Поводыри украинского сепаратизма. Конспирология «самостийничества»

В сущности, ТЕРРОР и стал главным «аргументом» украинского «священноначалия» в борьбе за «паству». 7 мая 1943-го бандеровскими головорезами был убит глава Автономной Церкви митрополит Алексий (Громадский). Убили его за отказ «объединиться» с украинскими «автокефалами» в единую Церковь, признав таким образом каноничность всех их «рукоположений». Митрополит Алексий на это не пошел. За две недели до гибели он написал: «Теперь уже нет никаких надежд на соединение, ибо они пошли своею дорогою, по коей мы идти не можем, т. к, не может Православная Церковь быть заодно с живоцерковцами, для коих каноны не являются оградой Св. Церкви Соборной» [146]. Митрополит хорошо понимал истинную сущность «украинской церкви». В одном из своих частных писем (3 сентября 1942) он писал: «Не знаю, что будет дальше, но совершается у нас в Церкви великий обман. Как большевики всякими лозунгами совратили и погубили тело нашего народа, так нынешние “диячи” (деятели) задались целью вырвать у нашего народа душу. Ругая всячески Москву и нас, якобы “москалей ”, они вызывают такое человеконенавистничество, из коего — может родиться только неверие и безбожие. ПОЛИТИКА У НИХ ВСЕ, а ВЕРА и ЦЕРКОВЬ ТОЛЬКО ОРУДИЕ ДЛЯ ДОСТИЖЕНИЯ СВОИХ НЕЦЕРКОВНЫХ ЦЕЛЕЙ» [147]. За то и был убит митрополит Алексий, что отверг попытки сепаратистов превратить Церковь Христову в подчиненную сепаратистским задачам политическую структуру. Участник погребения митрополита архимандрит Клавдиан (Моденов) писал о совершенном злодействе: «Когда я приехал в Кременец впервые, владыка меня очень тепло принял и приютил у себя в своих покоях, а в течение трех дней приглашал к себе обедать и ужинать, и он один раз говорил: “Отец архимандрит, голубчик, меня убьют украинские «самостийники»”. Такое убеждение сложилось у него на том основании, что когда-то, когда они были под Польшей (до 1939 г.), владыка был единомышлен с ними, а потом отошел от них, поэтому и ждал с их стороны мести» [148]… Митрополита и его спутников убили близ Смыги, когда Алексий ехал в Луцк по вызову рейхскомиссара, на высланной им машине. Говорили, что митрополит лежал на обочине дороги, и в его теле было обнаружено шесть пуль крупнокалиберного оружия. И каждая из них для него была смертельной. Из вещей при нем не оказалось белого клобука и сапог.

В народе тотчас распространилась молва, что убийство осуществлено по инициативе Поликарпа (Сикорского) и Мстислава (Скрыпника), к тому времени уже «рукоположенного» во «епископа» УАП Ц. Таким образом они отомстили митрополиту Алексию за его отказ соединиться с «автокефалами». При этом именно Скрыпнику (впоследствии эмигрировавшему в США и там уже ставшему никем не признанным «патриархом» никем не признанной УАПЦ) отводили решающую роль в этом деле.

