Поводыри украинского сепаратизма. Конспирология «самостийничества»

Подобные устремления части малороссийского духовенства нашли активную поддержку в стане революционных богоборцев. Правда, поддержка «украинского правительства» в деле построения «самостийной церкви» оказалась мизерной ввиду того, что само это «правительство» постоянно находилось в бегах.

Всё, на что оно сподобилось: издать 1 января 1919 г. постановление об отделении «украинской церкви» от Русской, а затем в очередной раз бежало из Киева. Однако «украинской церкви» это нисколько не повредило, ибо сменившие петлюровцев большевики приняли в ее судьбе самое горячее участие. Уже весной 1919-го при полном благоволении и содействии Советской власти Липковский сотоварищи провозгласили себя «Всеукраинской православной радой». Председателем ее был «избран» некий Михаил Наумович Мороз, член киевского губисполкома (!), впоследствии отрекшийся и от веры, и от Бога. Именно по его просьбе большевицкая власть предоставила в распоряжение липковской «раде» отнятые у православных киевские храмы: Николаевский собор на Печерске, древнюю Андреевскую церковь и кафедральный Софийский собор, чтобы они могли совершать в них свои богослужения на «мове». При занятии Киева Деникиным самозваная «рада» немедля разбежалась, захваченные ею храмы вернулись к православным, однако с возвращением большевиков вновь были отданы украинским «автокефалам». Новая власть явно благоволила «украинской церкви», не только отдав ей православные храмы, но и без всяких проволочек зарегистрировав ее устав, то есть официально признав в качестве «церкви». Примечательно, что это было сделано как раз в тот момент, когда тогдашний Киевский епископ Назарий за раскольничью деятельность запретил в священнослужении Липковского, Шараевского и Тарнавского. Но они не обратили на это никакого внимания. Более того, поощряемые Советской властью, открыто провозгласившей своей главной задачей борьбу с Богом, развернули активную деятельность по созыву «Всеукраинского церковного собора», который и состоялся в октябре 1921 года.

Особо следует подчеркнуть тот факт, что становление «украинской церкви» происходило на фоне беспрецедентного по своей жестокости и размаху террора против Православной Церкви. Десятки тысяч ее священников, епископов, монахов и мирян были убиты и замучены большевиками в период 1917–1921 гг. В самом Киеве уже 25 января 1918 года, на третий день после вступления в город большевиков, у стен Киево-Печерской Лавры без предъявления каких-либо обвинений был расстрелян митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский). В феврале того же года расстреляны крестные ходы в Харькове, Воронеже, Туле. 29 июня в реке утоплен епископ Тобольский и Сибирский Гермоген, а с ним и делегация верующих, просивших о его освобождении. 27 августа зверски замучен архиепископ Черниговский и Нежинский Василий. 24 декабря епископов Феофана Соликамского и Андроника Пермского заморозили в проруби. Епископа Исидора Самарского посадили на кол, епископа Никодима Белгородского забили железным прутом, епископа Ревельского Платона, обливая водой на морозе, превратили в ледяной столб. В январе 1919-го был повешен на царских вратах церкви архиепископ Воронежский Тихон, а вместе с ним замучено 160 священников. В Богодухове Харьковской губернии монахинь бросили в яму и похоронили живьем, в Херсонской губернии трех священников распяли.

