Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Чтобы подавить активность «лесовиков» и других, в республике было создано более 300 отрядов народных защитников, в которые входило около 7 тысяч человек. Кроме того, на селе было создано около 600 вооруженных групп самозащиты.

Таким образом, Прибалтика вновь стала ареной столк­новения сил революции и контрреволюции. Вновь острая борьба между сторонниками Советской власти и ее про­тивниками перерастала в вооруженную. В то же время, как и прежде, внутренняя борьба в трех прибалтийских рес­публиках была тесно связана с международными процес­сами.

Глава 2

ХОЛОДНАЯ ВОЙНА И АНТИСОВЕТСКОЕ ПОДПОЛЬЕ

Прочность договоренностей, достигнутых в Тегеране, Ялте и Потсдаме по западной границе СССР, стала под­вергаться испытанию вскоре после окончания Второй ми­ровой войны. Правда, первые разногласия между СССР и западными странами по вопросам, относящимся к При­балтике, возникли не с участниками антигитлеровской ко­алиции, а с Швецией, соблюдавшей нейтралитет в годы мировой войны. Спор возник по вопросу о выдаче Совет­скому Союзу гитлеровских военных преступников, творив­ших злодеяния на советской территории.

В Швеции было интернировано немало выходцев из Прибалтики, служивших в немецко-фашистских войсках. В шведской печати сообщалось, что правительство готово передать СССР явных «фашистов», но не тех, кто был «на­сильно мобилизован в немецкие войска СС». Сообщалось, что Швеция готова отправить последних в Австралию или Новую Зеландию.

В донесении разведки из Стокгольма от 25 декабря 1945 года говорилось: «Когда 16 июня тогдашнее швед­ское правительство заключило соглашение с Советским Союзом, тогда против этого никто не протестовал. Но ког­да должна была начаться в ноябре перевозка, разрази­лась буря протеста, какой в Швеции еще никогда не было. Реакционной шведской оппозицией и гражданскими при­балтийскими беженцами в Швеции интернированные при­балты натравливались на то, чтобы любым способом за­щитить себя от отправки, они начали голодовку, стали на­носить себе увечья (многие сломали себе руки и ноги), пока не ослабли до того, что перевозка была объявлена врагами невозможной». Правда, в сообщении утвержда­лось, что «перевозка произойдет позже, так как ничто не указывает на то, что шведское правительство хотело бы порвать договор с русскими».

В сообщении указывалось, что, наряду с политически наивными людьми, к кампании против передачи этих лиц Советскому Союзу «примазалась огромная шайка актив­ных нацистов Швеции, все симпатизирующие нацистам, ненавидящие русских и реакционеры — целая банда, при­веденная в движение и направленная прибалтийскими на­ционалистами и фашистами».

В справке НКГБ, составленной в декабре 1945 года, приводились примеры продолжавшейся материальной помощи правительства Швеции эмигрантским организа­циям. Обращалось внимание на то, что «шведские газеты охотно публикуют антисоветскую клевету, сочиняемую прибалтийскими эмигрантами, издают их книги... Швед­ское правительство допускало антисоветские публичные выступления прибалтийских эмигрантов на различных со­браниях и митингах».

Обращалось внимание на то, что «шведские военные и гражданские власти помогали прибалтийским эмигрантам поддерживать контакт с прибалтийскими советскими рес­публиками для проведения там подпольной антисовет­ской деятельности. С ведома шведского Генерального штаба между прибалтийскими эмигрантами в Швеции и Прибалтикой была установлена даже нелегальная радио­связь».

Указывалось и на создание в окрестностях Стокгольма лагеря для прибалтийских беженцев, а затем «Балтийско­го пресс-бюро», «распространяющего клеветнические ан­тисоветские материалы в шведской печати и издающего печатный орган «Балтийские известия» на шведском и эс­тонском языках. Этот орган использует, кроме своих анти­советских измышлений, всю немецкую клеветническую пропаганду против Советского Союза».

