Мягкая сила в истории Германии: уроки 30-х годов ХХ века

В этом отношении выводы немецкого военного теоретика Дельбрюка относительно военного дела Древнего Мира были революционными. Он показал, что численность армий древности преувеличена в источниках. Он показал, что победитель, как правило, имел больше войск, чем побеждённый. А как это не хотелось принимать военачальникам, которые считали, считают и будут считать, что многие, если не все битвы выигрываются за счёт верных решений, высокого морального духа, отваги самих военачальников.

Дельбрюк доказал своими изысканиями, что превосходство римских армий над варварами основывалось не столько на дисциплине и более совершенной тактике, а более на системе снабжения. Система снабжения вкупе с массовым производством оружия позволяла поставить в строй большее количество воинов. И этот фактор перевесил все остальные. Но он как бы невидим. Да и признавать его решающим – значит прямо или косвенно умалить значение личного мужества, храбрости, дальновидности решений военачальников. Характер воинов таков, что он живёт признанием своих заслуг, ради такого признания он идёт в бой и на смерть. Один из сильнейших мотивов воинских успехов, постоянной готовности к смерти в бою – стремление к славе, признанию. А получается, что главное – оружейники (развитие экономики) и снабженцы, то есть те, кто не «нюхает пороха». Да какой военный с типичными чертами успешного полководца согласится с этим?

Но именно эти незримые причины, эти мягкие силы и решают в конечном счёте будет поражение или победа. Исходя из этих малозаметных, в глаза не бросающихся факторов, по-новому представляются многие сражения. И Дельбрюк дал свою интерпретацию таких сражений как Марафон, Гавгамелы, Зама. Римляне могли содержать крупные армии. Варвары не могли этому противопоставить соизмеримую силу. Один вооружённый воин, второй, третий… тысячный… стотысячный… А в ответ один конник, второй, сотый… И все… И пусть конники будут иметь прекрасную подготовку, пусть у них будет высочайший дух, но будучи голодными день, второй, третий, они проиграют битву хорошо накормленной и вооружённой, обученной массовой армии.

На этот счёт есть данные из военной истории, мнения крупных полководцев. Это и мнение Наполеона. Он описывает бой малоискусной в верховой езде, но дисциплинированной французской кавалерии с мамлюками, в то время безусловно лучшей в единоборстве, но недисциплинированной конницей. «Два мамлюка безусловно превосходили трёх французов; 100 мамлюков были равны по силе 100 французам; 300 французов обычно одерживали верх над 300 мамлюками, а 1 000 французов всегда побивали 1 500 мамлюков».

«Подобно тому, как у Маркса определённая, хотя и меняющаяся, минимальная сумма меновой стоимости необходима для того, чтобы сделать возможным её превращение в капитал, точно так же у Наполеона определённая минимальная величина конного отряда необходима, чтобы дать проявиться силе дисциплины, заложенной в сомкнутом строе и планомерности действия, и чтобы эта сила дисциплины выросла до превосходства даже над более значительными массами иррегулярной кавалерии, имеющей лучших коней, более искусной в верховой езде и фехтовании и, по меньшей мере, столь же храброй»[1]. Чем больше по численности армия, тем большую роль в победе играет организация, снабжение армии, её систематическая подготовка.

Взгляды Дельбрюка во многом совпадали со взглядами Клаузевица. В своё время Клаузевиц выделил две стратегии ведения боевых действий – измор и сокрушение. Измор есть не что иное как использование мягкой силы при влиянии на неприятеля, при ведении войны. Сокрушение есть не что иное как использование собственно военных факторов ведения войны. Это вооружение войск, их численность, решение на манёвр и т. д. Выбор между этими двумя стратегиями во многом зависит от соотношения политических, экономических и собственно военных условий.

Дельбрюк пришёл к выводу, что из-за численного превосходства противников, Фридрих Великий был вынужден уклоняться от типичных способов ведения войны. Пруссаки под его руководством чаще применяли стратегию измора. А это есть нечто иное, чем типичное военное столкновение сторон. Здесь важен учёт растянутости войск, наличия снабжения, магазинов, лазаретов для раненых на территории, где ведутся боевые действия, поддержка местного населения и множество иных факторов, которые не сводятся к количеству орудий, снарядов, но в своей совокупности перевешивают эти факторы, если рассматривать процесс ведения войны в длительной перспективе.

