Пушкинский Лицей

Надежда1

Амур, амур лукавый

Опасней всех богов:

Он вечно скрыт забавой,

Как змей листом цветов.

Вчера я веселился

С прелестными в кругу,

Сегодня пробудился

И сердцем не могу.

Но жалоба напрасна

На милого божка:

Стрела его ужасна,

И боль от ней сладка.

Счастливее, чем прежде,

С тех пор, как стал любить,

1 Этой пьесы, как и двух следующих, нет в "Опытах в антологическом роде" Ил-личевского. СПб. 1827. - Все они обращены к одному лицу, к неизвестной нам Надежде.

Я сердце дал Надежде:

Могу ль печален быть?

Надеждой мысль питаю,

Надеждой жив лишь я,

В Надежде полагаю

Все блага бытия.

Скажу, хотя невежда

И осудить возмог:

Не Бог моя надежда,

Моя Надежда - бог!

Илличевский.

Перерожденье

Пролетели дни мои

Средь сует и заблужденья!

Мне узнать красы твои

Было новым днем рожденья;

Новым светом озарен

Глаз твоих я взором ясным,

Новой жизнью оживлен

С дня как стал тебе подвластным.

О Надежда! Ангел мой!

Рай очей и сердца радость!

Должно видеть образ твой,

Чтоб любви познать всю сладость,

Чтоб украсить, обновить

Мир волшебною мечтою

И вперед желаньем жить,

Жить единственно тобою.

О Надежда! поспеши: Д

ай собою насладиться,

196

197

Иль в предчувствии души

Мне напрасно счастьем льститься?

Или без тебя мне час

Проклинать перерожденья?

Или мне жалеть о вас,

Дни сует и заблужденья?

Илличевский.

К Надежде

С тех пор, как,

Ангел милый,

Расстался я с тобой,

Души моей унылой

Навек исчез покой:

Брожу весь день вздыхая,

Ищу твоих следов,

Но их не обретая,

Виню свою любовь.

Рисую ль вображеньем,

Прелестная, тебя,

Так новым лишь мученьем

Тираню я себя.

Ты днем со мной в мечтаньи,

Ты в ночь со мной во сне,

Пройдет очарованье

И снова грусть во мне

Припомню час блаженный,

Когда рука с рукой

Летал я окриленный

Любовию с тобой:

Ах! этот миг с мечтаньем

Сравнится ли каким?

Теперь воспоминаньем

Живу лишь я одним!

О миг благотворимый

Возлюбленной душой,

Увы, не возвратимый

Всех дней моих ценой!

Останься незабвенным

Ты в памяти моей,

Как в сердце ею пленном

Сапфир ее очей,

И всех красот небесных

Пленительны черты,

И розы уст прелестных

С улыбкой доброты,

И перси неги полны,

И граций стан прямой,

Власов златые волны

И вид любви самой.

Илличевский.

От живописца1

Всечасно мысль тобой питая,

Хотелось мне в мечте

Тебя пастушкой, дорогая,

Представить на холсте.

С простым убором Галатеи

Тебе я прелесть дал:

Но что ж? напрасные затеи

Я сходства не поймал.

1 Эта пьеса тоже неизвестна в печати.

198

199

Все стер и начинаю снова.

Я выбрал образцом

Елену, в пышности покрова,

В алмазах и с венцом.

То ж выраженья благородство,

Как и в чертах твоих:

Но погляжу - опять нет сходства,

Не стало сил моих.

Так! видно мысль одна дерзает

Постичь красу твою:

Пред совершенством повергает

Искусство кисть свою.

Амур всего удачней пишет

В сердцах твой милый вид,

А страсть, которой сердце дышит,

Навек его хранит.

Илличевский. Пушкин: Отрывки из стихотворения "Сон".

На смерть Державина1

Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин!

