Грязные деньги

Выступление Джимми Чагры завершилось полным провалом. Даже тогда, когда вопросы задавал Оскар Гудмен — его собственный адвокат, относившийся к нему с дружеским расположением, — Чагра вел себя с вызывающей наглостью. Когда же за него принялись обвинители, ответы Чагры были столь заносчивы, что даже его друзья в задних рядах восприняли это с негодованием. Джимми заявил, что никогда не занимался контрабандой наркотиков. Никогда! Все свои деньги он выиграл. Он даже не подозревал, что его друг Генри Уоллес — торговец наркотиками. Он принял его за простого фермера. Он был едва знаком с Джимом Френчем и думал, что тот тоже занимается чем-то в этом роде. С Ричардом Янгом он встречался лишь однажды, а остальных и в глаза не видел. Рассказ Дадли Коннелла и Пола Тэйлора о том, что они якобы встретились с ним в мотеле в Форт-Лодердейле, где он передал им полкило кокаина, — вранье, как и показания Джада Майера о том, будто он был лоцманом на командирском судне Джимми. Джимми не мог объяснить происхождения документов, представленных обвинением в подтверждение того, что он сотни раз звонил из дома в Форт-Лодердейл, где жили другие участники сговора. Наверное, кто-то воспользовался его телефоном. Что же касается тридцати четырех счетов за международные телефонные разговоры, которые велись из его квартиры с Республикой Колумбией, то, по словам Чагры, это объясняется тем, что у него там живет много "приемных детей". Нет, он не мог вспомнить ни одного детского имени, равно как и объяснить, почему он, как правило, звонил им среди ночи. Зато он вспомнил нечто другое. Он вспомнил, что, когда Уоллес был в Колумбии (он не знал, чем он там занимался), жена Уоллеса Бетти, жила в "Хилтоне" в Форт-Лодердейле. "Она приходила ко мне каждый день… и пользовалась моим телефоном, потому что, по ее словам, они остались без гроша", — сказал Джимми, предоставив присяжным самим разбираться, как это женщина без гроша в кармане умудрилась в течение двух с половиной месяцев жить в одном из самых роскошных отелей Флориды.

Чагра, конечно, не знал, что у обвинения уже были все сведения, касающиеся обстоятельств выдачи заграничного паспорта Бетти Уоллес, проживания ее в отеле и приобретения билета на самолет. А эти документы неоспоримо доказывали, что она находилась во Флориде ровно три дня перед вылетом в Колумбию для встречи с мужем. Он также не догадывался, что Бетти была готова лично показать в суде, что едва знакома с Джимми Чагрой, а в доме у него вообще никогда не бывала.

Несмотря на то что судья Сешнс еще в самом начале процесса запретил всем его участникам обсуждать ход судебного разбирательства с посторонними, Джимми свободно общался с репортерами во время перерывов. Обычно он говорил о семье: Лиз — его жена — обкидала ребенка, который должен был родиться со дня на день. Несколько позже, когда судебный процесс уже приближался к концу, он рассказал журналистам захватывающую историю о том, как несколько дней назад случайно столкнулся с Генри Уоллесом в одном баре. Уоллес был с Ричардом Янгом и двумя проститутками. Он явно "нагрузился", так как только что опрокинул пятнадцать рюмок водки. Джимми немало удивился, когда увидел, что главный свидетель обвинения спокойненько разгуливает по городу. Он думал, что Уоллес сидит в тюрьме или по меньшей мере находится под постоянной охраной полиции. После минуты напряженного молчания Уоллес бросился к Джимми, обнял его и заплакал. Джимми стало жалко Уоллеса, и он дал ему 300 долларов.

— Но это противоречит здравому смыслу, — сказал интервьюировавший его корреспондент "Эль-Пасо таймс" Стивен Питерс. — Зачем давать деньги человеку, который изо всех сил старается засадить вас в тюрьму?

— Если бы вы знали меня получше, то поняли бы, что никакого противоречия здравому смыслу здесь нет, — ответил Джимми, загадочно улыбаясь. — Я всегда раздаю людям деньги. Я могу дать сотню долларов простому чистильщику обуви, если мне скажут, что он с женой и ребенком сидит без денег, как Уоллес.