Клаузевицу размышления Дельбрука были известны, но он чувствовал и дух военных. Этот дух не признавал за фактор победы количество подвод крестьян с зерном для кормления армии. Разве может типичный военный признать, что крестьянин с подводой сена для коней, более важен для победы в многолетней войне, чем сам всадник на коне? Нет, нет и ещё раз – нет. Напиши так – рассоришься с военными. Но Клаузевиц был и умён. Он понимал, что его труд будут читать потомки. В 1927 году, под влиянием взглядов Дельбрюка, за три года до смерти, он хотел переделать свой труд «О войне» так, чтобы каждый вопрос в нём рассматривался как с точки зрения стратегии сокрушения, так и с точки зрения измора, с точки зрения стратегии ограниченных целей. Дельбрюк не согласился с Клаузевицем, назвав подобные взгляды двухполюсной стратегией. Оба термина его не удовлетворяли, так как они обозначали совсем не то, что он имел в виду. А он имел в виду именно мягкую силу.

Немецкие военачальники, почувствовав угрозу своей славе, которой была противопоставлена слава крестьянина с повозкой сена или зерна, дружно набросились на Дельбрюка. С позиций сегодняшнего дня психологам понятны эти причины. Военные в своём большинстве, особенно военачальники, это лица с чертами маниакальности. Эти черты просто не допускают мышление на принижение своей личности, прямое или косвенное. Поэтому подобные факты, теории как бы вытесняются из их сознания. Кроме того, психотип успешного военачальника, тип его интеллекта связан с эффективностью формально-логического мышления, а мягкую силу важно просто понимать, чувствовать.

Так не крестьяне с телегами важны сами по себе. Важен конечный эффект наличия сена для коней, питания для войск. Это отражается в моральном духе войск, в решениях молодых мужчин идти добровольцами в армию или нет, в их интеллекте, в системе подготовки войск. Ведь невозможно вести интенсивную подготовку, когда лошади и люди голодны и т. д. А такая связь восстанавливается не сразу, а погодя. Первый, второй случай отсутствия корма, моральной поддержки со стороны населения или любой иной формы влияния мягкой силы войска переживут. Более того, могут и выиграть сражение голодными. Но это может быть раз, два, три…, но не постоянно. При прочих равных условиях чаще сражения будут выигрывать войска хорошо вооружённые, оснащённые, накормленные, с поддержкой со стороны элиты, населения. Воюют намного лучше те воины, кому пообещали после войны наделы земли, более высокий социальный статус или нечто иное важное для данных людей. А это так же мягкая сила. Обычно в стратегическом плане побеждает та армия, на чьей стороне мягкая сила и её больше, чем у армии противника. А вот из сознания военачальников этот факт вытесняется. Их карта мира включает их решения, их действия, их находчивость и т. д. Что касается карты мира младших командиров, то у них ещё меньше шансов почувствовать влияние мягкой силы на результаты боя.

Поэтому в истории военного искусства просто не анализируется влияние мягкой силы на исход войны. Этот анализ более принадлежит экономистам. Они подчеркивают важность такого факта как снабжение войск, поставки оружия, снаряжения и др. Военные признают это за фактор победы, но как-то в стороне от планирования операций, от принятых решений. А вот Гитлер чувствовал такую взаимосвязь, он чувствовал мягкую силу… Он чувствовал, когда другие эту силу чувствовали и руководствовались ею, а когда нет. Гудериан в июле 1944 г. был назначен начальником ОКХ, он неоднократно предлагал назначить начальником главного командования Вермахта Манштейна, заменив им Кейтеля. Ответ фюрера: «Манштейн, возможно, и является самым лучшим умом, рождённым Генштабом, но он может оперировать только свежими дивизиями, а не развалинами, которыми мы сегодня располагаем». Расчёты для свежих дивизий будут иными, чем для дивизий, истрёпанных в боях. Это разные расчёты. В одном случае нужна математика, в другом – чувство других людей, интуиция.