Пушкинский Лицей

Кто дышит в родине и с милою своей,

Как весело заснет, так весело проснется.

Кто молоко от стад, хлеб с нивы золотой

И мягкую волну с своих овец сбирает;

Кому зеленый бук трещит в огне зимой

И сон прохладою в день летний навевает.

Спокойно целый век прокатит он трудясь

Полета быстрого часов не примечая,

Устанет, наконец, зевнет перекрестясь,

Протянется, вздохнет да и заснет зевая.

Так жизни Дельвига безвестно пролететь.

Не плачь, Эмилия! о друти! веселиться!

Там, говорит Вильгельм, мы будем гимны петь:

Давайте ж мне фиал - здесь надобно напиться!

Дельвиг. Пушкина: Леда; Стансы (из Вольтера).

Подражание 1 -му Псалму1

Блажен, о юноша, кто подражая мне,

Не любит рассылать себя по всем журналам,

Кто час любовников пропустит в сладком сне

И круг простых друзей предпочитает балам.

1 Три первые строфы весьма удачный перевод стихотворения Попа, начинающегося так:

Happy the man whose wish and care

A few paternal acres bound... (Я. Г.).

Это стихотворение впервые появилось в "Трудах В. Общ. Люб. Росс. Слов." 1820, ч. X, стр 87; помещено в полном собрании соч. Дельвига, в несколько исправлен

188

ной сравнительно с нашей редакции, отнесенной к 1820 г. Последний куплет читается совсем иначе:

"Так жизнь и Дельвигу тихонько провести.

Умру - и скоро все забудут о поэте.

Что нужды? я блажен; я живши мог найти

Покой в безвестности и счастие в Лизете".

Оно написано очевидно в Лицее, вероятно в 1816-1817 гг.

1 Этого стихотворения нет в "Собрании сочинений". Оно сохранилось еще в отдельном списке, писанном рукою Илличевского. Вставленные в скобки слова надписаны в этом списке над строкою.

189

Застольная песня1

Когда неистовый взлетит к нему Свистов,

Он часто по делам из комнаты выходит;

Ему ж нет времени писать дурных стихов,

Когда [он с] за книгой день, с супругой [подругой] ночь проводит.

Зато взгляните, он, как дуб, высок и прям,

Что вялый перед ним угодник дам и моды?

Цвет полных яблоков разлился по щекам,

Благоразумен, свеж он и в преклонны годы.

А ты, слепой глупец иль новый философ!

О верь мне, и в очках повеса все ж повеса.

Что будет из тебя под сединой власов,

Когда устанешь ты скакать средь экосеса?

Скажи, куда уйдешь от скуки и жены,

Жены, которая за всякую морщину

Ее румяных щек бранится на тебя?

Пример достойнейший и дочери и сыну!

Что усладит, скажи, без веры старика?

Что память доброго в прошедшем сохранила!

Что совесть... ты молчишь! беднее червяка

Тебе постыла жизнь, тебя страшит могила!

Дельвиг.

Пушкина: Воспоминание (к Пущину); К Наташе; Окно; Наслаждение; К Маше.

190

Други! пусть года несутся:

О годах ли нам тужить,

Коль не все и лозы вьются?

Но скорей и пить и жить.

Громкий смех над лекарями

При плесканьи полных чаш:

Верьте мне, Игея с нами,

Сам Лиэй целитель наш.

Пенный Мозель восхищенье

Изливает в нашу кровь;

Пейте ж с ним вы утешенье

И болтливую любовь!

Выпили? Еще! кругами

Рдеет радость на щеках.

Порх! Амур забил крылами

И мы дремлем на цветах.

Дельвиг. Пушкина: Истина; Делил; К Делии.

Наташа2

О радость! восхищенье!

Сегодня воскресенье

И, чувства в упоенье,

1 Это стихотворение под названием "Дифирамб" напечатано в первый раз в "Тру-лах В. О.Люб. Росс. Сл." 1820, ч. XII, стр. 207; ныне в "Поли. Собрании Сочинений б. Д.", но в более отделанном виде, и отнесено там к 1820 г.

2 К дочери кн. Кочубея (как и пушкинское "К Наташе"). Эту пьесу, но без имени автора, мы имели в отдельном списке. Это стихотворение имел очевидно в виду Га-евский в статье "Пушкин в Лицее" Соврем. 1863, т. 97, стр. 387: только он относил его ошибочно к другой Наташе.