Переход от сотрудничества в годы войны к противо­борству между главными державами антигитлеровской коалиции был связан, с одной стороны, с резкими изме­нениями в Европе в 1944—1945 годах в пользу СССР, что вызвало крайнее беспокойство в руководстве ведущих держав Запада. Вместо антисоветского «санитарного кор­дона» появился пояс стран из новых советских республик, а также стран, в правительства которых вошли члены ком­партий. В Германии и Австрии, за которые так опасались Берти и Клемансо в связи с угрозой распространения на них «красной заразы» в 1919 году, теперь стояли части Красной Армии. Подъем же демократических сил и влия­ния коммунистов в Италии, Франции, Бельгии и других странах Западной Европы, вошедших в состав многих правительств, ставил под вопрос прочность европейского капитализма.

В то же время появление у США летом 1945 года ново­го мощного оружия массового уничтожения — атомной бомбы — создавало условия для быстрого пересмотра решений «большой тройки», которые устраивали запад­ных союзников до тех пор, пока СССР нес основную тя­жесть войны с гитлеровской Германией и был готов по­мочь в победе над милитаристской Японией. 5 марта 1946 года бывший премьер-министр Англии У. Черчилль, вы­ступая в городе Фултоне (штат Миссури) в присутствии президента США Г. Трумэна, объявил о том, что Европу разделил «железный занавес», опустившийся от Балтики до Адриатики. Он призвал к объединению сил Запада про­тив СССР и изменению положения за «железным занаве­сом».

В 1947 году государственный секретарь США Джордж Маршалл объявил, что США «не признают аннексии бал­тийских государств Советским Союзом». В том же году на­чалась эмиграция «перемещенных лиц» из Прибалтики в США. Сенат предоставил им статус эмигрантов. Из 200 тысяч латвийцев, покинувших Латвию в 1944 году, около 45 тысяч поселились в США. Тогда же в США пересели­лись десятки тысяч эстонцев и литовцев. Все они были но­сителями антисоветских взглядов, что способствовало усилению давления на общественное мнение США во враждебном к СССР духе. Некоторые из них стали жертва­ми нацистской пропаганды и покинули родные края, опа­саясь огульных репрессий вроде тех, что пришлось пере­жить жителям Прибалтики накануне 22 июня 1941 года. Но много было и тех, кто активно сотрудничал с оккупантами во время войны и был соучастником их злодеяний.

В то время как лица, причастные к гитлеровской поли­тике геноцида против народов мира, разыскивались по всей планете полициями различных стран, включая «Мос- сад», а также добровольными «охотниками за нацистски­ми преступниками», вроде Симона Визенталя, и привле­кались к ответственности даже через много лет после окончания войны, прибалтийские коллаборационисты за­частую получали иммунитет. Декларация глав трех вели­ких держав о наказании всех соучастников преступлений гитлеризма, принятая в октябре 1943 года, была попрана. Правда, учитывая влияние еврейских общин в США, аме­риканское правительство ограничивало допуск в свою страну бывших палачей еврейского народа. И все же ряд пособников Гитлера из Прибалтики проживал в США по­сле войны. Ни американское правительства, ни правите­льства других стран Запада не делали ничего для того, чтобы привлечь к ответственности тех, кто был соучастни­ком гитлеровских преступлений в Прибалтике, Белорус­сии и областях России. Им предоставлялось убежище в различных странах Западной Европы, а также в Канаде и Австралии. «Иммунитет», обретенный бывшими гитлеров­цами из Прибалтики, прежде всего объяснялся высокой значимостью, которую приобрел этот край в борьбе Запа­да против СССР.

Лишь в начале 90-х годов было начато дело против га- уптфюрера СС Карлиса Озолиса, служившего в 15-й диви­зии СС, а затем поселившегося в Австралии, где он воз­главлял местное отделение организации 1200 бывших ла­тышских легионеров СС. Хотя против Озолиса были выдвинуты весомые обвинения, в 1992 году генеральный прокурор Австралии Майкл Даффи прекратил следствие по его делу. Как сообщал М.Ю. Крысин, избегли наказа­ния и другие руководители латышских коллаборациони­стов — Оскар Данкерс, Артур Сильгайлис (последний даже отметил свой 100-летний юбилей). Генерал-инспек- тор «Латышского легиона» Рудольф Бангерскис погиб в результате автомобильной аварии.