Защита Лившица: Адвокатские истории

На место происшествия съехалось милицейское начальство, прокурор района, специалисты из области. Следователь Читаев этого не любил – взрослые дядьки, как всегда, походили вокруг с надутыми щеками, натоптали, набросали окурков и уехали.

Однако сыщики свою работу знали: к обеду было установлено, что убитая – Татьяна Клюева, проживавшая неподалеку в частном секторе с бабушкой. Бабушка сообщила, что накануне весь день Клюева была на пляже с соседкой и ее друзьями, а в двадцать три часа зашла домой, переоделась и куда-то на ночь глядя умчалась. Время точное, так как по телевизору как раз начался футбольный матч «Зенит» – «Локомотив».

К вечеру вся пляжная компания уже сидела в разных кабинетах и давала показания.

Складывалась такая картина.

За сутки до убийства, в пятом часу утра, к Клюевой пришла подруга, Ленка Стеблова. С ней были два незнакомых парня – бывший Ленкин одноклассник Покутнев и его друг Егор. Парни сразу легли спать во флигеле. Ленка в очередной раз навсегда ушла от мужа, и они с Клюевой до утра говорили о том, что все мужики сволочи. Проснулись все часов в двенадцать, поели и пошли на пляж – это метрах в пятистах от дома. Там встретили супругов Платовых и Калашникову – еще одну соседку Клюевой. До вечера купались, играли в карты, а когда стало темнеть, разошлись по домам. Было это около одиннадцати часов вечера. Ипатовы ушли раньше всех. Калашникова сама видела, как Клюева зашла в свой дом, Покутнев пошел провожать Стеблову на автобусную остановку.

А Егор? Калашникова усмехнулась, вспомнив, что Егор пытался к ней приставать, но как-то странно. Называл ее на «вы», потом пошел провожать до калитки, молчал, сопел и вдруг выдал: «Можно я вас поцелую?» В общем, пришибленный какой-то. Она его, конечно, послала. Ну он и пошел в сторону автобусной остановки. Клюева в это время уже зашла к себе.

Начальник уголовного розыска Сосыкин знал, что пришибленные – это самые опасные люди. Что у них на уме – неизвестно. У Егора, в отличие от других, нет алиби. Говорит, что пошел домой (это рядом, в многоэтажках) и лег спать. Мать была в командировке, дома – никого.

Еще Сосыкин знал, что кандидат в подозреваемые всегда есть в деле. Нужно найти такого кандидата, а остальное – дело техники. Егор был достойным кандидатом, и Сосыкин попросил своих ребят поплотнее с ним поработать.

Пока шли допросы пляжной компании, дома у каждого из них провели обыски. Сначала – никаких результатов. И вдруг – дома у Егора изымают рубашку со следами крови. Для следователя такие следы до получения экспертного заключения называются «бурые пятна, похожие на кровь», но Сосыкину сразу все стало ясно. Еще через день установили, что бурые пятна – это кровь одной группы с кровью потерпевшей.

Потом, как это обычно бывает, следователь посоветовал маме Егора взять хорошего адвоката для сына-убийцы. Хороший адвокат, он же хороший знакомый следователя Читаева, как раз случайно находился в коридоре прокуратуры. Тут же и познакомились.

Адвокат был в курсе дела и сообщил, что положение Егора трудное, но не безнадежное. Проблема в том, что Егор себя неправильно ведет, все отрицает, несмотря на очевидные доказательства вины. Мама в это не поверила. Адвокат намекнул, что можно договориться со следователем, устроить свидание. При условии, конечно, что она убедит сына все честно рассказать. Тогда можно будет подумать, как ему помочь.

Когда Мама увидела Егора, ей стало трудно дышать – то ли от невыносимой духоты в комнате с грязно-зелеными стенами, то ли от того, что сердце застряло где-то в горле.

Они несколько минут молча смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Мама спрашивала: «Это правда?» – и пыталась найти ответ в глазах сына.

– Неужели ты поверила? – наконец спросил Егор.

