Атомный аврал
Атомный аврал читать книгу онлайн
Повесть посвящена всем, кто участвовал в создании первой советской атомной бомбы: ученым, конструкторам, разведчикам, а также инженерам, лаборантам, рабочим и заключенным, вынесшим на своих плечах все тяготы строительства и освоения первых атомных объектов.
В историческом плане настоящая повесть является продолжением предыдущей повести «Накануне аврала», но в литературном отношении это — самостоятельное художественно-документальное произведение.
В повести использованы подлинные документы, рассекреченные в последние годы («Атомный проект СССР», т. 2, 1945–1954 гг, под общей редакцией Л.Д.Рябева, Наука-Физматлит, Москва, 1999 г.), а также некоторые факты и сведения из книги американского историка, профессора Дэвида Холловэя «Сталин и бомба» (изд. «Сибирский хронограф», Новосибирский хронограф», Новосибирск, 1997 г.).
Автор выражает благодарность ветеранам атомной отрасли И.П.Лазареву, А.А.Самарканд, Ю.В.Линде, эксперту «Гринпис» по радиационной безопасности И.В.Форофонтову за предоставление ряда документов и помощь советами в период работы над повестью.
Особая благодарность — редактору Александру Даниловичу Шинделю.
Финансовую поддержку в издании книги оказал Институт содействия общественным инициативам (ИСАР).
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
В заключительной части отчета Смита была броская фраза: «Никакая другая страна в мире не была бы способна на подобную затрату мозговой энергии и технических усилий».
Когда Ванников дочитал перевод до конца и наткнулся на эту фразу, он пришел в неистовое возбуждение, граничащее с яростью. Он обложил американцев трехэтажным матом, постучал кулаком по столу и, сдерживая себя, процедил: «Это мы ещё посмотрим!»
25 декабря 1945 года, через несколько дней, Ванников подписал свой знаменитый Приказ № 032 о строительстве на Урале двух промышленных гигантов: комбината № 813 для диффузионного разделения изотопов урана (Свердловск-44) и комбината № 817 для получения плутония (Челябинск-40). Этот приказ устанавливал совершенно нереальные сроки их строительства и освоения. Он давал старт великому промышленному авралу в СССР, унесшему жизни сотен и тысяч людей: самоотверженных ученых, добросовестных техников и инженеров, рядовых строителей, военнослужащих и заключенных…
6
Организация Специального комитета 20 августа 1945 года предусматривала начало серьезной реорганизации народного хозяйства.
Из Постановления ГКО:
«12. Поручить Специальному комитету в 10-дневный срок внести но утверждение Председателю ГОКО предложения о передаче Первому Главному Управлению при СНК СССР необходимых для его работы научных, конструкторских, проектных, строительных организаций и промышленных предприятий».
На первом же заседании Специального комитета, 24 августа 1945 года, после заслушивания доклада Курчатова «О состоянии работ по урану в СССР», Техническому совету было поручено дать свои предложения о привлечении к участию в этих работах других научных учреждений и отдельных ученых, конструкторов и иных ценных специалистов. Это была непростая задача.
Обещанные щедрые премии и льготы вызвали в ученом мире беспрецедентную погоню за правительственными атомными заказами. Десятки НИИ, возглавляемых именитыми учеными и академиками, претендовали на активное участие в атомном проекте. Ответственности слишком не боялись, поскольку многие научные темы имели чисто исследовательский характер.
В этой обстановке к важному государственному делу, пользуясь выгодной ситуацией, могли примкнуть десятки коллективов и групп, возглавляемых научными партийными выскочками или даже авантюристами типа Лысенко.
В то же время ряд серьезных и сильных институтов мог оказаться в стороне в связи с нежеланием или опасением их директоров окунаться в водоворот секретных атомных дел.
При этом соображения могли быть очень разными, в том числе и нравственного порядка.
Основная дипломатическая нагрузка в нелегких научных переговорах с маститыми учеными легла на плечи Курчатова.
28 сентября 1945 года Специальный комитет рассмотрел и окончательно утвердил список № 1 двадцати академических, ведомственных и учебных институтов с перечнем конкретных тем, поручаемых каждому из них.
Более всего заказов получили три академических института: Физико-технический (директор — академик Иоффе), Физический (директор — академик Вавилов), Радиевый (директор — академик Хлопин).
В списке № 1 отсутствовали некоторые весьма авторитетные научные учреждения, амбициозно претендовавшие на участие в атомном проекте. Например, Московский университет.
