Агонизирующая столица. Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры

Объявлено и в самом деле было. Всего в городе открыли одиннадцать временных холерных больниц:

– в Демидовском переулке, в здании Тюремной больницы, на 150 кроватей;

– в старом здании Съезжего дома 2-й Адмиралтейской части, по Офицерской улице, близ Большого театра, на 40 кроватей;

– в здании Съезжего дома 3-й Адмиралтейской части, по Садовой, близ Никольского рынка, на 200 кроватей (Садовая, угол Большой Подъяческой);

– в здании Съезжего дома 4-й Адмиралтейской части, по Фонтанке, возле Калинкина моста, на 45 кроватей;

– в доме Шрейбера, в коем помещается Каретная часть, на 36 кроватей;

– в Рождественской части, в доме Чулкова, против Съезжего дома, на 15 кроватей (угол 2-й Рождественской и Летней Конной площади);

– в Литейной части, в Кирочной улице, в городском доме, бывшем Штральберга, на 100 кроватей (очевидно, против лютеранской церкви св. Анны);

– на Васильевском острове, в 9-й линии, в доме Краснопольского, на 35 кроватей (между Большим и Средним проспектами, напротив Съезжего дома Васильевской части);

– в Галерной Гавани, в доме жены штаб-капитана Захарова, на 25 кроватей;

– на Малом проспекте, Петербургской стороне, в доме купчихи Мошниной, на 28 кроватей;

– на Выборгской стороне, у Воскресенского моста, в доме купчихи Васильевой, на 30 кроватей;

– на Охте, в Съезжем доме неподалеку от перевоза через Неву, на 15 кроватей.

Как видим, опыт эпидемии 1831 года впустую не прошел: власть стремилась открывать временные лечебницы поближе к съезжим домам, опорным пунктам тогдашней полицейской системы. Из соображений безопасности и контроля.

Информируя об открытии временных стационаров, газеты вместе с тем непременно прибавляли:

«Сверх сих больниц больные принимаются:

В Обуховской, Мариинской, Петропавловской, Калинкинской больницах, больнице св. Марии Магдалины, в больнице чернорабочих у Бердова моста, в отделении оной у Симеона, в женской больнице чернорабочих у Харламова моста, в женской больнице у Измайловского моста, в лечебном заведении для благородных лиц у Спаса Преображения, в Сыпной больнице на В.О., в больнице Калгина на Петербургской стороне, в Морских госпиталях, в 1-м и 2-м Военно-сухопутных госпиталях, в Придворном госпитале, в госпиталях лейб-гвардии Преображенского, Семеновского, Измайловского, Гренадерского, Финляндского, Литовского полков».

И еще одно важное примечание: «Во все сии Госпитали и Больницы принимаются больные всех состояний, полов и возрастов, во всякое время дня и ночи, без паспортов».

Свой холерный лазарет, кстати, появился тем летом и в императорском Зимнем дворце – в нижнем его этаже.

С первых дней эпидемии петербургские газеты и врачи буквально засыпали горожан советами, как предохраниться от наступающей холеры. Некоторые были повторением советов 1831 года, некоторые были вполне новыми. Общий свод рекомендаций дала читателям вездесущая «Северная пчела», и его стоит процитировать почти полностью:

«Предохранительные меры.

1) Стараться, сколько возможно, сохранять душевное спокойствие, – не возмущаться страхом и не предаваться унынию.

2) В пище и питье соблюдать умеренность и осторожность, не изменяя впрочем разительно в этом отношении образа жизни, но избегая всего того, что, по собственному опыту каждого, легко расстроивает пищеварение. Вообще же не должно употреблять:

а) мяса трудно-варимого, как-то: свинины, а также копченого, слишком жирного, получившего дурной вид, вкус и запах от долговременного и небрежного хранения;

б) рыбы и раков уснувших; коренной или соленой рыбы, как-то: осетрины, белужины и проч. Лучше бы совсем в это время не есть коренной рыбы, или, по крайней мере, выбирать такую, которая имеет свежий вид, плотные волокна, и не издает промзглого ворванного запаху, и притом непременно вареную, а не сырую;

в) жирного и давно лежалого сыру, творогу, кислого молока, несвежих яиц;

г) мучнистых и жирных соусов, жирных и сдобных пирожных, мороженого и вообще холодных и многосложных кушаньев или блюд;

д) незрелых плодов: яблок, груш, слив, дынь, гнилых апельсинов, а также огурцов, сырой капусты, сырой репы, всякого рода салату, грибов. Всякая сырость трудно переваривается в желудке, и может легко подать повод к развитию болезни;

е) хлеб должен быть хорошо выпечен, не затхлый и не слишком свежий;

ж) умеренное употребление за обедом водки и хорошего вина привыкшим не только не вредно, но и полезно. Излишнее же употребление спиртных напитков, а особенно пьянство, чрезвычайно располагают к болезни. Квас молодой или слишком кислый вреден; лучше приготовлять его с прибавлением мяты. Вода должна быть чистая, свежая, которую, в случае надобности, нужно очистить, пропуская сквозь камень, или процеживая сквозь фланель и толченый березовый уголь, почаще переменяемый. Вообще с тощим желудком не выходить из дому.

