Атомный аврал
Атомный аврал читать книгу онлайн
Повесть посвящена всем, кто участвовал в создании первой советской атомной бомбы: ученым, конструкторам, разведчикам, а также инженерам, лаборантам, рабочим и заключенным, вынесшим на своих плечах все тяготы строительства и освоения первых атомных объектов.
В историческом плане настоящая повесть является продолжением предыдущей повести «Накануне аврала», но в литературном отношении это — самостоятельное художественно-документальное произведение.
В повести использованы подлинные документы, рассекреченные в последние годы («Атомный проект СССР», т. 2, 1945–1954 гг, под общей редакцией Л.Д.Рябева, Наука-Физматлит, Москва, 1999 г.), а также некоторые факты и сведения из книги американского историка, профессора Дэвида Холловэя «Сталин и бомба» (изд. «Сибирский хронограф», Новосибирский хронограф», Новосибирск, 1997 г.).
Автор выражает благодарность ветеранам атомной отрасли И.П.Лазареву, А.А.Самарканд, Ю.В.Линде, эксперту «Гринпис» по радиационной безопасности И.В.Форофонтову за предоставление ряда документов и помощь советами в период работы над повестью.
Особая благодарность — редактору Александру Даниловичу Шинделю.
Финансовую поддержку в издании книги оказал Институт содействия общественным инициативам (ИСАР).
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
В ноябре 1941 года Флёров решил поделиться своими мыслями об атомной бомбе с парторгом факультета, военинженером третьего ранга Брустиным. Парторг поддержал идею создания сверхмощного оружия против немецких захватчиков: «Самое верное — написать вам обоснованное письмо на имя Сталина. Только он сможет решить такую важную, масштабную задачу. Напишите!»
В ноябре Флёров написал два письма: одно Сталину (где-то затерялось) и второе — Сергею Кафтанову, председателю Научно-технического совета при Государственном комитете обороны. Последнее письмо сохранилось.
«…Один из возможных технических выводов — ядерная бомба (небольшая по весу), взорвавшись, например, где-нибудь в Берлине, сметет с лица земли весь город. Фантастика, быть может, но отпугивать это может только тех, кто боится всего необычного, из ряда вон выходящего.
…Имеются сведения о том, что в Германии институт Кайзера Вильгельма целиком занимается этой проблемой. В Англии тоже, по-видимому, идет интенсивная работа. Ну, и основное — это то, что во всех иностранных журналах полное отсутствие каких-либо работ по этому вопросу… На этот вопрос наложена печать молчания, и это-то является наилучшим показателем того, какая кипучая работа идет сейчас за границей. Нам в Советском Союзе работу нужно возобновить… У нас в Союзе, здесь, в этом вопросе, проявлена непонятная недальновидность…
…Нужно все время помнить, что государство, первое осуществившее ядерную бомбу, сможет диктовать всему миру свои условия, и сейчас единственное, чем мы можем искупить свою ошибку — полугодовое безделье — это возобновление работ и проведение их в ещё более широком масштабе, чем было до войны…
Извещение о получении письма… прошу направить на адрес Военно-воздушной академии (факультет спецоборудования) на имя в/инж. 3-го ранга Б.И.Брустина.
С приветом Г.Флёров, ноябрь 1941 г.».
Никакого ответа от Кафтанова Флёров не получил. 20 декабря Флёров выпросил командировку в Казань, где в эвакуации расположился президиум Академии Наук, и сделал здесь доклад по урановой проблеме. Маститые ученые: Иоффе, Капица, Хлопин, Арцимович и некоторые другие — внимательно выслушали фантазии молодого курсанта. В резолюции заседания было отмечено общее мнение академиков, что «этим пока заниматься не нужно». На следующий день Флёров написал длинное письмо своему бывшему начальнику, Курчатову, который должен был вскоре приехать в Казань. В этом письме он развивает технические перспективы, направления работ, приводит эскизную схему взрыва бомбы.
Но и от Курчатова Флёров не получает ответа. Возвращается в училище. Мысль об атомной бомбе не дает покоя. В марте 1942 года Флёров написал второе письмо Сталину, которое составил в горьких тонах жалобы на бюрократическое равнодушие чиновников к решению важнейшей государственной задачи, с некоторыми элементами политического доноса. Так быстрее прореагируют…
«Дорогой Иосиф Виссарионович!
Вот уже 10 месяцев прошло с начала войны, и все это время я чувствую себя, и действительно очутился, в положении человека, пытающегося головой пробить каменную стену.
В чем я ошибаюсь?