Группа университетских физиков, возглавляемая профессором Иваненко, считала себя несправедливо обиженной таким решением. Неприязнь к академическим ученым, рожденная ещё в предвоенные годы, могла выстрелить ядовитыми стрелами в любой непредсказуемый момент.
Но в 1945 году Технический совет находился полностью в руках академических лидеров, и открытая борьба была обречена на поражение ученых из МГУ.
Поэтому они смирились с поражением, не апеллируя к политической власти.
В списке № 1 отсутствовал также известный в стране Институт физических проблем, который возглавлял член Спецкомитета Петр Леонидович Капица.
Но здесь причина была в другом.
Капица панически боялся секретных тем для своего института. Страшился собственной засекреченности, поскольку это поставило бы крест на его международных связях, на лелеемой втайне надежде получить когда-нибудь звание нобелевского лауреата, на его привычной и неограниченной свободе действий.
Близкое знакомство с бериевским стилем руководства атомными проблемами привело Капицу в неописуемый ужас. «Почетные» обязанности по Спецкомитету ему были совсем не по душе. Все тверже созревала мысль о необходимости срочно вырваться из атомного капкана, куда он попал отнюдь не по собственному желанию.
Через пять дней после утверждения атомного научного списка № 1, 3 октября 1945 года, Капица написал письмо Сталину с просьбой о своей отставке:
«…Я уверен, что пока я больше пользы принесу как своей стране, так и людям, если отдам все свои силы непосредственно научной работе, ею я и решил всецело заняться. Ведь эту работу я люблю и за неё заслужил уважение у людей. Поэтому прошу Вас, чтобы Вы дали свое согласие на мое освобождение от всех назначений по СНК, кроме моей работы в Академии Наук».
Сталин на это письмо никак не отреагировал. Отказ Капицы вместе со своим институтом участвовать в атомном проекте не очень сильно огорчил Курчатова. А вот вежливое и корректное отстранение от урановой проблемы Института химической физики (ИХФАНа) во главе с академиком Семеновым его расстроило. Но Игорь Васильевич рассчитывал, что к вопросу ИХФАНа, с его прекрасными научными кадрами, он при подходящем случае обязательно ещё вернется.
Все привлеченные к атомной тематике институты срочно принялись за составление календарных планов работ, а заодно и мероприятий по материально-техническому обеспечению, расширению площадей и штатов, приобретению приборов и оборудования. Институты понимали, что финансирование их работ Первым Главным Управлением обещает быть щедрым, и поэтому старались как можно быстрее и эффективнее решить заодно свои собственные застарелые проблемы.
Наиболее важные атомные работы дублировались разными институтами. Принцип здоровой конкуренции сразу закладывался Спецкомитетом как основополагающий в организации всех работ.
Наиболее ответственные дела оставались за секретной лабораторией № 2, руководимой Курчатовым. Она должна была освоить лабораторные и опытно-промышленные методы разделения изотопов урана и получения плутония в уран-графитовой сборке. Кикоин и Курчатов отвечали за подготовку Технических Заданий (ТЗ) на проектирование промышленных комбинатов № 813 и № 817.
За Харитоном оставалась разработка конструкции бомбы, за Алихановым — тяжеловодный реактор. Несмотря на явную приоритетность Лаборатории № 2 во всех научных вопросах атомного проекта, вопрос о Главном научном руководителе оставался открытым. Капица или Курчатов?
И тот, и другой входили в состав Специального комитета и его Технического совета. Формально их должностной статус был равнозначен. Коллизия разрешилась сама собой.
25 ноября 1945 года Капица послал Сталину второе «отставное» письмо, которое было составлено в категоричной, почти ультимативной форме, похожей на сжигание мостов.
Резкой критике в письме была подвергнута вся складывающаяся организация работ по созданию атомной бомбы (АБ).
«…Можно отметить, что среди ученых, инженеров, начиная с самых хороших и кончая жуликами, с учетом всех градаций, заключенных между ними, сейчас большой энтузиазм к АБ…
…Никакого строгого отбора тематики по определенному плану сейчас нет, и вокруг АБ начинается свистопляска. Пляшут и жулики, и авантюристы, и честные люди. Конечно, что-нибудь под конец и вытанцуется, но явно это не тот короткий и дешевый путь, по которому мы можем перешагнуть Америку…
Но все же мы не должны складывать оружие… Хоть и тяжеловато будет, но, во всяком случае, попробовать надо скоро и дешево создать АБ. Но не таким путем, как мы идем сейчас, — он совсем безалаберен и без плана…».
