О Грузии (СИ)

Советская власть довольно быстро ликвидировала основных носителей национальных идей. Уже в 1937 году на всесоюзной партконференции Лаврентий Берия, бывший в 30-х первым секретарем ЦК компартии Грузии, доложил, что состав грузинской интеллигенции существенно обновился. На 97%. Вот это чудовищное "обновление", резко снизившее общий культурный уровень в республике, и стало одним из важнейших результатов утверждения советской власти в Грузии.

Другим, не менее важным, явилось включение в состав Грузии Абхазии и Южной Осетии. Первоначально они были присоединены военной силой правительства Жордании, потом советское правительство долго мучалось с идеей Закавказской федерации, в которой Абхазия 10 лет была самостоятельной республикой, а Осетия так и осталась разорвана на две части; наконец, в начале тридцатых, распуская федерацию, советское руководство просто подтвердило вариант 20-х годов. О возможных последствиях, разумеется, тогда не задумывались.

Дальнейшие события были более или менее стандартны: коллективизация, индустриализация, строительство предприятий союзного значения и т.п. Так, в 30-х годах был пущен в строй Зестафонский ферромарганцевый комбинат, который до сих пор является одним из крупнейших предприятий Грузии (хотя сейчас едва функционирует). Потом война, потом участие в востановлении, и вот с середины 50-х, как раз после смерти Сталина, в истории Грузии начинается новый период.

Тут, кстати, надо заметить, что грузины, в массе своей, не числят беды советского периода в перечне обид, нанесенных русскими. То есть, свержение меньшевистского правительства в 1921 году еще да, а все, что было позже - уже почти что нет. Возможно, этому причиной активное участие самих грузин в репрессивных акциях советской власти. Достаточно вспомнить хотя бы самых известных в этом отношении персонажей - Орджоникидзе, Джугашвили, Берия...

Так или иначе, а уже к середине 50-х жизнь в солнечной республике заискрилась самыми радужными красками. Теневой бизнес, выросший на продпоставках еще в военные и послевоенные годы, стремительно набрал обороты, и вот в 1952 году - первая ласточка, знаменитое "мингрельское дело". Да, разумеется, до всесоюзного масштаба его раскрутил Лаврентий Берия, желая оградить себя, как природного мингрела, от обвинений в поддержке земляков. Но уровень коррупции и злоупотреблений в руководстве республики был такой, что дело просто не могло остаться сугубой уголовщиной. Арестовали десятки высших чиновников во главе с вторым секретарем ЦК, несколько тысяч человек просто выслали из Грузии. Впрочем, остановить стремление к процветанию отдельно взятой республики было невозможно. И причина тут не только в национальных традициях - сама природа словно вынуждала грузинское чиновничество воровать и брать взятки. Ведь Грузия еще с начала XIX века была традиционным поставщиком фруктов и вина в Россию. А российский климат, не без участия, впрочем, неразумного хозяйствования, приравнивал фрукты к предметам роскоши. Не нажиться на этих поставках было решительно невозможно. А уж дальше теневое производство развивалось само, как снежный ком.

К началу 60-х Грузинская ССР стала одной из самых богатых и самых коррумпированных территорий в стране. Цеховиками и теневиками были в республике практически все, кто руководил хоть каким-нибудь официальным производством. Как рассказывают ветераны ОБХСС, уже к началу 60-х годов союзные партийные контролирующие органы пришли к выводу о необходимости создания отдельных групп, работающих исключительно по Грузии. За время царствования Хрущева грузинские органы внутренних дел стремительно коррумпировались, местные отделы по борьбе с хищениями соцсобственности и спекуляции просто не могли справиться сами с собой, не говоря уже о нарушителях соцзаконости. А уж брежневские времена сделали Грузию самой процветающей и самой криминальной республикой в Союзе. Грузинских авторитетов и закоников почти столько же, сколько и русских, это при всего лишь пятимиллионном населении. Вот показательный пример уровня развития теневого производства в Грузии: первые плащи и куртки "болоньи", которые появились в СССР, были сделаны именно там. Они возникли в продаже раньше, чем импортные. Размах и оперативность грузинских цеховиков просто поражали - даже в Японии, не говоря уж о европейских странах, у грузинских предпринимателей были свои представители, которые пересылали в республику самые первые образцы модных товаров. Естественно, что прибылью честно делились с руководством республики. Другой пример: по данным все тех же бывших сотрудников ОБХСС, в семидесятые годы едва ли не каждая десятая "Волга", которые продавались тогда, как известно, по спискам, уходила, в итоге, в Грузию.

