По обе стороны экватора

— Такого единодушия никогда еще, по-моему, не было на этих конкурсах, — говорит мне Рауль, кивая в сторону архибанкады, где подняты десятки громадных самодельных транспарантов и плакатов: «Анизия — „Мисс Бразилия!“» — Но представить себе, что тут начнется, когда зал узнает, что Анизия не получит корону.

А я уже не верю ему. Я тоже заражен психозом восторга и поклонения. Я болею за Анизию, я готов бежать к судьям, кричать, требовать, доказывать… Впрочем, зачем доказывать то, что ясно всем и каждому?

— А-ни-зи-я! А-ни-зи-я! — скандирует зал.

— Леди и джентльмены! — гремит в динамиках баритон Пауло Макса. — «Космическая косметика» мадам Рубинштейн имеет честь пригласить на авансцену восемь финалисток нашего конкурса!

Зал замолкает.

— Итак, восемь финалисток! Пока без определения мест внутри этой великолепной восьмерки… — рокочет Пауло Макс. — Повторяю, мы вызываем на авансцену «мисс» по алфавиту штатов, а не по окончательной классификации, которая еще не определена!

По алфавиту первой, естественно, вызывается «Мисс Бразилиа». Зал снова грохочет, свистит и стонет. Остальные семь финалисток удостаиваются жидких, «протокольных» аплодисментов. Они выходят вперед, под свет прожекторов, ближе к судьям и к публике, эти восемь счастливиц. А остальные семнадцать остаются сзади, в полумраке большой сцены, выстроившись под рекламными щитами «Елена Рубинштейн» и «Космическая косметика». По их лицам словно прошлись жесткой щеткой. Потухший взгляд, плотно сжатые губы. В глазах — слезы. «Слезы у этих девочек — настоящие», — вспомнил я слова Рауля.

Восемь финалисток, сияющие и трепещущие, — лицом к лицу с публикой. Начинается «проверка на интеллект»: из запечатанных конвертов извлекаются по жребию вопросы, на которые каждая «мисс» должна ответить экспромтом, не задумываясь. Зал замирает, услышав вопрос, обращенный к Анизии:

— Если бы у вас была возможность обратиться к президенту страны с тремя просьбами, о чем бы вы его попросили?

— Я попросила бы дом для мамы, школу для младших братьев, работу для себя.

«Мараканазиньо» еще раз взрывается ревом восторга, а Рауль рядом со мной скептически кивает головой:

— Бедная девочка, она не понимает, где находится. Ей бы сейчас сострить что-нибудь насчет «Космической косметики», так нет же: «работу», «школу» она, видите ли, захотела.

…Не могу описать, что творилось в зале, когда Пауло Макс объявил, что жюри решило провозгласить королевой красоты представительницу Сан-Пауло, что второе и третье места отданы соответственно Рио-де-Жанейро и Пернамбуко. А Анизия Фонсека оказалась на четвертом.

Осыпаемая гнилыми апельсинами и бумажными стаканчиками из-под мороженого, «Мисс Сан-Пауло» в короне первой красавицы страны совершила под уничтожающий свист торопливый «круг почета» и скрылась за кулисами, рыдая то ли от счастья, то ли от унижения.

Часа два мы с Раулем отсиживались в моей машине, дожидаясь, когда можно будет выехать с территории стадиона, не рискуя получить камень в стекло. И все это время с ночного неба неспешно падали разбрасываемые невидимыми вертолетами листовки: «Только косметика мадам Елены Рубинштейн может сделать вас по-настоящему красивой!» «Женщина, которая идет в ногу с эпохой, пользуется „Космической косметикой“!»…

Добрался я домой чуть ли не на рассвете, усталый лег спать. И спал до полудня. А первое, что увидел, когда проснулся: на туалетном столике жены — косметический набор «Космик Рэйдж».

— Видишь ли, — смущенно сказала она, — сегодня утром уже началась продажа. Кажется, это что-то новенькое, свежее, оригинальное. Надоели традиционные тона… И я подумала, почему бы и в самом деле не попробовать: вдруг это окажется удачным?..