з) Избегать, сколько возможно, простуды…

4) Стараться, чтобы воздух, окружающий нас, был сухой и чистый.

5) Не изнурять себя продолжительными работами, но и не оставаться в бездействии: умеренная и благоразумная деятельность необходима для здоровья. Избегать излишества в телесных наслаждениях, и вообще вести жизнь, сколько возможно, правильную и умеренную.

6) Чувствуя себя здоровым, не употреблять лекарств, а особливо сильнодействующих… но в случае чувства нездоровья неотлагательно прибегать к совету врача… До прибытия врача лечь в постель и стараться поддерживать теплоту в теле горячим чаем из английской мяты, прикладыванием кувшинов с горячею водою или мешков с распаренным овсом, или нагретыми отрубями, или золою к ногам, животу и другим частям тела, горчицы на предсердие или на весь живот, растиранием всего тела…».

Петербуржцы, надо сказать, относились к этим рекомендациям вполне серьезно. Известно, что из рациона роты дворцовых гренадеров стерляди, трюфели, мороженое были на время холеры исключены напрочь. Запасались и непременными набрюшниками. А Осип Антонович Пржецлавский, эту холерную эпидемию тоже заставший в столице, был уверен, что именно несоблюдение предписаний стало причиной смерти некоторых его знакомых: «Не говоря о простом народе, которого обыкновенная пища и питье располагают к холере и даже причиняют ее, во всех известных мне смертных случаях с лицами других классов болезнь вызвана была ими самими как бы нарочно. Оба лица, умершие из моей прислуги, не внимая предостережениям домашнего доктора, наелись на ночь сырых огурцов.

Граф Г.К. в жаркий день давал у себя обед на открытом балконе. Вместо супа была ботвинья со льдом; выпито было много замороженного шампанского. Хозяин, не довольно еще этим прохлажденный, снял с себя верхнее платье и так немалое время пробыл на подувшем к вечеру ветре. Он умер в ту же ночь. Чиновник польского министерства З., атлет по телосложению, также после сытного обеда, раскрыв все окна, простоял около получаса без верхнего платья на сквозном ветру. Умер на другой день, и т. д., и т. д. Почти никто не умер из тех, которые не позволяли себе никаких излишеств и соблюдали нужные предосторожности».

Опять ботвинья со льдом!

Пржецлавский не был врачом, можно простить ему представление о том, что простуда может стать причиной холеры – но ведь и знаменитый лейб-медик Илья Васильевич Буяльский проявил не большее понимание механизмов холерной эпидемии, когда настойчиво советовал горожанам «прованское или деревянное масло, как предохранительное средство от холеры». Вот его рекомендация: «Каждый день поутру и на ночь вытирать все тело теплым прованским или деревянным маслом; потом слегка обтереть или обсушить тело взгретым полотенцем, а за недостатком деревянного масла можно употребить миндальное, ореховое, горчичное, маковое, подсолнечниковое или даже конопляное».

Понимая, видимо, что совет его может вызвать некоторые вопросы, Илья Васильевич разъяснял читателям «Северной пчелы»: «Всем врачам и каждому образованному известно, что деревянное масло уничтожает силу острых веществ и ядов животных, растительных и минеральных, разлагая оные (desoxydando), обволакивая (obvolvendo), или соединяясь с оными и составляя новые тела. – Врачи давно уже употребляют оное снаружи от укушения змей, пчел, ос и других ядовитых насекомых, втирая оное перед огнем… В прошедшую эпидемию холеры, бывшую в Петербурге в 1831 году, я вытирал себе все тело несколько дней сряду, по утрам, и приказывал вытирать всех моих детей и людей прованским и деревянным маслом; и то же советовал делать многим моим знакомым, и я ни одного не знал, кто бы из употребивших это средство заразился холерою. Правда, этих опытов весьма мало, чтобы доказать пользу сего предохранительного лекарства; однако советую всем, кто только боится холеры, употребить трение теплым прованским маслом, хотя несколько дней сряду, соблюдая притом все предосторожности, предписанные врачами».