Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

26 августа 1919 года состоялось совещание предста­вителей различных антибольшевистских вооруженных сил Прибалтики под руководством английского генерала Мар­ша. В нем приняли участие представитель Юденича гене­рал Десино, командующий эстонскими войсками генерал Лайдонер, командующий латвийской армии генерал Си- мансон, представитель литовской армии Беньяшевич, представитель польской армии полковник Мысловский, а также полковник Бермонт-Авалов. Участники совещания договорились о начале совместного наступления на части Красной Армии 15 сентября 1919 года. Войска Эстонии должны были наступать от моря до железной дороги Ям- бург—Гатчина, войска Юденича — от этой железной доро­ги до реки Великая, войска Эстонии —- от реки Великая до северного берега Лубанского озера, войска Латвии — от Лубанского до Белого озера, войска Литвы — от Белого озера до точки в 35 км юго-западнее Даугавпилса, войска Польши должны были действовать на правом фланге ли­товских войск.

В разгар подготовки этого антисоветского похода 31 августа 1919 года правительство РСФСР предложило пра­вительству Эстонии подписать мирный договор. 11 сен­тября аналогичные предложения были сделаны правите­льствам Латвии, Литвы и Финляндии.

К этому времени стало ясно, что в руководстве запад­ных держав не было единства в том, что касалось полити­ки в отношении России. Изоляция России от Западной Ев­ропы, как это было во времена до Северной войны, пред­ставлялась многим видным деятелям Запада более приемлемой, чем восстановление единой, великой и не­делимой державы под красным или трехцветным стягом. В своем выступлении 15 октября 1920 года В.И. Ленин го­ворил: «Англия хочет иметь под своим влиянием новые маленькие государства — Финляндию, Эстляндию, Лат­вию и Литву, и ей нет никакого дела и даже невыгодно восстановление царской, или белогвардейской, или хотя бы буржуазной России».

Эти соображения порождали разногласия между со­юзниками по вопросу об отношении к красной России и белому движению (Франция и США отдавали предпочте­ние уничтожению Советской страны; Великобритания склонялась больше к поддержке «лимитрофов», т.е. «пог­раничных государств», чем белых генералов), колебания в руководстве отдельных стран (в Англии то усиливались интервенционистские настроения, то звучали голоса сто­ронников временного примирения с Советами).

Отдавая приоритет созданию пояса из послушных их воле режимов на западной границе России, страны Антан­ты не торопились с поддержкой правительства Колчака, требуя от него выполнения ряда условий, особенно при­знания независимости Польши, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы. Лишь после того, как Колчак согласился признать де-факто правительство Финляндии и пообещал «подготовить решение вопроса» об Эстонии, Латвии и других «национальных группах», Англия, Франция, США и Италия 12 июня 1919 года посулили помощь верховному правителю. Однако уже 27 мая начался разгром армий Колчака, и обещанная помощь в широких масштабах от Запада так и не последовала.

Противоречивой была и позиция новых прибалтийских режимов относительно поддержки Белых армий. Хотя правящие круги Эстонии поддерживали Белую армию Юденича, 12 марта 1919 года эстонская газета «Соте» писала: «Если Колчак и компания захватят власть в свои руки и установят в России твердый помещичье-буржуаз- ный «порядок», то мы окажемся несомненно первыми жертвами, которых обвинят в «сепаратизме» и «измене России» и против кого будут высланы карательные отря­ды. И вот тогда только мы узнаем, что такое русские на­гайки. Отсюда следует, что мы были бы глупцами, прово­дящими сумасшедшую политику самоубийства, если бы стали так или иначе поддерживать и помогать Юденичам, колчакам и компании. Тем самым мы помогали бы сами вить ту веревочку; которую русские карательные отряды потом накинут нам на шею. Нет, такой дружбы и сделок с русскими черносотенцами нам надо бояться как огня! Уж лучше русские и латышские большевики, чем русские черносотенцы!» А 15 марта «Соте» жирным шрифтом вы­делила слова: «Надо попытаться каким-то образом за­ключить мир с русским большевистским правительст­вом!»

