У Южного полюса

в Лондон в тот день, когда антарктическая секция Конгресса

собралась на свое последнее заседание.

В Лондоне мне повезло. Я встретил там профессора Ингвара

Нильсена, делегированного на Конгресс университетом

Христиании. Он с большой предупредительностью оказал мне полную

поддержку.

Важность сообщений, которые я собирался сделать, была

принята во внимание, и на рассмотрение антарктической

проблемы был выделен еще один день с тем, чтобы дать мне

возможность доложить Конгрессу мои материалы. И вот на другой день

после моего прибытия я выступил в Лондоне, в Королевском

обществе, перед многочисленной аудиторией из географов всего

цивилизованного мира—в черном сюртуке профессора Нильсена.

Дело в том, что портной, как я объяснил профессору, не успел

сшить мне сюртук.

Среди участников заседания, на котором председательствовал

профессор Неймайер, находились: сэр Джозеф Гукер, уже

старик (в 1841 году он был спутником Росса), адмирал Оммэни, сэр

Джон Мёррей (известный ученый, входивший в состав

экспедиции на «Челленджере»), сэр Клементе Маркем, генерал Грили

{руководитель широко известной американской экспедиции

в Гренландию), австрийский полярный исследователь Юлиус

Пайер, Генри М. Стэнли и многие другие.

Я изложил скромные результаты поездки на «Антарктике»

и сообщил вкратце свой план будущей экспедиции на

южнополярный континент. После этого развернулась дискуссия, в конце

которой выступил сэр Джон Мёррей. Очень лестно для меня

и ободряюще прозвучали его слова о том, что важность моих

наблюдений не поддается оценке.

Директор морской обсерватории в Гамбурге, Неймайер,

предложил резолюцию, единогласно принятую. Она имела

следующее содержание:

«Шестой международный лондонский конгресс 1895 года

признает, что изучение антарктических районов является

важнейшей, но еще не выполненной географической задачей. Учитывая,

что почти все отрасли науки могут получить многое в результате

антарктической экспедиции, Конгресс рекомендует научным

обществам всего мира сделать все возможное, чтобы еще до

окончания настоящего столетия приступить к этой работе».

После Росса в течение полувека изучением Антарктики по

существу никто не занимался. Эта резолюция вдохнула новук>

жизнь в исследовательскую работу по Антарктике. Она оказывала

мне огромную поддержку в той напряженной работе, которая

последовала за Конгрессом.

С самого начала было ясно, что в Норвегии я не смогу

раздобыть средств на выполнение своих антарктических замыслов.

Моя родина, кроме того, уже принесла большие жертвы на

алтарь науки в деле изучения Арктики. «Фрам» к этому моменту

еще не вернулся. Могла возникнуть необходимость посылки

экспедиции в помощь ему.

Надо было также считаться с тем, что расходы на

южнополярную экспедицию того масштаба и с теми задачами, которые

я предлагал, значительно превысили бы расходы, которые

обычно требовались для арктической экспедиции. Не говоря уже оба

всем остальном, число участников южнополярной экспедиции

должно было, само собой разумеется, быть значительно большим.

В то время как экипаж «Фрама» состоял из 13 человек, «Южному

Кресту» требовался 31 человек. Расстояние южнополярных

областей от районов цивилизации значительно больше того*

расстояния, которое отделяет от аналогичных районов

северные полярные области; судно и все снаряжение его должны быть

приспособлены к длительному путешествию из одного полушария

в другое и к пересечению жаркой экваториальной зоны.

В промежуток времени, последовавший непосредственно за

Географическим конгрессом, я написал ряд статей для газет

и журналов по южнополярным вопросам; в 1895—1897 годах

выступил с большим количеством докладов на эту же тему в

Англии, Германии, Америке и Австралии.

Тем временем была организована бельгийская антарктическая

экспедиция под руководством капитана Жерл яша. Экспедиционное

судно «Бельджика», отправившееся к югу от Америки, дошла

только до 71° ю. ш. и там было зажато льдами. За время зимовки

экспедиция сумела провести ценные наблюдения и собрать

интересные коллекции.

Сэр Клементе Маркем начал также разрабатывать план южно-

лолярной экспедиции. Это сильно ухудшило мои шансы на

помощь в Англии.

Ожесточенное сопротивление вызвала основная идея

экспедиции. Предполагалось, что судно, которое доставит меня к

намеченной точке, уйдет обратно, обрубив, таким образом, всякую

связь с внешним миром, а я останусь зимовать на обледеневшем

южнополярном материке. Мой замысел стали со всех сторон

признавать несбыточным. Говорили, что ни один человек не

в состоянии вынести зимний холод Антарктики. Но у меня не

было недостатка и в друзьях, которые продолжали стоять на

моей стороне. В Англии таких было двое: езр Джон Мёррей и мой

соотечественник Гуде—тогдашний секретарь объединенного

шведско-норвежского посольства. Пользуюсь случаем принести

им обоим благодарность.

В конце 1896 года я побывал в Шотландии и повидался там

с сэром Джоном Мёрреем. В те времена, когда все мои планы

были под угрозой крушения, этот человек поддержал и ободрил

меня. Он был болен, лежал в постели и никого не принимал.

Но услышав, что я явился, велел позвать меня в спальню—так

силен был его интерес к антарктическим проблемам. С глубоким

сожалением сообщил он мне, что, по его мнению, я не имею в

настоящее время в Англии ни малейших шансов на успех. Но

трудности только укрепляли мою решимость. С удвоенной

энергией я стремился раздобыть средства для реализации своих

планов.

В 1897 году в Хобарте6 я встретился со всеми

премьер-министрами австралийских колоний и внес предложение организовать

экспедицию.

Это предложение привлекло всеобщее внимание, и у меня

появилась слабая надежда на поддержку со стороны пяти

колоний. Но я уже знал по опыту, что всякие проекты такого рода

требуют санкции австралийских парламентов, на что было

трудно рассчитывать. Вконец измученный, вернулся я в Европу.

И тут мне улыбнулось счастье.

Уже вскоре после Географического конгресса 1895 года

у меня завязалось знакомство с крупным английским

книгоиздателем Джорджем Ньюнсом, членом парламента. В

дальнейшем он принимал участие в детальной разработке моих

планов и в боях, которые мне приходилось вести за их

осуществление.

И вот теперь он предоставил в -мое распоряжение 35 тысяч

фунтов стерлингов для возможно более быстрого снаряжения

экспедиции.

Таким образом, сэр Джордж Ньюнс—тот человек, который

сделал возможной экспедицию «Южного Креста»; именно он создал

предпосылки для прекрасных результатов, явившихся

ценным вкладом в науку. Экспедиция на «Южном Кресте» была

предпринята на английские деньги. На гафеле судна развевался

английский флаг, подаренный мне нынешним наследным

принцем Англии. Тем не менее экипаж в количестве 31 человека,

который довел экспедицию до счастливого окончания, состоял

в большинстве из норвежцев; все оборудование также было

изготовлено в основном из норвежских материалов.

СЭ Р ДЖОРДЖ НЬЮНС предоставил мне полную

свободу действий как в подборе спутников, так и в подготовке

материальной части экспедиции. Я решил включить в состав экспедиции

как можно большее число моих соотечественников. Они,

во-первых, еще с юности привычны к снегу и льду, во-вторых, в

большинстве своем—хорошие лыжники.

Точно так же максимальную и наиболее важную часть