Защита Лившица: Адвокатские истории

– Ты согласился? – Пузанов снова спрятался за газетный киоск.

Васек сделал лицо пионера-героя и с негодованием отверг даже саму возможность совершения таких противоправных действий.

– Соглашайся! Будем брать с поличным, – под милицейской фуражкой уже закипал план оперативного мероприятия. Классический этюд для начинающих. Решается в два хода: подставил и задержал. Раз – два.

Первый ход Пузанова совпадал с первым ходом Деда. Васек считывает код ячейки, берет чемодан и передает его Деду. Второй ход, очевидно, виделся соперникам по-разному.

То ли от жары, то ли по другим причинам из ушей сержанта стал со свистом выходить пар. Он снял фуражку и ладонью вытер со лба конденсат. Голова должна быть холодной. А руки, кажется, чистыми. Так написано на плакате в комнате для политзанятий.

Дед докурил и, скрипя суставами, поднялся с корточек. К нему сразу же подошёл Васек.

– Я согласен! – Оттопыренные уши Васька были прозрачными под полуденным солнцем, а в глазах горел пионерский задор.

Окончательно договорившись, коллеги рассредоточились по залу и стали ждать клиента. С балкона второго этажа за ними вел скрытое наблюдение сержант Пузанов.

Клиент все не шел, и Дед снова вышел на площадь покурить. Не нравилось ему, что Васек не сидит на месте, суетится, мелькает в зале. Дед почувствовал, что пахнет паленым. Он хорошо знал этот запах и ощущал его отнюдь не носом. Дед подумал, что на сегодня надо бы дать коллеге отбой, но увидел перед собой прозрачные уши.

– Вот! – Парень поставил перед Дедом клетчатый чемодан.

Дед не спешил брать чемодан. Взять всегда легче, чем уйти. Васек он потому и васек, что не знает этой простой истины. Кивком головы приглашая следовать за ним, Дед повернулся, чтобы уйти, но кто-то сзади сбил его с ног. Уже прижимаясь лицом к заплеванному асфальту, старик увидел возле клетчатого чемодана серые милицейские брюки с лампасами.

Протоколы, протоколы, протоколы. И все мелким почерком на серой бумаге. Читать это Дед не стал. Один хрен – без очков ничего не видно. А очков у Деда никогда не было. Будь у него в тот день очки, не сидел бы он в ростовском централе за то, что «по предварительному сговору с неустановленными лицами похитил у гражданки Б. чемодан».

Гражданка Б. так и не поняла, каким образом ее чемодан из автоматической камеры хранения попал в прокуренный кабинет следователя. Она так и не поняла, почему, вместо того чтобы уже пить минеральную воду в Кисловодске, она должна всю ночь подписывать эти дурацкие протоколы с описанием содержимого ее чемодана.

Сержант Пузанов тоже не понял, почему вышестоящие товарищи назвали его мудаком, вместо того чтобы представить к награде. Но ему по должности не положено понимать. Пусть суд разбирается.

– Что мне корячится? – спросил Дед у адвоката.

– Посмотрим, – ответил я, – садитесь, поговорим.

– Присаживайтесь, – поправил меня Дед.

У меня, в отличие от Деда, очки были, и серые бумаги удалось расшифровать.

Достоверно было установлено лишь то, что у гражданки Б. похитили чемодан. Все остальное выглядело сомнительно. Например, кто такие эти «неустановленные лица», которые вступили в преступный сговор с Дедом? В соответствующем милицейском рапорте было написано, что «принятыми мерами розыска» установить этих лиц «не представилось возможным». Весь уголовный розыск линейного отдела ночами не спал, в засадах сидел, меры принимал, но – увы! Не представилось им возможным.

Им не представилось, а нам представилось. Луч зимнего солнца, проникший через пыльное окно в зал суда, насквозь просветил оттопыренные уши одного из свидетелей. Не он ли похитил клетчатый чемодан? Васек этого очевидного факта не отрицал.

