У Южного полюса

думал о том, чтобы их транспортировать в Австралию в холодном

помещении какого-либо большого парохода, совершающего

восточные рейсы. Пароходная компания потребовала за это 2 тысячи

фунтов стерлингов фрахта; финансовые возможности экспедиции

этого не позволили. Консервы нужно было упаковать с

особенной тщательностью, иначе при высокой температуре они могли

легко испортиться.

Поскольку животный мир за Южным полярным кругом был

почти так же неизвестен, как и сам южнополярный континент,

то у меня не могло быть никаких определенных сведений, какие

источники питания мы сможем найти в тех широтах, которые

собираемся посетить.

Во время экспедиции я намеревался сделать как можно больше

наблюдений и собрать больше всякого рода образцов, но не

тратить времени на их обработку, которая к тому же могла бы

испортить удачно собранный материал. Все, что будет привезено

экспедицией, я хотел передать в руки специалистов для

дальнейшего использования.

Морскими глубинами, за исключением измерений глубины

дна, я не собирался заниматься. Меня интересовали главным

образом прибрежные воды неизведанных земель, в которых во

время промысловой экспедиции за тюленями на «Антарктике»

в 1894 году я уже обнаружил кое-что интересное.

Основная задача нынешней экспедиции—добраться до

южнополярного материка и высадиться на берег, чтобы его

обследовать. Сверх того, я надеялся преодолеть Великий ледяной

барьер, если удастся, подняться на него и пробраться дальше

в неведомые края.

Если ставить себе целью продвинуться дальше на юг, чем это

удалось сделать сэру Джемсу Кларку Россу, то при всех

обстоятельствах необходимо подняться на Барьер. Я не собирался

побивать рекорды, хотя надо сказать, что всякая

исследовательская работа, которая стремится обогатить цивилизованный мир

новыми фактами, новыми знаниями о неведомых ранее областях,

не может сама по себе не ставить рекорды.

В конечном итоге весь наш успех или неуспех зависел от самих

условий, с которыми мы встретимся в новой, никому неизвестной

стране. Кто может сказать наперед, удастся ли нам пробиться

к берегу сквозь вечные льды?

Среди гостей, которые явились на борт «Южного Креста»,

чтобы пожелать нам удачи, находились представители

различных научных обществ, Географического общества в Лондоне

и многие другие. Были произнесены прощальные речи,

провозглашались тосты за королеву Викторию и за короля Оскара,

а также за герцога Йоркского, нынешнего наследного принца

Англии, который подарил экспедиции флаг.

Известный географ доктор Милль в короткой, но

содержательной речи охарактеризовал основные задачи экспедиции и

подчеркнул, что «Южный Крест» готовится отплыть в своего рода

«новый мир», ближайшее ознакомление с которым будет иметь

для науки колоссальное значение. Он воспользовался случаем

выразить также слова признательности сэру Джорджу Ньюнсу

за его щедрую помощь.

В немногих словах я поблагодарил выступавших и пообещал,

что я со своими людьми сделаем все, что будет в наших силах,

чтобы не обмануть надежд, возлагаемых на нашу работу.

Старый адмирал сэр Оммэни, который, будучи еще кадетом,

принимал участие в Наваринском бою и которого с тех пор друзья

называли Наваринцем, пришел в восторг от нашего

оборудования. Он также участвовал в экспедиции Джона Росса и среди

наших лыж, саней и собак чувствовал себя как дома.

Поступило много телеграмм с добрыми пожеланиями от

старых полярных исследователей, от научных обществ и от

родственников.

Стояла ужасная жара, что вызывало у собравшихся тоску

по арктическим температурам. На следующий день на берегу

состоялось богослужение. Команда и посетители заполнили всю

палубу. В полдень я попрощался с женой и маленьким сыном,

который в ту пору еще не умел говорить.

Ровно в 4 часа я снова взошел на борт и нашел все

подготовленным к отплытию. Пристань и мосты были полны любопытных

и сочувствующих. В тот момент, когда корабль тронулся,

слились воедино прощальные крики, вырвавшиеся из груди десятков

тысяч зрителей, которые заполнили мосты и берега Темзы. Новая

лондонская набережная со своими гордыми башенками

напоминала огромную театральную галерею, переполненную до отказа.

Всякое движение по набережной было прекращено. Возгласы

«ура», несущиеся оттуда, мы слышали еще долго после того, как

перестали видеть скопившиеся на набережной толпы народа.

Сотни маленьких пароходиков приветствовали нас нестройным

хором паровых гудков. У Гринвича нас ожидало такое же

скопление народа. Когда «Южный Крест» проходил мимо учебных

судов военного флота, их ванты и реи были унизаны людьми,

играла музыка и флаги были приспущены в знак прощального

привета.

Наши 90 упряжных собак аккомпанировали всему этому

своим воем.

На Темзе был в тот вечер один из самых великолепных

солнечных закатов. Горизонт на западе сверкал чистым золотом,

и на этом фоне резко выделялся величественный купол собора

Св. Павла, окруженный бесчисленными, башенками и дымовыми

трубами, между тем как ближайшие к нам корабельные мачты

казались еще выше на золотом фоне. Река пылала, как огонь.

Темнота постепенно сгущалась, взошел месяц и осветил нам путь

вниз по течению по направлению к Грейвсэнду3, где мы должны

были погрузить на борт дополнительный уголь и порох.

Сопровождавшие нас родственники, попрощались окончательно,

и «Южный Крест» начал свой необычный рейс.

В первые дни путешествия большинство занималось

приведением в порядок и размещением своих продовольственных

запасов, некоторые же легкомысленно бросали продукты за борт

в жертву Нептуну! Весьма удачным было для нас то

обстоятельство, что во время прохода по Ла-Маншу стояла хорошая погода,

ибо наша палуба была завалена ящиками, бочками, такелажем,

якорями. А там, где еще оставалось свободное местечко, стояла

гренландская собака, которая на своем эскимосском наречии

ворчала на сибирских братьев; постепенно разгорался концерт

на арктическом волапюке4, исполнявшийся всеми 90 голосами

и напоминавший по отсутствию дружелюбия концерт великих

держав.

Каюты были полны приборов и книг. Научный персонал

работал с увлечением. И все же то один, то другой по временам

задумывался, уносясь мыслями назад, на родину, домой! Никогда

не произносилось слово «родина» с таким глубоким чувством,

как тогда, когда команда «Южного Креста» на своем пути к

неведомой земле, откуда никому из нас, быть может, не суждено

было вернуться, увидала, как последние скалистые утесы Англии

скрылись за пенистыми гребнями океана.

Лишь только судно оказалось в открытом море, все—и научные

сотрудники, и матросы—взялись за тяжелый корабельный труд.

Когда нужно было ставить паруса, смолить снасти и сети, стоять

на вахте, размещать ящики, мыть палубу, кормить собак, все

включались в работу. Для того чтобы управляться, в частности,

с 90 всегда беспокойными животными у двух лапландцев часто

не хватало сил.

Так каждый из нас постепенно готовился к предстоящей

жизни. При этом я сам имел незаменимую возможность изучить

всех своих спутников по экспедиции.

Само собой разумеется, что при наличии 31 человека в

составе экспедиции должна была господствовать строжайшая

морская дисциплина и неуклонно соблюдаться грань между

старшими и младшими. И тем не менее в праздничные дни

устанавливалось братское единение.

Из числа научных сотрудников экспедиции лишь немногие

имели случай ознакомиться раньше с морской дисциплиной. Им