Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал (ЛП)

Музыкальный бизнес на самом деле составляют секс, наркотики и рок-н-ролл, и если вы состоите в браке и хотите быть верным своей жене и хотите вести вразумительную жизнь, тогда это борьба. И это ужасное окружение, если у вас есть история распущенности и привязанность к наркотикам, которые у меня, очевидно, были. Были времена, когда я находился на дороге, и без всякой видимой причины Пэм и я боролись во время междугороднего разговора. Борьба дала мне повод, чтобы перейти от ‘ Хммм…’ до ‘Упс!’, от простого созерцания до того, чтобы позволить ударить себя; от того, что выпить стаканчик до того, чтобы выпить слишком много. Все эти моральные прегрешения я сводил к тому, что происходило дома: проблемы с детьми, проблемы с деньгами, проблемы с женой. Реальность такова, что я должен был взять на себя ответственность за эти вопросы и вести себя иначе. Мне требовалось стать лучше.

Однако дело вот в чем: все это не только касается убежденности и бескомпромиссности. Иногда это скорее касается того, чтобы быть достаточно умным, чтобы избежать искушения. Если вы воин по выходным, возможно у вас получиться сочетать работу и семью без особых проблем. На моем уровне? Гораздо сложнее.

Наркотики доступные и недорогие. Как и группи. Лучший способ сохранить свой брак, когда ты известная рок-звезда? Лучший способ быть верным мужем и преданным отцом?

Уйти. Просто уйти прочь и заняться чем-то другим.

Так было всегда и так всегда будет.

Но легче сказать, чем сделать. Было время, когда я видел, как люди находят время для своих детей, люди, имеющие серьезное влияние и авторитет в индустрии развлечений, и мне интересно, что было с ними не так.

Почему ты настолько глупый и мягкий?

Теперь я воспринимаю вещи иначе. Сущность жизни действительно состоит в семье и детях. Я натер задницу до мозолей, так чтобы проводить больше времени со своими детьми, но Джастису сейчас уже восемнадцать, и скоро он отправится в одиночное плавание. Я беспокоюсь о том, что возможно упустил лучшие годы его жизни, и это печалит меня до такой степени, что вы и представить себе не можете. Это как в той песне, чувак. В этой добанной песне Гарри Чейпина 'Cat’s In The Cradle'. Ты слышишь ее, когда ты циничный подросток, или бездетный тусовщик хэви-метал гитарист, и думаешь, что за сраный слабак! А потом, когда становишься моего возраста, когда тебе почти 50, и ты смотришь на своих детей, выросших в мгновении ока, вдруг песня приобретает совершенно иной смысл.

Были самолеты, на которые я успевал сесть и счета, которые оплачивал.

Он научился ходить, пока я был в отъезде.

Я слушаю эту песню сейчас и не могу ни смеяться, ни иронизировать. То же самое и с песней Кэта Стивенса 'Father and Son’, или даже Джона Майера ‘Daughters’. Это песни, затрагивающие чувства, которые обращены к родителям. И именно поэтому вот что превыше всего: отец. Дело в том, что когда одержим успехом, как я, и начинаешь работать до такой степени, когда ничего остальное не имеет значения, ты совершенно упускаешь из виду то, что действительно важно. Так произошло и со мной. И в конце концов, если вам не все равно, вы окажетесь в реабилитационном центре, повторяя Молитву Спокойствия снова и снова. Или ее какую-нибудь разновидность, которая, по сути, заключается в следующем: “К черту это”.

Так я вернулся домой в Аризону, к своей жене и детям, и попытался восстановить свою жизнь – так или иначе, счастливую, здоровую версию своей жизни. Среди людей, которых я встречал, помогавших мне в этом путешествии, был Дэриэн Беннетт, бывший морской пехотинец и полузащитник NFL. Дэриэн был также опытным инструктором по боевым искусствам и христианином, и вскоре и стали тренироваться вместе и тусоваться.