191

К обедне я лечу!

Я видел там Наташу,

Я страсти выпил чашу...

Любовь кто может нашу

Прервать?., но мнится, чу!

Вот колокол раздался,

Народ весь зашатался

С женою поп расстался,

И в церкви весь причет.

О господи! я грешный,

К спасению беспечный!

Наташа, друг сердечный,

Одна меня влечет.

Корсаков.

Того уж нет

Бывало я на все сердился,

Игрушки портил, бил,

Еще весь гнев не проходил

Как я стыдился.

Того уж нет! вот я влюбился,

Томленьем грудь полна!

Бывало взглянет лишь она

И я стыдился.

Того уж нет! вот я женился

На молодой вдове,

Но глядь - рога на голове:

Я застыдился1.

1 В сохранившемся отдельном списке этой пьесы, бывшем в моих руках, эти стихи читались так:

Того уж нет.

Вот я женился

На Лизе молодой,

Но глядь - рога над головой -

Я застыдился.

192

Того уж нет! вот я явился

В собраньи с париком

И все трунят над стариком

Смерть как взбесился!

Дельвиг.

Вино

Что мне до стихов любовных,

Что до вздохов и до слез?

Я смеюсь над дураками,

И с веселыми друзьями

Пью в тени берез

Нам вино дано на радость;

Богом щедрым создано,

Гонит мрачные мечтанья,

Гонит скуку и страданья

Светлое вино.

Много, много винограду

Ел в раю отец Адам,

Грусти он и слез не ведал;

А как яблока отведал,

Отпер дверь бедам.

Друг воды на мир прекрасный

Смотрит в черные очки:

Мало трезвых Демокритов,

А спьяна митрополитов

Счастливей дьячки!

О вино, краса вселенной!

Всем сокровищам венец!

Кто заботы и печали

Топит в пенистом фиале,

Тот прямой мудрец.

Кюхельбекер.

193

К радости.

Не порхай, летунья Радость!

Сядь и погости у нас,

Удержи, Богиня - сладость,

Удержи крылатый час.

Не порхай, летунья Радость!

Сядь и погости у нас,

Удержи, Богиня - сладость,

Удержи крылатый час.

Кюхельбекер.

Отдохни: ведь в Петрограде

Пышность заняла свой трон,

Праздность бродит в Летнем саде,

В залах скука и бостон.

Не порхай, летунья Радость!

Сядь и погости у нас,

Удержи, Богиня - сладость,

Удержи крылатый час.

Здесь не по указу моды,

Не для новостей сошлись,

Мы в объятиях природы,

Мы для дружбы собрались.

Не порхай, летунья Радость!

Сядь и погости у нас,

Удержи, Богиня - сладость,

Удержи крылатый час.

Дифирамб1 (Из Шиллера).

Други! поверьте, никто из Кронидов

К нам одинок не сойдет:

Вакхом ли сень осветилася хаты,

Вот уж слетает и мальчик крылатый,

Пламенный Феб устремляется вслед.

И все ниспустились

Бессмертные Боги;

В Олимп обратились

Земные чертоги!

Чем же, Небесные,

Пиррой рожденный,

Вас угостить я могу?

Дайте мне Нектар в Гебеиной чаше,

Дайте в удел мне бессмертие ваше,

Дух вознесите в обитель свою!

Ныне ты хозяйка наша.

Ах! не брось нас навсегда:

Будь сладка нам жизни чаша,

К гробу нас веди мечта!

194

Там, там над громами

Блаженство живет!

О дайте ж мне чашу!

Пусть дева нальет!

1 Сохранилось и в автографе - на отдельном листке, с пометкой 1815 г. 7' 195

И не глагол ли Зевеса я слышу:

"Ты через край, Ганимеда,

Кубок наполни певца!

Очи омой животворной росою,

Да не смутится Стигийской волною,

Да не увидит восторгам конца!"

Источник отрады Вскипел, засребрился:

И стихло волненье, И взор прояснился.

Кюхельбекер.

Пьеса Близость Милой, под заглавием "Близость любовников", имеется в Матюшкинской тетради и помещена выше.