Грязные деньги

К концу первого дня дачи показаний Уоллесу удалось заложить прочный фундамент, на котором обвинение могло теперь спокойно строить запроектированное здание. Уоллес был похож на неуклюжего мишку из мультфильма, без запинки рассказывавшего о тоннах марихуаны, миллионах долларов и о том, как Джимми Чагра, их босс, всех их "надувал". Присяжные верили каждому его слову. Джимми же слушал показания Уоллеса со снисходительной улыбкой, а иногда и просто смеялся. Судья Сешнс не раз вынужден был предупреждать обвиняемого, что судебный процесс — не балаган. Уоллес сказал, что познакомился с Джимми Чагрой летом 1977 года в доме Лесли Харриса, где несколько контрабандистов и дилеров выясняли, куда подевались деньги, вырученные от продажи партии марихуаны.

Карл Пирс — прокурор, назначенный Джеми Бойдом для изложения обстоятельств дела обвинением, — тут же воспользовался предоставленной ему возможностью поставить точку над "i".

Пирс: Когда вы впервые познакомились с мистером Чагрой… что вы ему сказали?

Уоллес: Прежде всего я спросил у него: "Вы босс? Вас зовут Джимми Чагра?"

Пирс: И что же он ответил?

Уоллес: Он ответил "да".

Карл Пирс так же хорошо разбирался в тонкостях "закона о главаре банды", как и его предшественник Джеймс Керр. Это он уговорил Сешнса разрешить добавить к уже предъявленным обвинениям еще и обвинение, подпадающее под этот закон. Прокурор объяснил судье, что обвинение в "продолжительной преступной деятельности" не было предъявлено прежде всего потому, что тогда у них не было главного свидетеля. А теперь он у них есть. Сешнс отклонил ходатайство защиты с требованием назвать фамилию этого нового свидетеля. Она не была названа и в самом конце судебного разбирательства (кто знает, может быть, его вообще не было).

Участники преступного сговора по очереди рассказывали жуткие истории, и все называли Джимми Чагру "боссом". Некоторые показания противоречили друг другу, но в целом звучали весьма впечатляюще, тем более что никто из присяжных никогда еще не слышал признаний матерых торговцев наркотиками.

Защите удалось установить несколько важных моментов. Так, она акцентировала внимание присяжных на том, что все свидетели обвинения пользовались иммунитетом. Кроме того, даже если предположить, что все они говорили правду, многое в их показаниях свидетельствовало о том, что Джимми Чагра не получал "существенных" доходов, а напротив, терпел колоссальные убытки. Единственными, кто остался в барышах от продажи партии кокаина, были как раз свидетели обвинения Генри Уоллес, Дадли Коннелл и Пол Тэйлор. У Чагры действительно было много денег, когда он переехал в Лас-Вегас, но это не противоречило утверждению защиты о том, что он был просто ловким и удачливым профессиональным игроком. Защита подчеркнула, что сейчас, когда свидетели обвинения дают показания, пользуясь правом иммунитета, они действуют исключительно по указке властей. Так, был момент, когда в ходе перекрестного допроса Ричард Янг вдруг брякнул: "Я все забыл!" Во время перерыва обвинители и агент из Управления по борьбе с наркотиками отвели Янга в сторону и, видимо, хорошенько объяснили, что с ним произойдет, если он еще раз все забудет.

В течение следующих нескольких дней обвинение вызывало в суд множество государственных служащих, офицеров береговой охраны и клерков, которые лишь подтверждали показания других свидетелей. Офицеры с катера "Стедфаст" рассказали, как поднялись на борт "Мисс Конни" и "Эко-песка IV" и задержали контрабанду. Командир корабля береговой охраны "Кейп Шоулуотер" рассказал, как задержал судно "Донья Петра". Никто из офицеров не представил прямых доказательств, которые указывали бы на причастность Джимми Чагры к этим трем судам (их экипажи уже давно исчезли), но присяжные помнили показания Генри Уоллеса, который сказал, что Джимми Чагра имел к ним прямое отношение. Вес захваченного груза впечатлял: около 2400 тюков по 22 килограмма каждый. Обвинение попросило судью разрешить продемонстрировать эти тюки всем присутствовавшим, но Сешнс отклонил просьбу, опасаясь, что жара и едкий запах травы могут парализовать работу. В ходе разбирательства были представлены выписки из журналов телефонных станций, протоколы американских и багамских таможенных служб, выписки из книг регистрации гостей в отелях и пассажиров в аэропортах и десятки других документов. И все это делалось для того, чтобы доказать, что контрабандисты действительно занимались контрабандой и именно в то время, какое было указано обвинением.

