Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

15 июня в Женеве состоялась секретная встреча мини­стров иностранных дел Великобритании, Германии, Франции, Бельгии, Японии, на которой обсуждался «рус­ский вопрос». Лишь представитель Германии отказался поддержать антисоветские мероприятия, на которых на­стаивал Остин Чемберлен.

Любое нападение на СССР предполагало соучастие в нем (активное или пассивное) прибалтийских стран. В этой обстановке правящие круги прибалтийских респуб­лик старались заверить Великобританию в своей лояльно­сти. 15 марта 1927 года газета «Яунакас Зиняс» писала: «Латвия должна воздержаться от таких шагов, которые Ан­глия может признать недружелюбными. А при нынешних обстоятельствах Англия могла бы признать советско-лат­вийский гарантийный договор именно таким недружелюб­ным шагом». Хотя 1 мая 1927 года был подписан совет­ско-латвийский договор о торговле, переговоры о совет- ско-латвийском договоре о ненападении зашли в тупик по вине Латвии. Англия оказывала давление на Латвию через посредство Польши и Эстонии.

В «Истории Эстонской ССР» отмечалось: «Когда в июне 1927 года оформлялось советско-латвийское торговое соглашение, эстонское правительство, по указке Лондо­на, всячески пыталось препятствовать этому, угрожая де­нонсацией договора о союзе между Эстонией и Латвией. Эстонский Генеральный штаб, действуя в тесном контакте с английской разведкой, засылал в Советский Союз шпио­нов и диверсантов. Была осуществлена реорганизация эстонской армии, введено оружие английских образцов. На полученный от международного спичечного треста Крейгера заем в Эстонии началось строительство страте­гической железной дороги... Как в эстонской, так и в лат­вийской и шведской буржуазной печати стали появляться статьи, в которых делались попытки обосновать якобы «грозящей с Востока опасностью» необходимость нара­щивания и объединения военных усилий стран этого реги­она».

Хотя угроза военного нападения на СССР в 1927 году не реализовалась, Великобритания не отказывалась от демонстрации своего военного присутствия. В июне 1928 года состоялись военные маневры британского флота в Балтийском море. В своей беседе с министром иностран­ных дел Финляндии Остин Чемберлен заявил: «Англия хо­тела показать этими маневрами свой интерес к Балтий­скому морю».

Однако отказ от планов военного нападения на СССР сразу же ослабил активность Великобритании в Прибал­тике. Лондон демонстративно показывал, что Прибалтика его интересует лишь как антисоветский бастион. Новый посланник Великобритании в прибалтийских странах Эди­сон всячески выражал презрение по отношению к наро­дам трех республик. В ответ на замечание латвийского дипломата Веемана о том, что в Англии не знают, где на­ходится Латвия, Эдисон саркастически ответил, что это его «не удивляет, ибо в Англии мало интересуются Лат­вией и другими прибалтийскими государствами». Эдисон заметил, что латыши думают, что по их первой же просьбе «перед Ригой сразу появится английский флот». Эдисон заверил собеседника, что у английского военно-морского флота «имеются более важные задачи».

В ноябре 1927 года латышский писатель Акуратер жа­ловался советскому полпреду, что англичане считают ла­тышей «мужиками» и постоянно дают им это чувствовать. Именно так вел себя, по словам писателя, посланник Эди­сон, который не скрывал своего презрения к латышам, эс­тонцам и литовцам, называя их «туземцами».

Впрочем, и более вежливые представители Франции в Прибалтике проявляли с конца 1927 года утрату интереса к этому региону.

8 Емельянов "Прибалтика""161

Зато заметно усилилась активность Г ермании. Еще 31 марта 1926 года германское правительство выделило 1,5 миллиона марок на поддержку немцев в Эстонии, Латвии и Литве. Посланник Латвии в Берлине Войт сообщал в Ригу: «В Германии все упорнее распространяются взгля­ды о необходимости экономического завоевания прибал­тийских государств». В 1927 году германский капитал за­нял первое место в акционерном капитале Латвии.

В то же время в конце 20-х годов активизировалась торговля СССР с прибалтийскими странами. До тех пор объем торговли Советского государства с Прибалтикой сокращался. В 1924 году он составлял 12,8% эстонского импорта, а в 1925 году лишь 4,4%. В конце же 20-х годов торговля СССР с Прибалтикой, особенно с Латвией, стала заметно активизироваться. Так, с 1927 по 1929 год экс­порт латвийских товаров в СССР увеличился в 10 раз, и Советский Союз занял третье место в экспорте Латвии после Англии и Германии.