Переоцениваю ли значение «проблемы урана»? — нет, это неверно…
Решение задачи приведет к появлению ядерной бомбы, эквивалентной 20–30 тысячам тонн взрывчатого вещества, достаточного для уничтожения или Берлина, или Москвы в зависимости от того, в чьих руках эта бомба будет находиться…
Есть сведения, что этим вопросом, по-видимому, усиленно занимаются за границей…
Однако этот вопрос либо замалчивается от Вас, либо от него просто отмахиваются: уран — фантастика, довольно с нас фантастики, кончится война — будем на свободе заниматься этим вопросом…
…Так считает академик А.Ф. Иоффе, и в этом он глубоко ошибается… Самые большие глупости делаются с самыми лучшими намерениями… Я достаточно хорошо знаю Абрама Федоровича для того, чтобы думать, что то, что он делает, делается им сознательно. Но, однако, объективно подходя к вопросу, его поведение близко к самому настоящему преступлению…
К письму прилагаю копию моего письма, направленного тов. Кафтанову. Очень был бы рад получить объяснение тов. Кафтанова… В научных вопросах не отыгрываются молчанием, а тем более в этом вопросе, связанном с обороной страны… Кафтанов даже не счел нужным ответить… Личное переговоры с А.Ф. Иоффе, письмо к т. Кафтанову — все это не приводит к цели, а просто замалчивается. На письмо и пять телеграмм тов. Кафтанову ответа я не получил. При обсуждении плана Академии наук говорилось, вероятно, о чем угодно, но только не об уране…
Знаете ли Вы, Иосиф Виссарионович, какой главный довод выставляется против урана? — «Слишком здорово было бы, если бы задачу удалось решить. Природа редко балует человека».
Так дайте же мне возможность показать, что действительное отличие человека от животного заключается именно в том, что человек в состоянии преодолеть затруднение, вырвать у природы все ему необходимое…
…Считаю необходимым для решения вопроса созвать совещание в составе академиков Иоффе, Ферсмана, Вавилова, Хлопина, Капицы, академика АН УССР Лейпунского, профессоров Ландау, Алиханова, Арцимовича, Френкеля, Курчатова, Харитона, Зельдовича, докторов Мигдала, Гуревича… Прошу для доклада 1 ч 30 м. Очень желательно, Иосиф Виссарионович, Ваше присутствие — явное или неявное или кого-нибудь Вас замещающего…
…Это письмо последнее, после которого я складываю оружие и жду… когда удастся решить задачу в Германии, Англии или САСШ. Результаты будут настолько огромны, что будет не до того, да и некому будет определять, какова доля вины Абрама Федоровича в том, что у нас в Союзе забросили эту работу. Вдобавок это делается настолько искусно, что и формальных оснований против А.Ф. у нас не будет. Никогда, нигде А.Ф., прямо не говорил, что ядерная бомба неосуществима и однако создается мнение, что это — задача из области фантастики…
Г.Н. Флёров. Апрель 1942 г.».
И на этот раз Флёров не получил никакого ответа. Он смолк и покорно вернулся к освоению бомбардировщиков Пе-2. Однако письмо сыграло свою роль…
Как раз в этот месяц участилась передача разведданных из Англии об интенсивных усилиях англичан в деле разделения изотопов урана и конструирования бомбы.
Совещание у Сталина в присутствии Молотова, Берия и Кафтанова закончилось решением о развертывании научных исследований по ядерной тематике. Для этого в г. Москве была создана в апреле 1943 года секретная лаборатория № 2, директором которой был назначен Игорь Васильевич Курчатов. Курчатову удалось развернуть научные исследования по всем основным вопросам атомной проблемы. Главными из них были:
— разделение изотопов урана с целью выделения делящегося изотопа урана-235 (ответственный — Кикоин);
— расчет и проектирование экспериментальной уран-графитовой сборки для получения управляемой цепной реакции деления (ответственный — Курчатов);
— разработка конструкции урановой или плутониевой бомбы и системы подрыва ядерного заряда (ответственный — Харитон).
Нельзя сказать, что успехи, достигнутые в лаборатории № 2, были очень значительными. Но главное — произошел сдвиг с мертвой точки. Вокруг урановой проблемы объединилась группа талантливых теоретиков и экспериментаторов. Однако вся их работа в первые два года носила характер лабораторных исследований.
Для решения же проблемы получения в достаточном количестве «делящегося горючего» (урана-235 или плутония) нужна была перестройка всей экономики страны. Создание атомной бомбы должно было стать Государственной Задачей № 1. И руководить решением Атомной проблемы должны были «первые» люди страны под личным контролем Вождя. Но чтобы все это понял сам «великий стратег и мыслитель», должно было произойти нечто сверхважное, что изменило бы в корне его взгляд на новое положение в Европе и мире. Это «нечто» произошло в августе 1945 года.
