От Обских берегов до мостика «Оби»

Хищницы не остались безучастными и постепенно стали приближаться к лакомству, описывая вокруг него сужающиеся круги. Наконец одна из хищниц, набравшись смелости, бросилась в атаку, поплавок резко ушел под воду, но скоро появился на поверхности и замер. Оказалось, что акуле каким-то образом удалось сдернуть наживку, не попавшись на крючок. Охота на акулу привлекла внимание всех оказавшихся на палубе, у большинства были фотоаппараты и даже простые отечественные кинокамеры. Что и говорить, такое не часто можно увидеть своими глазами. Энтузиасты настолько увлеклись, что забыли про обед.

С камбуза притащили новый кусок мяса, и охота на акул возобновилась. Скоро возле приманки появилась голодная хищница. Трудно было определить, та ли это была счастливица, что сорвала первый куш, или новая искательница приключений. С палубы было хорошо видно, что происходит в прозрачной воде. Акула медленно приближалась к наживке то слева, то справа, как бы основательно готовясь к завершающей атаке. Наконец, перевернувшись вверх животом, акула схватила свою добычу. Поплавок резко ушел под воду и больше уже не появлялся на поверхности, трос натянулся, и его пришлось немного стравить. Чтобы справиться с акулой, нашему боцману Владимиру Марковичу пришлось намотать конец импровизированной лесы на кнехт. Так хищница из охотника превратилась в жертву – добычу судовых экстремалов.

По натяжению троса можно было понять, что акула глубоко заглотила наживку с крюком и теперь обречена. Зеваки и «промысловики», собравшиеся в кормовой части палубы, ликовали, радуясь такой удаче, фотолюбители приготовились запечатлеть момент, когда хищницу начнут вытаскивать из воды. Сделать вручную это оказалось невозможным, акула была сильнее нескольких дюжих молодцев, и трос, скользя в руках, уходил все более за борт. Тогда боцман завел трос на барабан буксирной лебедки, с помощь которой его стали понемногу выбирать, подводя акулу к борту судна.

Наконец отчаянно сопротивляющаяся акула появилась на поверхности, человек очередной раз доказал свое превосходство над природой и обнаружил свое сходство с самыми свирепыми хищниками. Пустая забава обернулась трагедией для древнего грозного обитателя морских глубин. Поднятая на палубу акула тотчас же разогнала наиболее дерзких зевак ударами хвоста и показала зубастые челюсти, угрожая пустить их в ход. Чтобы избавить акулу от долгой агонии, а собравшихся зрителей от сомнительного удовольствия это видеть, акулу оглушили и нанесли несколько смертельных ударов.

Хищница оказалась довольно внушительной, длина ее составляла более трех метров. При вскрытии акульего желудка экспедиционные врачи обнаружили в нем множество крупных креветок. Оказывается, хищница была большим гурманом.

Видели бы вы, сколько акульего мяса продается прямо на пирсе рыбаками на Канарских островах. Обитатели этих мест, наверное, хорошо знают, когда и на какой вид акул можно вести промысел, какие части туши употребляются в пищу и пользуются спросом у любителей. Считается, что наибольшую ценность представляют собой акульи плавники, из которых готовится деликатесный суп.

В тот день оценить его могли оценить все, кто находился на борту «Гижиги»», но не каждый на это решился в силу специфического вкуса этого блюда.

Наш завпрод Борис Дмитриевич с шеф-поваром запаслись впрок трофейными акульими плавниками, часть отправили на хранение в холодильную камеру, а другую оставили на камбузе. Ранним утром они были обнаружены старпомом, совершавшим традиционный утренний обход судна. У Бориса Ивановича отношение к этому экзотическому продукту было однозначно негативным, и он, не раздумывая, отправил его за борт. Для меня это не было неожиданностью, зная Бориса Ивановича не один год по совместной службе на разных судах пароходства, я хорошо знал о его настороженном отношении к таким экзотическим продуктам. Как бы то ни было, но части запасов «деликатесного продукта» мы лишились.