Несмотря на постоянные осложнения в политических отношениях, восстанавливалась роль Прибалтики как свя­зующего звена между Россией и Западом. Так как Эсто­ния первой подписала мирный договор с РСФСР, то она стала получать немалые выгоды от восстановления тран­зитной торговли России с Западом. Поэтому Латвия также старалась восстановить былые транзитные маршруты из России в Западную Европу. Латвийский министр путей со­общения в своих выступлениях напоминал, что «линия Рига — Ровно — Москва значительно ближе подходит к внутренним районам Советской России, чем пути, связы­вающие Россию с Таллином, и что латвийские гавани не замерзают».

После заключения соответствующих договоров и со­глашений начиная с 1923 года СССР обеспечивал более половины транзита через Латвию в Англию. Железнодо­рожные фрахты, которые Советская Россия выплатила Латвии, уже в 1922 году составили 60% всех бюджетных доходов латвийского Министерства путей сообщения.

О растущем влиянии СССР в этом регионе свидетель­ствовали и действия Советского правительства во время обострения польско-литовских отношений осенью 1927 года. 24 ноября 1927 года Советское правительство вы­ступило с осуждением действий Польши и в защиту неза­висимости Литвы.

Новые шаги в направлении нормализации отношений со своими западными соседями были предприняты СССР в связи с подписанием пакта Бриана — Келлога. Подпи­санный 27 августа 1928 года в Париже представителями Англии, Бельгии, Г ермании, Италии, Польши, Франции, Чехословакии и Японии договор предусматривал отказ «в своих взаимоотношениях от войны в качестве орудия на­циональной политики». Договор обязывал его участников урегулировать разногласия между ними «только мирными средствами».

Отстранение СССР от разработки этого договора могло свидетельствовать о желании его участников не распро­странять эти методы разрешения международных споров на Советское государство. Накануне подписания этого до­говора Г.В. Чичерин выступил перед представителями пе­чати, заявив: «В действительные цели инициаторов этого пакта, очевидно, входило и входит стремление сделать из него орудие изоляции и борьбы против СССР. Переговоры по заключению так называемого пакта Келлога, очевидно, являются составной частью политики окружения СССР, стоящего в данный момент в центре мировых международ­ных отношений». Чичерин подчеркнул, что желание или не­желание инициаторов пакта вести переговоры с СССР по поводу вступления в него «будет служить доказательством того, что именно служит их действительной целью — мир или подготовка войны».

В ответ правительства США, Франции и Великобрита­нии заявили о готовности пригласить СССР к подписанию пакта Бриана — Келлога, а 6 сентября 1928 года Совет­ское правительство объявило о своем согласии подписать его. Поскольку же пакт мог вступить в силу только лишь после его ратификации всеми без исключения государст­вами, подписавшими его, СССР, желая ускорить вступле­ние договора в действие, обратился к своим соседям, прежде всего к Польше и прибалтийским государствам, с предложением считать его обязательным и вступившим в силу, даже в том случае, если другие государства его не ратифицируют.

9 февраля 1929 года в Москве состоялось подписание протокола о досрочном введении в действие пакта Бриа­на — Келлога. Протокол подписали СССР, Эстония, Лат­вия, Польша, Румыния. 1 апреля 1929 года к нему присое­динилась Турция, а 5 апреля — Литва. 24 июля 1929 года пакт вступил в силу.

Хотя эти события мешали организации антисоветского похода, прибалтийские государства продолжали сотруд­ничать с державами Запада в организации недружествен­ных акций против СССР. Посланник Латвии в СССР Сескис писал в Ригу о том, что из Латвии засылают шпионов на советскую территорию, а в Латвии находятся многочис­ленные антисоветские политические организации. Кроме того, отмечал Сескис, в Латвии имеется около десяти раз­личных военных представительств, «взоры которых обра­щены на красный Восток. Латвия является их излюблен­ным местом деятельности. Ведь нетрудно за некоторую сумму денег найти в Латвии людей, которые знают рус­ский язык, знакомы с условиями в России и готовы попы­тать в ней своей счастье... Я узнал от одного венгерского агента в Ревеле, что он еженедельно направляет в Россию одного человека. Если же учесть, что в Латвии имеются десять резидентов, а в Эстонии только три, то неудивите­льно, что так много латвийских граждан арестовываются в СССР за шпионаж».