О Пушкин! нет уж великого! Музы над прахом рыдают;

Их кудри упали, развитые, в беспорядке на грудь;

Их персты по лирам не движутся, голос (в устах исчезает),

1 Державин скончался 9 июля 1816 г. Пьеса эта, замечательная по пророческому сопоставлению Д-на и юноши Пушкина, была написана вероятно под свежим впечатлением этой смерти Это стихотворение имеется и в списке {неизвестной руки) на листах с лицей, стихами 1-го курса, о которой см. стр 196 и др. Я. К Грот отметил на выноске: "Сколько мне известно, это стихотворение нигде еще не было напечатано". Он сам'впоследствии впервые напечатал его в IX томе своего издания "Сочинений Державина", стр. 550-552. О восторженном отношении Дельвига к Державину см. там же, т. VIII, стр. 272-73.

200

Амура забыли печальные; с цепью цветочною скрылся

Он в диком кустарнике, слезы катятся по длинным ресницам.

Забросил он лук, и в молчаньи стрелу о колена ломает.

Мохнатой ногой растоптал свирель семиствольную бог Пан;

Венчан осокой ручей убежал от повергнутой урны,

Где Бахус на тигре с толпою Вакханок и древним Силеном

Иссечен на мраморе; тина лиется из мраморной урны.

И нимфа, на бреге сидя, уж не плещет в подругу струею.

Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин!

О Пушкин! нет уж великого! Музы над прахом рыдают.

Веселье в Олимпе. Вулкан хромоногий подносит бессмертным

Амврозию, Нектар, Зевесов прелестный любимец,

И каждый бессмертный вкушает с Амврозией сладостный Нектар.

И отвратясь улыбается Марсу Венера. И вижу

В восторге я вас, полубоги России! Шумящей толпою,

На копья склонясь, ожиданье на челах, в безмолвьи стоите,

И вот повернул седовласый Крон часы, и пресекли

Суровые парки священную нить, и восхитил к Олимпу

Священную тень Аполлон, при сладостной песни бессмертных.

Державин! Державин! хвала возвышенным поэтам! восстаньте,

Бессмертные! Угостите бессмертного! Юная Геба!

Омой его очи водою Кастальскою! Вы, Хариты!

Кружитесь, пляшите под лиру Державина. Долго не зрели

Небесные утешенья земли и Олимпа святого Пиита!

И Пиндар узнал себе равного, Флак - философа-брата

И Анакреон нацедил ему в кубок пылающий Нектар.

Веселье в Олимпе! Державин поет Героев России!

Державин умер! чуть факел погасший дымится, о Пушкин!

О Пушкин! нет уж великого! Музы над прахом рыдают!

201

Вот прах вещуна, вот лира висит на ветвях кипариса!

При самом рожденьи певец получил ее в дар от Эрмия.

Бессмертный уперся ногой натянуть на круг черепахи

Гремящие струны, и только в часы небесных восторгов

Державин дерзал рассыпать по струнам бегущие персты.

С одной мы делим радость нашу, С другой несем печалей гнет;

Одна нам льет веселье в чашу, Другая утешенье бед.

Кто ж ныне посмеет владеть его громкою лирой? Кто, Пушкин,

Атлет молодой, кипящий лететь по шумной арене,

В порыве прекрасной души ее свежим венком увенчает?

Молися Каменам! И я за друга молю вас, Камены!

Любите младого певца, охраняйте невинное сердце,

Зажгите возвышенный ум, окрыляйте юные персты!

Но и в старости грустной пускай он приятно по лире,

Гремящей сперва, ударяя, уснет исчезающим звоном.

Бар. Дельвиг.

Пушкина: Принцу Оранскому-, К Дельвигу, еще К Дельвигу; Фиал

Анакреона; Дяде, назвавшему сочинителя братом;

Сновидение (из Вольтера).

В альбом Малиновскому.

Мой друг! в пути сей жизни Богу

Послать угодно было нам

Две милых спутницы в дорогу

И две помощницы трудам.

Одна влечет нас за собою,

Мы от прелестной ни на час,

Другая нежною рукою

В пути поддерживает нас.

Когда ж усталым нам положит

Судьба окончить трудный путь,

Одна нам мягкий одр разложит,

А та пособит взор сомкнуть.

Одна над свежею могилой

Посадит куст минутных роз,

Другая - кипарис унылый,

И окропит росою слез.

Веди ты с ними дни златые,

Будь над тобой их верный кров.