С крылатыми героями Балтики

В августе 1941 года лично сбил четыре истребителя врага: два Ме-109, ФВ-190 и ХШ-126 и три в группе: два Ме-110 и Ме-109. За это получил орден Ленина.

Павел Иванович был одним из любимцев полка. Как и Слепенков, он отличался не только летным мастерством, высокой личной организованностью и справедливой требовательностью, но и заботой о людях. Общительный, он четко различал служебное и личное. В нем удачно сочетались качества опытного боевого командира и простого товарища - "летчика Пашки", как напишет он позже на фотокарточке, подаренной мне на память.

Так вот, появившись в землянке-столовой и узнав, в чем дело, капитан Павлов, не любивший терять времени даром, стал немедленно действовать. Со свойственной ему находчивостью он легко организовал собравшихся. Первым делом, попросив внимания, он совершенно неожиданно для меня объявил:

- Доктор просит слова, чтобы просветить нас по одному из самых злободневных вопросов медицины и нашего теперешнего быта.

В наступившей вдруг тишине я, признаться, смутился. Но не растерялся. Врасплох я не был застигнут. К беседам врача я всегда был готов и в течение двадцати минут рассказал о мерах профилактики желудочно-кишечных инфекционных заболеваний. Тогда это была особо актуальная для нас проблема. С летчиками и большинством технического состава, кроме тех, с кем ехал в эшелоне, я еще на эту тему не беседовал. Мое первое в полку выступление перед столь широкой аудиторией, к радости моей, закончилось под аплодисменты. Они повторились громче после того, как Павлов объявил оценку. Свою. Авиационную. Она прозвучала для меня так же неожиданно, как и все вначале: "Отлично с плюсом за истребительскую сноровку! Посвящение доктора в авиаторы будем считать состоявшимся".

Улыбающийся Павлов крепко пожал мне руку. Я был ему искренне признателен. Он помог мне найти и использовать один из тех возможных резервов времени, о которых на недавнем совещании говорил Слепенков.

Беседой врача дело не ограничилось. Вторым отделением программы Павлов объявил концерт самодеятельности. И сразу же, чтобы не получилось заминки с номерами (их, разумеется, никто специально не готовил для этого), предложил свою "Балладу о нашем полку" в собственном исполнении. В форме пародии мастерски изобразил он отдельные, хорошо всем известные эпизоды периода формирования нашего полка в Рузаевке, включая и эпопею с перелетом в Богослово. Основой импровизации удачно взял совет А. П. Чехова: радоваться в любой ситуации. Радоваться, что так, а не хуже. Изобретательный рассказчик, он сумел оригинально повернуть то, что в свое время доставило однополчанам немало огорчений. Это были и существовавшие до Слепенкова курьезные правила, взвинчивавшие и нередко сбивавшие с толку людей, и печально знаменитые вечера подведения итогов за каждый день, и такое досадное событие, каким явилась вынужденная посадка. Теперь все это в интерпретации П. И. Павлова неожиданно получало совершенно иной, полный юмора смысл, вызывало смех и взрывы аплодисментов.

После смешной до слез "Баллады" (и когда только успел подготовить!) Павел Иванович исполнил любимую им "матросскую чечетку". В высоких русских сапогах, он выбивал ее на дощатом полу без аккомпанемента, увлеченно и легко. Выходило у него, можно сказать, лихо. Тем временем прибыли вызванные Павловым полковые музыканты: баянист Григорий Корж из 1-й эскадрильи и скрипач Дмитрий Трегуб из 2-й. Прозвучали соло на скрипке и баяне, дуэты скрипки и баяна, кто-то сплясал уже под музыкальное сопровождение. Нашлись чтецы-декламаторы, вокалисты. Они сами охотно вызывались и тут же объявлялись вошедшим в роль конферансье Павловым. Получился настоящий концерт самодеятельности! Все так увлеклись, что забыли и о еде. Теперь уже не мы, а работники столовой, присоединившись к зрителям, ждали команды приступить к раздаче привезенного ими ужина.

Рассаживаясь за столы, которые были только что сдвинуты и частично вынесены из землянки, люди не скупились на похвалы в адрес Павлова.

А однажды вечером мне позвонил адъютант (начальник штаба) 1-й эскадрильи капитан Гладченко. Беру трубку. Он приглашает посмотреть у них в землянке кинокартину. Я сердечно поблагодарил, но отказался. Некогда: готовлюсь к очередному занятию с летчиками по авиационной гигиене. Выразив сожаление, Гладченко положил трубку. Не успел я сесть за книгу, как дневальный опять позвал к телефону. Звонил командир 1-й эскадрильи капитан Павлов.