С кем же Васек вступил в преступный сговор? Под чьей фуражкой возник дерзкий план похищения чемодана? Если Васек был исполнителем кражи, то сержант Пузанов – ее организатором, художественным руководителем и идейным вдохновителем. Что это было – проверочная закупка, контролируемая поставка или оперативный эксперимент? Сторона защиты полностью согласна с оценкой, которую вышестоящие товарищи дали Пузанову, и считает, что имена неустановленных лиц должны быть названы, а сами эти лица привлечены к уголовной ответственности. Что же касается Деда, то он добровольно отказался от совершения преступления и уголовной ответственности не подлежит.

Дед никогда не признавался. Не потому, что надеялся выкрутиться, а потому, что к этому обязывало положение и восьмиконечная звезда под ключицей. Не приживался он на воле. Лишь однажды, много лет назад, была у него Танька или Тонька (сейчас уже трудно вспомнить), и Дед попытался завязать. Но, услышав паровозный гудок, он снова побежал, несмотря на Тонькины слезы и ее семимесячную беременность. А через пять лет уже некуда было возвращаться.

Дед представил, как он выйдет из клетки и на его место посадят Пузанова с Васьком. Пузанов мент, ему такое место уступать не жалко. А вот у Васька такие же прозрачные уши, как у Деда в детстве.

Неожиданно Дед чистосердечно признался, что украл клетчатый чемодан один, без всяких неустановленных лиц. Это было в пятницу, и приговор отложили на понедельник.

А в субботу вышла амнистия, и Деда освободили от наказания.

После Нового года в линейный отдел внутренних дел на транспорте пришел странный старик с синими от татуировок руками. Он положил на стол дежурного кожаный кошелек и сказал, что украл его у пассажира.

– Принимай, начальник, – Дед сел на лавку и прикрыл глаза. – Набегался я.

Два красных немигающих фонаря навсегда скрылись в темноте.

Антиген в тарелке супа

Синяк был бомжем с десятилетним стажем. В прошлой жизни он был морским офицером и голубоглазым блондином, имел квартиру и красавицу жену. Но среди бомжей почти все в прошлой жизни были космонавтами, красавцами и имели все. Поэтому Синяк редко вспоминал прошлое и теперь уже не мог точно сказать – было ли оно вообще. О будущем он тоже не задумывался и жил днем сегодняшним.

Сегодняшний день сложился неудачно: еды добыть не удалось и конкуренты набили морду.

Этим летом Синяк обитал в роще возле очистных сооружений. Место считалось стратегически выгодным: на километр вокруг ни людей, ни ментов, ни конкурентов. А дальше – с одной стороны микрорайон с многоэтажками и замечательными богатыми мусорными баками, автобусная остановка, рынок. С другой стороны, через дорогу, частный сектор и спуск к реке.

Судя по тому, что шум с улицы стих, было уже далеко за полночь, становилось зябко. Синяк развел костер и стал смотреть на языки пламени. Огонь освещал несколько кустов впереди и небольшую кучу строительного мусора, которая в свете костра казалась таинственной скалой посреди ночного моря. Граница света и тени колебалась, омывая подножие скалы, и это было похоже на что-то из прошлой жизни. Все остальное было погружено во мрак.

В это время со стороны стены очистных сооружений послышались шаги. Синяк настороженно приподнял голову и прислушался. Тут никто в это время не ходит. Или утренние конкуренты? Стараясь не шуметь, Синяк отполз подальше от костра и, затаив дыхание, стал всматриваться в темноту. Звук шагов становился все ближе, и наконец из тьмы вынырнула молодая женщина. Она, пошатываясь, переступала через сухие коряги и поваленные деревья, выбирая путь.

Рано утром в роще за километр от проезжей части улицы был обнаружен труп молодой женщины. Характер телесных повреждений не оставлял никаких сомнений в том, что совершено умышленное убийство: на шее петлей была затянута разорванная майка, голова представляла собой кровавое месиво, недалеко от трупа на куче строительного мусора лежали склеенные цементом в единую глыбу два кирпича со следами крови. Некоторые детали указывали на то, что потерпевшая была изнасилована. По предварительным данным, смерть наступила от удушения около трех часов ночи.