоу посмотреть, поладим ли мы.

– Я помню, что вы давно хотели именно мопса, – продолжала Клер. – Я увидела его из окошка своего кабинета и сразу поняла – это идеальный пес для вас!

И она была права. Еще несколько месяцев назад я призналась Клер, что с тех пор, как Уинки не стало, из нашей жизни словно пропало что-то очень важное. И что мне бы очень хотелось завести небольшую собачку, которая стала бы нашим компаньоном. И вот через несколько месяцев Клер привела нам собаку, которая могла бы помочь заполнить пустоту в сердце и в жизни.