- Доктор, у нас тут заболел один товарищ. Не смог бы посмотреть сейчас? обратился П. И. Павлов тоном, не допускающим сомнений.

- Иду, - ответил я, даже не подумав о возможной связи этого звонка с предыдущим. Через пять-семь минут я был в 1-й эскадрилье.

- Вот и доктор, можно начинать! - весело воскликнул Павлов при всеобщем оживлении присутствующих.

Так я все же был "вытащен" в кино. Никакого больного, конечно, не оказалось.

- Надеюсь, не обижаешься? - спросил Павел Иванович, извинившись за шутку и приглашая сесть рядом.

- Напротив. Очень рад, что все здоровы, веселы и смогу вместе с вами посмотреть картину, - ответил я в тон ему.

- Вот и отлично, - удовлетворенно заключил Павлов, слегка хлопнув ладонью по моему колену.

Павлов был прост в общении с людьми, что вместе с его качествами блестящего летчика и командира эскадрильи создавало и поддерживало непререкаемость его авторитета. В хорошем настроении покидал я 1-ю эскадрилью после кино, благодарный капитану Павлову за его настойчивое, несколько необычно выраженное желание видеть меня в своем кругу, видеть не по служебной необходимости, а просто так, неофициально, чтобы сделать мне приятное, выразить свою симпатию. Все это воспринималось мной как аванс. Он ко многому обязывал. Требовал, как я понимал, и делами быть на уровне таких замечательных людей, как Слепенков и Павлов.

Уже с первой нашей встречи в землянке командира полка Павлов стал называть меня на "ты". И вскоре я понял, что иначе он не мог. Ибо не терпел подчеркнуто официального тона с подчиненными и равными по службе. Это был бы не Павел Иванович Павлов. Своей естественной простотой он буквально покорял людей. В ней была его сущность как человека, это была его индивидуальная, неповторимая черта. При необходимости он мог быть и резким, и строгим, но не злым. Злым я его никогда не видел.

Многое уживалось в этом разностороннем человеке. Он хорошо рисовал, умел подкрепить свою мысль оригинальной и наглядной схемой, набросав ее в два счета. В часы досуга не чуждался пикантного анекдота, мог развлечь остроумным фокусом, умением жонглировать. В дни напряженных боев это очень помогало ему самому и товарищам несколько отвлечься от томительного ожидания вылета.

Подобно Слепенкову, капитан Павлов умел легко и быстро оценивать обстановку и наиболее целесообразно действовать. Шла ли речь о ситуации боевой, полной кризисных моментов скоротечной воздушной схватки или о делах житейских.

Авторитет Якова Захаровича Слепенкова считался в полку непререкаемым. Сравнение с ним - большая честь для каждого летчика. И первым удостоился такого сравнения командир 1-й эскадрильи капитан Павлов.

Под стать своему жизнерадостному и энергичному командиру был и комиссар 1-й эскадрильи старший политрук Тимофей Тимофеевич Савичев. В ту пору ему было 27 лет (1915 года рождения), моложе своего командира на семь лет. Летчик-истребитель, участник боев на реке Халхин-Гол в 1939 году. В финскую кампанию после одного из боевых вылетов Савичев возвращался на поврежденном самолете. При вынужденной посадке на фюзеляж сильно пострадал. Получил сотрясение головного мозга. Не один день находился на грани смерти. Лечился долго в Ленинграде, в клинике тогда главного хирурга ВМФ профессора Ю. Ю. Джанелидзе.

Благодаря искусству медиков и воле Савичев выздоровел, вернулся на летную работу. Перенесенная травма временами напоминала о себе, но Тимофей Тимофеевич не падал духом. Он с увлечением и страстью стал отдаваться комиссарской деятельности. И на этом поприще проявились его недюжинные способности. В политработе Савичев нашел свое второе призвание. Осенью сорок третьего его назначили заместителем по политической части командира 73-го пикировочного полка (с января 1944 года переименованного в 12-й гвардейский) нашей 8-й минно-торпедной авиадивизии. Полк летал на замечательных пикирующих бомбардировщиках Пе-2. С этим полком мы долго базировались на аэродроме Гражданка. Наши летчики прикрывали пикировщиков.