Я чувствовал, что у нас много общего, за исключением того, что он был морским пехотинцем и бывшим профессиональным футболистом, а я был рок-звездой и выздоравливающим наркоманом. По сути, мы оба были бойцами, и нашли общий язык на этом уровне. Хотя наше воспитание кардиально отличалось, у нас был общий дух воина. Также помогло и то, что Дэриэн был на несколько лет меня старше и более глубоко придерживался христианского образа жизни. Мне был нужен наставник в то время – в образе отца, и Дэриэн вписался и в эту роль тоже. Мы отдалились в последние годы, особенно когда он переехал в Калифорнию, но какое-то время я считал его одним из самых близких своих друзей, и всегда буду ценить его наставления и дружеское общение.

Часть проблемы, которую я обнаружил, состояла в том, что у меня было очень мало друзей мужского пола. Ох, у меня были 'кореша’, подельники…но не было настоящих друзей. Друзья, которые у меня были, были либо нездоровыми пережитками прежней жизни – жизни, которую я старался избежать, или профессионалы, у которых было мало времени, чтобы посвятить ее дружбе. Таково бремя быть успешным человеком в современном обществе. Опять же, все сводится к расстановке приоритетов. Ты бесконечно работаешь, чтобы добиться успеха и обеспечить семью, а затем однажды просыпаешься и понимаешь, что у тебя мало людей, с которыми ты можешь разделить этот успех. Кроме того, для меня было проблемой вырваться из неискренности отношений с подростками. Я был хорош в том, чтобы напиваться или кайфовать и преследовать женщин или ввязываться в драки. Взрослая мужская дружба? Я не знал об этом ничего.

Я, Джастис и Электра перед спуском по реке Эмерикан на плоту за 3-4 секунда, лето 2009-го Электра, выигрывающая, что есть в наличии на выставке лошадей.

Со своей лошадью Герритт, получившей приз «лошади года»

В интересах просвещения, я попытался (снова) присоединиться к мужской группе, на этот раз больше посвятив себя этому и с чистым рассудком. Что я искал, это жизнь вне Мегадэт, жизнь, которая дополнит мою семью в здоровом, позитивном ключе. Через все это я продолжил идти на цыпочках по пути христианства и просвещения, пытаясь одновременно понять, что большая часть моих проблем могла быть отнесена к вопросам оставления меня в детстве одного, и также принимая ответственность за свои проступки; попросту говоря, дерьмовое воспитание не освобождает вас от бремени ответственности.

Жизнь продолжается. Смирись с этим.

Я позволил себе стать жертвой, и во многом я ненавидел себя за это.

Были вещи, которые я узнал о своем потреблении наркотиков, которые необязательно согласовывались с двенадцатишаговым протоколом. Например, я узнал, что я не был тем парнем, который не мог остановиться после одной или двух бутылок пива. Для меня это больше был вопрос понимания, что у меня есть одна или две бутылки пива, а потом кто-то сказал бы: “Эй, а давай по дорожке коки!” И тогда бы мне не было равных. Я понял эффект домино. Если бы я не сильно пил, я бы не попал в беду.

Следовательно, теперь я едва ли пью вообще.

Повторить?

Хорошо…вот вам противоречивая часть.

Когда я говорю о трезвости, я не имею в виду воздержание в строгом смысле этого слова. Я не принимал кокаин и героин в течение многих лет. Я соскакивал пару раз, начиная с 2002-го, принимая обезбаливающие, связанные с серьезным и хроническим дегенеративным состоянием межпозвоночного диска в шейном отделе, но я отношу это к несколько иной категории. В конце концов, эта проблема потребует хирургического вмешательства – годы хэдбэнгинга возьмут свое! Но я наслаждаюсь бокалом вина время от времени. И вот что я скажу: один бокал, один час или около того прежде чем выйти на сцену или пообедать с женой. Редко один бокал превращается в два. Первые несколько раз, когда я так себя вел, многие люди кричали: “Херня”. Все говорили, что это не сработает: воздержание, по их словам, было единственной стратегией для кого-то вроде меня. Я понимал их точку зрения. Элис Купер поступил так же: спасся, впустив в свою жизнь Христа, и просто завязал пить. Никаких собраний, никаких двенадцатишаговых программ. Знаете, что я сказал, когда услышал об этом?