В 1972 году министр внутренних дел республики Шеварднадзе под предлогом борьбы с коррупцией и злоупотреблениями свалил первого секретаря Грузии Мжаванадзе, друга самого Брежнева. Обстоятельства были таковы, что даже Леонид Ильич никак не смог замять дело. Под Сухуми обнаружился очередной подпольный завод. Казалось бы, теневых производств в республике были десятки тысяч. Но этот завод производил не обувь или галантерею, не вино или кожаные пальто, а оружие! Автоматы, карабины, пистолеты... Для советских времен это было абсолютно неслыханным хамством, "беспределом". Мжаванадзе отправился на персональную пенсию, десятки мелких фигурантов были посажены или расстреляны. Шеварднадзе года четыре перетрясал республиканское руководство, меняя старые кадры на новые, а потом спокойно, в комфортной обстановке продолжил дело своего предшественника. Ведь остановить процесс было нельзя, значит, следовало его просто контролировать.

Нет, разумеется, помимо персонажа в кепке "аэродром" и с толстой пачкой денег "на кармане", грузины ассоциировалась в сознании советского человека и с более воодушевляющими образцами - Отар Иоселиани, Георгий Данелия, ансамбль "Орэра", Давид Кипиани, наконец. Но самой Грузии это помогло мало. Теневое процветание не выдержало легализации.

Михаил Горбачев стал для республики худшей бедой со времен Орджоникидзе и Берии: он ее разорил. Сперва "сухой закон" обернулся не только вырубленными виноградниками, но и вынужденной ориентацией советских граждан на крепкие напитки. А это традиционно была северо-кавказская отрасль производства. Но дальше начался сугубый кошмар. Кооперативы едва только открыли грузинским цеховикам легальный путь на рынок, как началось лавинообразное увеличение импорта в СССР товаров "группы Б", товаров "народного потребления". Из Германии, из Восточной Европы, из Польши, из той же Турции, которой десятилетиями единолично пользовались грузины. В тех же целях, надо заметить.

Произошло увеличение не только централизованного импорта, но и "дикого", челночного. Грузинское теневое производство вмиг сделалось неконкурентноспособным, а модернизировать его и улучшать качество никто не желал - видимо, гордость не позволяла. Республика терпела чудовищные, катастрофические убытки. Разумеется, немедленно начался передел собственности, войны криминальных групп и кланов, все это соединилось с московскими и общесоюзными криминальными войнами и Грузия погрузилась в хаос.

После тбилисских событий 1989 года на все это безобразие наложилась национально-освободительная борьба, которую спровоцировали новые грузинские национал-демократы во главе со Звиадом Гамсахурдиа. И вот, в 1990 году Грузия провозгласила независимость, а уже в 1992 году националисты проиграли республику восставшему криминалу во главе с Джабой Иоселиани и Тенгизом Китовани. На царство - в качестве примиряющей фигуры - был призван Шеварднадзе.

В наследство ему достались две войны - в Южной Осетии и Абхазии. Одна, начатая из националистических побуждений Звиадом Гамсахурдиа, вторая - сугубо криминального характера, разгоревшаяся уже после свержения первого грузинского президента. Это различие никогда особенно не подчеркивалось - ни российской, ни грузинской, ни абхазской стороной. А между тем, Абхазия - благодаря портам, курортам, границей с Россией и цитрусовым плантациям - всегда была самым лакомым кусочком в Грузинской "цеховой республике". Собственно, это же обстоятельство двигало и абхазскими националистами, желавшими не только суверенитета, но и передела теневого бизнеса. Южная Осетия же ничем, кроме дороги в Россию, похвастаться не могла.