Вот на каком историческом фоне рождалась и укрепляла свое влияние «украинская церковь». Напряжение антиправославного террора в Малороссии было ничуть не меньше, чем в остальных регионах России. Только в одной Харьковской епархии с декабря 1918 по июнь 1919 погибло 70 священников. И вот среди этого кровавого погрома, учиненного большевиками, — вполне поощрительное отношение той же Советской власти к зарождению новой «украинской церкви». Сделанное для «украинцев» исключение объяснялось просто — стремлением богоборцев любой ценой уничтожить истинную Православную Церковь. Одно лишь внешнее насилие здесь не годилось, требовались мероприятия по подрыву Церкви изнутри, якобы руками самих верующих. В декабре 1920-го Ф. Дзержинский пишет основателю Всеукраинской ЧК М. Лацису: «Церковь разваливается, этому надо помочь… Церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Лавировать может только ВЧК для единственной цели — разложения попов» [124]. Для этого и поощрялось всеми мерами создание внутри Православной Церкви антицеркви под видом автокефальных и обновленческих «течений», организацией которых и занималась непосредственно ВЧК — ГПУ. Создание в октябре 1921-го на «Всеукраинском церковном соборе» «Украинской Автокефальной Православной Церкви» (УАПЦ) было из разряда именно такого рода чекистских «мероприятий». «Украинцы» сыграли в нем всего лишь роль слепого орудия.

«Собор» проходил в Киеве 14–30 октября 1921 года в св. Софии, а финансировался и готовился большевичкой властью. На некоторых его документах стоят штампы НКВД, многие стенограммы несут отпечаток собраний партячеек: т. Липковский…, т. Чеховский, а большинство решений буквально совпадали с секретными инструкциями чекистов по «разложению Церкви».

«Собор» проводился в страшное для страны время: экономическая разруха, эпидемии, сотни тысяч бездомных детей, осквернение и разграбление храмов и монастырей, и всё это на фоне массового голода, охватившего летом 1921 — го 34 губернии России. Особенного масштаба достиг голод в Поволжье. Но и в Киеве положение было тяжелым. Сохранился документ Киевского губревисполкома, предназначенный организаторам «собора УАПЦ», который уведомлял об отказе в «отпуске бумаги ввиду ее отсутствия в Киеве». Но, судя по тому, что стенограммы заседаний велись, богоборческая власть сумела раздобыть дефицитную бумагу для успешного проведения столь нужного для нее мероприятия. Ибо вся работа украинского «собора» свелась, по сути, к решению двух задач: полному разрушению канонического устройства Православной Церкви, а также массовому доносительству на «прислужников контрреволюции» в лице ее епископов, священников, монастырей и общин.

В своих решениях «собор», прежде всего, провозгласил «советизацию (!) Православной Церкви». Власть в ней от патриарха, епископов и священников передавалась собраниям и советам мирян (радам) во главе с «Всеукраинской Православной Церковной Радой», объявленной «уверенным и непоколебимым вождем украинского революционного (!) церковного народа». Затем «собор» заклеймил православных епископов Малороссии как врагов «Украины» и «самозваных руководителей», провозгласив их власть недействительной. Следом настал черед монахов, объявленных «черной армией в руках царей», а также «слугами полицейских». Исходя из этого «собор» принял следующее обращение: «В связи с тем, что все (!) монастыри на Украине пребывают в руках слуг старого режима и, как гнезда контрреволюции, вредят делу духовного развития украинской общности и возрождению ее Церкви, просить Всеукраинскую Православную Церковную Раду принять все меры перед

Советской властью о передаче всех монастырей и принадлежащего им имущества в распоряжение Всеукраинской Православной Церковной Рады как народного церковно-революционного (!) органа». Что означало это требование на практике, можно судить по сохранившемуся с тех времен снимку: у входа в разгромленную Киево-Печерскую Лавру на стене висит лозунг «автокефалистов»: «Монахи — прислужники царату (царизма)!» [125]… Не обошел «собор» и вопроса о внедрении в церковную жизнь украинского новояза. «Рада предчувствовала, что когда вместо торжественной тысячелетней славянской речи в стенах какого-либо сельского храма впервые раздадутся слова простонародной базарной “мовы ”, то многие соблазняемые ею меньшие братья и сестры станут неудержимо смеяться. Поэтому на соборе… по ее почину осмеяние “мовы” приравнено было к хуле на Духа Святого и постановлено было карать смеявшихся отлучением от Церкви (гл. XIII, § 2 соборных постановлений)» [126]…