Пока Оскар Гудмен вел перекрестный допрос последнего свидетеля обвинения, Джо Чагра сидел и думал о Джиме Френче. Где он сейчас? Почему его нет на скамье подсудимых? Незадолго до процесса Джо Чагра разыскал Френча в Руидосе (штат Нью-Мексико) и спросил в лоб, какую сделку он заключил с властями. Френч ответил, что никакой сделки не заключал. Судебные власти даже не допросили его. А ведь не секрет, что Управление по борьбе с наркотиками уже давно охотилось за Французом. Может быть, они хотят арестовать его и судить отдельно, не предоставляя ему свидетельского иммунитета, поскольку у обвинения и так доказательств предостаточно? Защита хотела было вызвать Френча в суд в качестве собственного свидетеля, но потом передумала: слишком рискованно. Как потом выяснилось, это был один из грубейших промахов адвокатов. Почти год спустя, в августе 1980 года, в ходе отдельного процесса по делу Френча тот показал, что боссом был не Джимми Чагра, а Генри Уоллес. И Ричард Янг это подтвердил. Не Чагра, а Уоллес разыскал тогда Френча и уговорил присоединиться к участникам сговора. Именно Уоллес нанял Ричарда Янга и убедил его раздобыть пятнадцать тысяч долларов на покупку нового самолета. На процессе по делу Джимми Чагры Уоллес умолчал, что Янг уже состоял в его организации. Именно Уоллес договорился о регистрации самолета "аэрокоммандер" на имя Янга. Это он поставил новые топливные баки и раздобыл 60 000 долларов, одолжив их во Флориде у человека, с которым имел какие-то финансовые дела и раньше.

"Практически вся операция была задумана и осуществлена Уоллесом, — сказал Френч. — Он достал деньги, продумал все детали и отправился в Колумбию. Джимми оказался нужным лишь потому, что знал людей, которые могли выгрузить марихуану. Всем явно заправлял Уоллес, а не Джимми. Никто из здравомыслящих людей не стал бы работать на Чагру. Ведь он обманщик и вор. Никто в нашем бизнесе ему не доверял". Янг сказал, что всегда считал Чагру "фраером". Но почему тогда Янг не сказал об этом на судебном процессе по делу Джимми? "Меня никто об этом не спрашивал", — ответил он. Одной из причин столь неудачной защиты Джимми Чагры Оскаром Гудменом и Джо Чагрой было то, что так называемый "главарь банды" сам слишком мало знал о роли Генри Уоллеса во всей этой операции.

Второй серьезной ошибкой адвокатов было то, что они не сумели глубоко продумать собственную линию защиты. Какие бы веские доказательства ни предъявило обвинение, у защиты все еще оставалась возможность спустить все на тормозах: она могла сказать, что, даже если их подзащитный и доставил нелегально некоторое количество марихуаны для Генри Уоллеса, он не был замешан в более серьезном преступлении — контрабанде кокаина. Управление по борьбе с наркотиками признало, что у Джимми Чагры не было найдено "ни грамма кокаина". Но дело тут было в другом. Джимми, видимо, хотел совместить две несовместимые вещи. С одной стороны, он хотел, чтобы его признали невиновным, а с другой — страстно желал, чтобы все считали его настоящим боссом. Вот почему он настаивал, чтобы адвокаты продолжали доказывать, будто настоящими преступниками были неразборчивые в средствах агенты из Управления по борьбе с наркотиками и их марионетки — участники преступного сговора. Не послушавшись совета адвокатов, Джимми Чагра решил сам выступить с показаниями. "Нам так хотелось верить, что он справится с этим, — сказал впоследствии Джо Чагра. — Мы знали, что ему могут задать множество вопросов, на которые он просто не сможет ответить. Но в то время нам казалось, что это единственное, что могло бы его спасти".