– Нет, – не отрывая от него глаз, ответила Мама. И это было правдой. Она увидела то, что хотела увидеть, и теперь не верила никому, кроме сына.

В это время в дверь заглянул сержант, напоминая, что обещанные пять минут истекли.

Милиция, прокуратура и суд находятся рядом – в радиусе пятисот метров друг от друга. За десять минут можно обойти все три учреждения. Они, как три цеха одного комбината. В первом цеху болванка попадает под пресс и подвергается грубой обработке. Во втором цеху от болванки отсекается все лишнее и ей придается заданная форма. Третий цех полирует изделие и выпускает его в свет. Производство практически безотходное, потому что из технологического процесса ни одна болванка просто так не выпадает. Даже если это не болванка.

По своей наивности Мама этого не знала, и, вообще, она была человеком не современным, с множеством нелепых предрассудков. Она, например, считала, что черное – это черное, а белое – белое. Она верила в то, что справедливость восторжествует, а зло будет наказано. С этой верой она писала жалобы в различные цеха комбината, отказавшись от помощи адвокатов и излагая ровным почерком неопровержимые доводы невиновности сына.

Если краткость – сестра таланта, то следователь Читаев претендовал на гениальность. Получая очередную жалобу с резолюцией «для приобщения к делу и проверки в ходе расследования», он неизменно отвечал: «Ваша жалоба рассмотрена, оснований для ее удовлетворения не имеется».

Последняя жалоба Мамы была адресована Генеральному прокурору. Пройдя по конвейеру, жалоба, как и предусмотрено технологией, снова очутилась на столе Читаева. Поскольку копию ответа необходимо было отправить на Самый Верх, где гениальность не одобрялась, следователь наступил на горло собственной песне и дал расширенный ответ.

«Уважаемая Мама! – написал он. – Ваша жалоба внимательно рассмотрена…» Это «внимательно» было чем-то новым и обнадеживающим, поэтому Мамино сердце забилось чаще. На конверте был штамп прокуратуры области, где работают опытные и внимательные люди. Это было сразу видно хотя бы потому, что ответ, в отличие от предыдущих, состоял из двух листов. Мама протерла запотевшие очки и стала читать: «Действительно, такого-то числа районной прокуратурой было возбуждено уголовное дело по факту убийства Клюевой, – обнаруживали свою осведомленность внимательные люди. – Проверкой жалобы установлено, что по подозрению в убийстве был задержан, а затем арестован Ваш сын. Ему было предъявлено обвинение… Срок следствия и содержания под стражей продлевался в соответствии с законом до такого-то числа… По делу были проведены экспертизы и выполнен ряд следственных действий, а также добыты иные доказательства, в достаточной степени изобличающие обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи сто пятой Уголовного кодекса. Каких-либо нарушений закона не установлено. Дело направлено в районный суд для рассмотрения по существу…» Витиеватая начальственная подпись.

Как в суд? А как же внимательная проверка? А неопровержимые доводы?

Впервые за эти четыре месяца Мама заплакала.

Полировка болванки была назначена на понедельник.

Внимательные люди, хорошо знающие технологический процесс работы с болванками, понимали, какого рода полировка нужна для выпуска изделия в свет. Для тех, кто не знаком с тонкостями технологии, необходимо сделать некоторые пояснения.

Уголовный закон различает убийства простые, то есть без отягчающих обстоятельств, и квалифицированные, совершенные с отягчающими обстоятельствами. Эти обстоятельства перечислены в законе, например, убийство из корыстных побуждений, убийство, сопряженное с изнасилованием. За такие убийства предусмотрено гораздо более строгое наказание, а человек, которого обвиняют в квалифицированном убийстве, имеет право на рассмотрение его дела судом присяжных заседателей. Простые убийцы такой привилегии не имеют.

Но присяжные заседатели не знают и не должны знать технологии работы с болванками. Если обвинитель им не докажет, что черное – это черное, то они могут вынести вердикт, нарушающий технологический процесс, и не в добрый час оправдать.