Я вздохнул и мысленно поздравил мадам Рубинштейн еще с одной верной клиенткой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Отверженный пророк

В жизни зарубежного корреспондента — человека, в силу особенностей своей работы живущего в обстановке почти постоянного стресса, да к тому же оторванного от родины, от друзей и близких, а иногда и от семьи, — через определенные промежутки времени случаются кризисы. Ты вдруг чувствуешь, что абсолютно все тебе надоело. Исчезает прелесть новизны, которой поразила тебя незнакомая страна, забывается ощущение нетерпеливого ожидания чуда, с которым ты когда-то ступил в нее с трапа самолета. Ты уже не рвешься в бой, не грезишь сенсационными репортажами или фильмами. Все вдруг начинает казаться уныло привычным и скучным.

И когда с тобой случится такое, это означает, что ты устал. И не просто устал, а подхватил самую опасную инфекцию, от которой не спасают никакие из сделанных перед выездом за рубеж прививок, — равнодушие. Поэтому, как только ты почувствуешь первые симптомы этой болезни, сразу же начинай интенсивную терапию. Причем обращайся к самому радикальному и чудодейственному средству: садись в машину и отправляйся туда, где ты еще не был, где ты никого не знаешь и тебя никто не ждет.

Да, командировки всегда спасают от хандры, потому что в любой поездке тебя обязательно ожидает сюрприз. Это может быть интересный человек, с которым ты случайно познакомишься в мотеле, в крестьянской хижине или в очереди у железнодорожной кассы. Это может быть событие, свидетелем которого ты станешь: забастовка водителей грузовиков, блокирующих оживленную национальную автостраду, перестрелка полиции с горсткой прячущихся в горах леваков-экстремистов, или крестный ход исстрадавшихся от засухи и взывающих к всевышнему о ниспослании живительной влаги крестьян. Да мало ли чего можно увидеть в дороге!.. Может статься и так, что спасительным «лекарством» окажется какое-то совсем мимолетное, случайное ощущение или впечатление. Оно не ляжет на бумагу, не будет зафиксировано кинопленкой или магнитофонной лентой, а просто-напросто полоснет тебя по сердцу и останется зарубкой в твоей душе. И будет жить в ней, не напоминая о себе, годы или десятилетия. А потом когда-нибудь вспыхнет неожиданно ярким огнем от столкновения с каким-то другим ощущением или впечатлением, как о том прекрасно сказал мой любимый писатель Виктор Викторович Конецкий: «Все наши прошлые душевные состояния хранятся в нас, как хранится в закрытом рояле вся музыка мира. Что-то или кто-то тронет клавиши, и возникнет та мелодия, которая давно забыта, но ее ноты не истлели на душевном складе. Конечно, плеск живой жизни почти мгновенно заглушит эту мелодию. Но она успевает подарить нам прошлое, давно исчезнувшее в хаосе времени».

Обо всем этом я, конечно, не думал, когда в один из сравнительно прохладных июльских дней, готовясь к первому большому автомобильному путешествию по Бразилии, укладывал чемоданы и кофры с аппаратурой в свой «аэровиллис», обладание которым, как вы уже знаете из предыдущей главы, свидетельствовало о том, что я являюсь человеком «умным, динамичным и преуспевающим». Думал я о том, как бы не забыть перочинный нож, кипятильник, термос, аптечку, флакон противомоскитного эликсира и другой необходимый в поездке флакон — с таблетками, дезинфицирующими воду. Нет, я отнюдь не собирался, во всяком случае в этот раз не собирался пробиваться через джунгли и ночевать в пещерах. Я знал, что в пути меня ждут более или менее сносные мотели или гостиницы, предоставляющие усталым путникам определенный минимум комфорта. Именно «минимум», который предусмотрен не страдающей излишествами графой «расходы на гостиницу» в смете корпункта. Но я помнил и мудрую бразильскую пословицу: «предусмотрительный человек стоит двоих». Кто знает, вдруг случится в пути какая-то непредвиденность? Уже упомянутая блокада автострады бастующими водителями? Или застрянет твоя машина из-за поломки на каком-нибудь забытом богом и людьми проселке? И тогда придется пить воду из заброшенного колодца и ночевать под открытым небом. Вот тут-то и пригодятся дезинфицирующие таблетки и противомоскитная жидкость.

Этот вояж по Бразилии обещал стать путешествием не только в пространстве, но и во времени: первый этап поездки — в штат Минас-Жерайс — должен был вернуть меня на два века назад. А второй — в столицу Бразилиа — перенести в XXI век. Такое, согласитесь, бывает не так уж часто, и поэтому легко понять волнение и нетерпение, с которым я начал эту поездку.