Племянник Петлюры Степан Скрыпник после краха Директории вместе с другими украинскими «диячами» околачивался в эмиграции, но в июле 1941-го был приглашен немцами в Малороссию в качестве советника для подбора из числа сепаратистов кандидатов на должности местной украинской администрации. В августе 1941-го он начал издавать на «мове» газету «Волынь», на страницах которой подвергал травле православных священнослужителей, отказывавшихся признавать автокефальную «украинскую церковь». В 1942-ом Скрыпник решил вплотную заняться строительством «самостийной церкви» и был «хиротонисан» в «епископа» Переяславского с именем Мстислав. Даже в кругу своих подельцев новоиспеченный «архиерей» имел недобрую славу. Зачинатель «лубенского раскола» еще в 20-х годах Феофил (Булдовский), лишенный сана Русской Церковью, а с приходом немцев ставший «митрополитом» Харьковским УАПЦ, впоследствии вспоминал о Скрыпнике: «О, это страшный человек. Это бандит в епископском клобуке. Он из тех, что могут убить, удавить человека, если он станет ему препятствием… Епископ Мстислав — доверенное лицо гестапо и администратора Поликарпа Сикорского. Это племянник Петлюры, его адъютант по фамилии Скрыпник. В келейном разговоре с Мстиславом я с какой-то боязнью спросил его об унии с Римско-католической церковью. А он мне отвечает: “Уния? а почему бы и нет? Разве те, кто пошли на унию с Римом, что-либо потеряли? Пусть с чертом, лишь бы не с Москвой. Но об этом еще рано говорить”» [149]. Для начала следовало овладеть Православной Церковью, чтобы разложив изнутри, сделать более послушной в руках украинских политиканов. А в таком деле без устрашения несогласных не обойтись. Но и в глазах «паствы», пусть даже украинской, следовало выглядеть более-менее прилично. Поэтому сразу же после убийства митрополита Алексия (Громадского), чтобы снять с репутации предводителей украинского раскола кровавое клеймо, «автокефалы» запустили в народ версию о том, что Алексий явился «случайной жертвой». Будто бы засаду вблизи Смыги бандеровцы устроили для покушения на гебитскомиссара, который должен был проехать здесь, направляясь в Луцк. Автомобиль, в котором ехал архипастырь, приняли за машину гебитскомиссара и о трагической «ошибке» узнали лишь тогда, когда увидели в автомобиле погибшего митрополита и его спутников… Да только никто не поверил этой лжи. С самого начала всем все было ясно.

Два месяца спустя в августе 1943-го бандеровцами был убит викарный епископ Владимиро-Волынский Мануил (Тарнавский), убит после разговора «с глазу на глаз» с… «епископом» Мстиславом Скрыпником. А в сентябре 1943-го в разных местах появились листовки, в которых сообщалось, что по приговору УПА епископ Мануил как «изменник Родины» приговорен к смертной казни через повешение и что приговор приведен в исполнение. Кроме него, еще 27 православных священников, отказавшихся присоединиться к украинским «автокефалам», были зверски убиты бандеровцами только на Волыни в течение лета 1943-го. В ряде случаев убиты и члены их семей. Следствием всех этих убийств стал «внезапный» рост числа автокефальных «приходов», в особенности на Волыни, где в течение 1943 г. более 600 приходов присоединилось к «украинской церкви». В юрисдикции Православной Церкви решались оставаться только приходы в городах, где террор был менее ощутим [150]. Освобождение Малороссии от немецкой оккупации положило конец строительству «украинской церкви», а ее «священноначалие» снова перебралось в эмиграцию. Однако, спустя полвека, «церковь» сепаратистов в очередной, уже третий раз вынырнула из исторического небытия, чтобы с еще большим остервенением повести борьбу против истинной Церкви Христовой…

За истекшее с того военного лихолетья время мало что изменилось в методах, которыми осуществляет свое «духовное служение» украинская «церковь»: циничный обман, кощунственное пародирование православных обрядов и венчающий всю эту «просветительскую деятельность» террор, как радикальное средство укоренения в Малороссии «самостийнической церкви». Варьируются лишь формы запугивания, но не их суть. И точно такие же «бандиты в епископских клобуках» кнутом и страхом загоняют в «украинскую церковь» очередные партии «прихожан».

Свое организационное оформление нынешнее поколение украинских «автокефалов» начало с того же, что и их предшественники: с разбойничьих захватов православных храмов. В то время как униаты громили православные епархии в Галиции, «автокефалы» орудовали восточнее — на Волыни, в Подолии, Киеве. Все «операции» по захвату православных храмов благословлял и спонсировал сам «предстоятель» украинской «автокефальной церкви» расстрига Михаил Антонович Денисенко, до 11 июня 1992-го известный как митрополит Киевский и Галицкий Филарет. Фигура для украинской «церкви» не менее значимая, чем тот же Василий Липковский.