Эти настроения учитывали в Москве. 14 июня 1919 года В.И. Ленин писал про правительства прибалтийских стран, что «они боятся, что в случае их собственной побе­ды и одновременной победы деникинщины восстановится Русская империя, которая снова не будет давать жить мелким народам». Единый антибольшевистский фронт разъедался внутренними противоречиями.

Колебания проявляла и английская дипломатия. Пока готовились планы антибольшевистского похода белых генералов, Польши и Прибалтики под руководством ге­нерала Марша, 21 августа 1919 года английское правите­льство направило своему представителю в Верховном совете союзных держав в Париже письмо, в котором вы­сказывались сомнения в целесообразности такого похо­да. Подробно изложив историю интервенции с начала 1918 года, английское правительство приходило к выво­ду, что наступило время пересмотреть политику Антанты в отношении Советской России. Поэтому предлагалось созвать конференцию союзных держав для рассмотре­ния этого вопроса.

Тем временем в Риге было созвано совещание пред­ставителей Эстонии, Латвии и Литвы, на котором было принято решение начать переговоры с РСФСР. Было оче­видно, что правительства трех республик не желали втяги­ваться в военные авантюры, чреватые людскими и мате­риальными потерями, способствовать дестабилизации и без того непрочного положения своих режимов и, таская каштаны из огня для белогвардейцев, помогать им вос­станавливать империю, в результате чего они бы лиши­лись независимости.

Однако это решение вызвало тревогу в странах Антан­ты, которые опасались слишком быстрого отказа от пла­нов сокрушения Советской страны. 22 сентября 1919 года Таллентс, представитель союзников в Риге, направил пи­сьмо министру иностранных дел Латвии Мейеровицу, в котором говорилось: «Мое правительство просит, чтобы латвийское правительство не принимало никаких мер для заключения мира. Мы полагаем, что латвийское правите­льство будет сейчас, как и в прошлом, в своей внешней политике следовать плану, согласованному с союзными державами. Союзники будут сожалеть по поводу любого сепаратного действия, предпринятого вашим правитель­ством в этом деле». Комментируя тогдашнюю политику Запада, Ленин писал: «Все способы давления, финансо­вого, продовольственного, военного, были задействова­ны, чтобы заставить Эстляндию, Финляндию, также Лат­вию, Литву и Польшу, заставить весь этот цикл государств идти против нас».

Отвечая англичанам, Ульманис выражал «готовность продолжать борьбу против большевиков». Но он выдвигал ряд условий. Он требовал, чтобы Англия признала незави­симость Латвии, добилась эвакуации войск Бермонта- Авалова, предоставила военные материалы для вооруже­ния 75—100 тысяч солдат, дала долгосрочный заем на 15 миллионов фунтов стерлингов. Схожие условия для пре­кращения переговоров с РСФСР о мире выдвинули прави­тельства Эстонии и Литвы.

Тогда английская дипломатия совершила очередной поворот. Еще за день до письма Таллентса 21 сентября 1919 года в своей телеграмме английским представите­лям в прибалтийских странах министр иностранных дел лорд Керзон заявил: 1) английское правительство не мо­жет решить вопрос о признании прибалтийских госу­дарств де-юре без участия других союзных держав. Этот вопрос может быть решен только на мирной конференции или Лигой Наций; 2) Англия будет добиваться эвакуации из Прибалтики германских войск, угрожающих ее незави­симости; 3) Англия не в состоянии продолжить поставки военных материалов. Это решение может быть пересмот­рено только в том случае, если бы прибалтийские госу­дарства подверглись вторжению большевистских войск; 4) Англия больше не в состоянии предоставлять финансо­вую помощь прибалтийским странам.

В заключение Керзон писал: «В таких условиях прави­тельство Его Величества полагает, что оно не имеет права оказывать какое-либо давление на действия прибалтий­ских стран и что их правительства должны самостоятель­но принимать решения о том, какие меры являются наибо­лее целесообразными в деле сохранения их собственного национального существования. Они по собственному усмотрению должны решать, должны ли они заключать ка­кое-либо соглашение с советскими властями, и если да, то какого характера, и если, как предполагается, они ре­шат действовать сообща, они будут в состоянии эффек­тивно контролировать положение».