Не прошло и дня, как закончился наш безмятежный дрейф в океане. Электромеханики и электрики закончили приведение в порядок гребного электромотора, и «Гижига» последовала по назначению. Далеко за кормой остался экватор, а за ним и Южное полушарие, в котором мы провели около пяти месяцев.

Настала пора подумать, в какой ближайший порт направиться для пополнения судовых запасов, поскольку после посещения Веллингтона прошло уже много времени. Вариант лучше, чем заход в порт Лас-Пальмас, трудно было придумать. В этом порту мы уже были в декабре прошлого года. Решение капитана судна было принято всеми на ура и отчасти удовлетворило тех, кто все еще страдал по поводу несостоявшегося захода в Рио-де-Жанейро.

Визит на Канарские острова был коротким, но, несмотря на это, моряки и полярники смогли посетить город, так как портовые власти позволили «Гижиге» сразу стать к причалу – редкий случай для Лас-Пальмаса.

Стоянка судна проходила по обычному сценарию. Пополнив запасы топлива, пресной воды и продуктов, набрав свежих овощей и фруктов, «Гижига» продолжила свой путь.

Последние дни плавания тянутся удивительно медленно. Некоторые вели ежедневные подсчеты, сколько дней и часов осталось до прибытия в Ленинград. До этого оставалось около одиннадцати суток, но иногда казалось, что они растянулись на несколько месяцев. По традиции ежедневно в полдень с ходового мостика передавалось сообщение о местоположении корабля, скорости на переходе, количестве пройденных миль за истекшие сутки, метеообстановке и расчетном времени прибытия в порт назначения. Несмотря на это, истосковавшиеся по дому полярники, потерявшие счет днем и ночам, донимали сменившихся с вахты штурманов расспросами, пытаясь уточнить известную, казалось бы, информацию.

Оставалось только посочувствовать этим измученным ностальгией людям, проведшим так много времени в Антарктиде. В последние дни плавания они зачастую вообще лишались сна, и с этим приходилось считаться.

Неожиданно из пароходства пришло сообщение, что где-то в Европе для нас подыскивается попутный груз для доставки в Советский Союз. Такой поворот дел совершенно не вписывался в планы моряков и полярников. Мы уже миновали широту Гибралтара, и можно было только гадать, куда может «попутно» направиться «Гижига». Наконец нам стало известно, что нам предстоит отправиться в Антверпен, где мы должны загрузиться металлом, предназначенным для Волжского автомобильного завода. Полученное сообщение немедленно стало главной темой разговоров на борту «Гижиги».

Как известно, время, когда происходили описываемые мной события, получило название «эпохи дефицита». Партийное руководство продолжало заверять нас, что советские люди живут в условиях «развитого социализма» и нет в мире лучшей страны, чем наша. Действительно, в той жизни было много хорошего. Однако когда возникала необходимость покупки каких-либо элементарных вещей, то их приходилось «доставать».

Часть потребностей населения удовлетворялась распределением дефицитных товаров, выделяемых для организаций и предприятий. Это касалось в первую очередь товаров повышенного спроса или «предметов роскоши», к которым относились мебель, холодильники и автомашины. Последние поступали в ограниченном количестве и распределялись, как правило, в порядке поощрения среди передовиков производства и других заслуженных людей в порядке строго контролировавшейся очередности.

И вдруг неожиданно советские граждане, находившиеся за границей, получили разрешение на беспошлинное приобретение легковых автомобилей зарубежного производства. Разрешение распространялось также на моряков загранплавания и участников советской антарктической экспедиции. У нас возникла реальная возможность, располагая необходимой суммой в валюте, запросто купить – а не достать – приличную машину.

Правда, из пароходства тотчас же пришло «разъяснение», согласно которому следовало предварительно заручиться согласием на такую покупку своего руководства. Вот так! Подразумевалось, что если у человека имеется какой-то «Запорожец» или другое авто, то ему ни в коем случае нельзя позариться на приглянувшуюся иномарку.