Остальные детали этой странной истории всплыли несколько позже, когда допрос свидетелей продолжился. По всей вероятности, Чагра действительно случайно столкнулся с Уоллесом в баре, однако дальнейший ход событий излагался ими по-разному: Чагра утверждал, что Уоллес занимался вымогательством, а Уоллес — что Чагра пытался всучить ему взятку. По словам Чагры, Уоллес вызвался изменить свои показания и заставить сделать это и Янга за 300 000 долларов. "Уоллес не оставил мне никакого выбора", — сказал Чагра, обращаясь к присяжным. Уоллес сказал, что если Чагра откажется, то он поможет агентам из Управления по борьбе с наркотиками сфабриковать новое дело, в котором Джимми будет уже обвиняться в убийстве судьи Джона Вуда. (Это был один из тех редких случаев, когда имя Вуда вообще упоминалось в присутствии присяжных.) Затем место для дачи показаний занял Уоллес, который подтвердил факт их случайной встречи, но сказал, что это Чагра пытался всучить ему взятку. Он отрицал все, что касалось заговора агентов из Управления по борьбе с наркотиками, но признал, что получил от Джимми 1000 долларов, которые затем передал обвинению.

Присяжным понадобилось менее двух часов, чтобы признать Чагру виновным в "продолжительной преступной деятельности", а также по всем другим пунктам обвинения. Судья Сешнс освободил Джимми под залог в 400 000 долларов, объявив, что вынесение приговора состоится 5 сентября. Но выслушивать приговор в намерения Чагры не входило. Через неделю после суда он бесследно исчез. Пошли слухи, будто Джимми и Лиз сбежали в Мексику, а возможно, и в Колумбию, где их взяли под защиту торговцы наркотиками. Все считали, что в прошлый раз в Лас-Вегасе Джимми проиграл большую часть своих денег (хотя, конечно, не все), потому что в противном случае он мог бы внести один миллион долларов — сумму залога, объявленного весной прошлого года Вудом. Новый залог в 400 000 долларов был внесен его поручителем Виком Аподакой после того, как Джимми предъявил ему бриллианты на сумму в один миллион долларов.

К январю ФБР уже поместило фотографию Джимми Чагры на плакат с изображением десяти самых опасных преступников, разыскиваемых полицией. Под фотографией указывалось, что преступник вооружен и опасен. Хотя точная сумма и не называлась, агенты ФБР и Управления по борьбе с наркотиками намекнули всем осведомителям, особенно в Лас-Вегасе, что за информацию, которая приведет к аресту Чагры, будет выплачено крупное вознаграждение. Кое-кто из агентов верил, что рано или поздно Джимми обязательно появится в Лас-Вегасе, что и случилось в действительности. В конце февраля Джимми, Лиз и их двое детей, разъезжавшие по стране в домике на колесах, незаметно приехали в Лас-Вегас и поселились в номере дешевенького мотеля на Стрипе. Джимми связался с одним знакомым официантом из казино и попросил его купить несколько париков. Но тот побежал не в лавку, а к Джозефу Канале, исполнявшему обязанности начальника местного отделения Управления по борьбе с наркотиками. Капале, еще один агент из управления и несколько местных полицейских окружили мотель. Вскоре оттуда вышел Джимми и сел в белый "шевроле", который за несколько дней до этого видели перед его домом в Парадайз-Вэлли. Чагра пополнел и отрастил бороду, уже тронутую сединой, но агенты его тут же узнали. "Когда я увидел, как Чагра выходит из мотеля, — вспоминал потом Капале, — я подпрыгнул от радости метра на два". Агенты догнали "шевроле" и прижали его к бровке. Джимми вышел с поднятыми руками и отчаянно закричал, что у него нет оружия. В коробке из-под бумажных салфеток, лежавшей на переднем сиденье, они нашли 187 000 долларов наличными. Зачем Чагре понадобилось возвращаться в Лас-Вегас? Никто не мог с уверенностью ответить на этот вопрос. Говорили, будто он приехал делать пластическую операцию (в Лас-Вегасе был хирург, который изменял внешность всяким темным личностям), но в последний момент передумал. Сам же Джимми утверждал, что приехал в Лас-Вегас исключительно для того, чтобы добровольно сдаться властям.