Я сын батрака. Книга 1

Постепенно люди и забыли, что ездили за батюшкой. И вдруг, примерно через неделю, после последней поездки, к зданию бригады, подъехали две брички, полные каких-то старух, а во главе их сидел Бурукшунский поп. В бричке также находились иконы, всякие знамена и прочая атрибуция. Приехавшие быстренько, на сколько это могут старые люди, спешились, разобрали привезённую атрибуцию, построились, и, не дожидаясь местных бабушек, пошли по хутору, мерным шагом, напевая молитвы. По пути к ним начали присоединяться все новые и новые члены процессии.

Ребятишки сбежались со всего хутора, как же, такое событие, сам батюшка приехал к нам в хутор, такого у нас ещё не бывало. Но главное не это, а то, что как только, приехавшая делегация двинулась с молитвами, стали появляться тучи, и начал накрапывать дождь. В движущейся толпе заговорили: «Вот что значит батюшка, как только он начал читать молитву, сразу пошёл дождь, вот оно Божье слово, Всевышний всё видит и слышит». Дошли до полевого стана, ну того в котором мы кобылу с жеребёнком нашли, дождь усилился, и бабки со своей ношей, поспешили под навес. Все такие весёлые, мол, свершилось, не зря приехали. Одна приехавшая бабка, нашей бабке говорит: «Вот вам и дождь батюшка привёз, а вы сумливались». Я слушаю эту бабку, смотрю на небо, и вижу что туч-то практически уже нет, они как-то быстро рассеялись, ну что же это за дождь. В такую пору нам нужен настоящий дождь, чтобы он зарядил недели на две, а это смех, а не дождь. Вот такие мысли у меня были в то время. Батюшка решив, что его миссия выполнена, пошёл со своей свитой обратно, но направились они не к правлению колхоза, а по другой улице и начали собирать подаяние.

На своих бричках они проехали всю улицу до конца, затем завернули на нашу улицу со стороны степи и поехали вдоль домов, останавливаясь и собирая подношения. Притом, вокруг бричек, куда подносили подаяние, царило веселье, бабки-чернавки постоянно двигались, улыбались и хуторянам, кто им приносил всякую еду, говорили: «Не поборами занимаемся, а заработали, наш батюшка вам дождь у Господа выпросил». Затем брички подъехали к правлению колхоза, и там поп стоял у брички и собирал подать от местных богомолок. Собрал всё что принесли, перекрестив всех, сел на бричку и уехал. Главное, поборов набрал столько, что в бричках не было места для бабушек богомолок, и они пешком отправились за бричками.

Сознательные хуторяне на все лады осуждали действие батюшки. Люди возмущались, ну зачем он приехал, когда все выгорело, не мог раньше приехать, хотя, что толку, что он приехал, только собрал подать и уехал, а дождя как не было, так и нет. Видно он за этим и приезжал, наверное, продукты в Бурукшуне закончились. Да и почему он именно сегодня приезжал, а не раньше и не позже. Вопросов много, а ответа на них нет и спросить не у кого. Учительница, Мария Васильевна, в отпуске на летних каникулах, тётя Груня, хоть и близка к науке, но она тоже не знает, что делать, наверное, придётся ждать учительницу, может, она объяснит сей феномен. Секрет прозорливости батюшки священника выяснился тогда, когда вернулась из отпуска Мария Васильевна. Она объяснила, что у батюшки, скорее всего, есть барометр, это такой прибор, который показывает, какая будет погода. Когда прибор показывал ясно батюшка в хутор не ехал, а как показал облачность, то он сразу оказался у нас. Этим самым он не уронил свой авторитет, как священника, и доказал вам, не образованным, божескую силу. Вот и вся разгадка о дожде. Если бы в этот день батюшка не приехал, все равно был бы дождь, так что священник со своими молитвами ни причём.

А дождей потом у нас не было до самой осени. Когда поп ушёл со своей свитой по дороге, мы с пацанами с ними не пошли, а возвращались в хутор напрямую, через поле. Лично я понял, что поп со своими бабками-чернавками нас, хуторян, просто обманул и поэтому мне с этой нечестной компанией, идти не хотелось и мы пошли по полю. Идём там, где пасётся отара овец, доедая остатки не сгоревших посевов. Отара овец была большая, примерно тысячи две голов, обходить её долго и поэтому мы пошли, сквозь стадо овец. Я иду впереди, расталкиваю овечек, они покорно уступают дорогу. Но тут на пути оказался баран и ни в какую не хочет уступить дорогу, я его за шерсть отталкиваю, а он, такой здоровый, упирается и не хочет меня пропускать. Поистине уперся как баран. Тут я подумал, ага, раз ты меня не хочешь пропускать, тогда ты меня повезешь на своем хребете. Лихо вскакиваю на его спину, хватаюсь за шерсть на холке, бью босыми пятками его по бокам и думаю, сейчас он рванёт. А он стоит и не думает двигаться, показывает свою баранью упёртость. Мне это как-то сразу не понравилось, как это так, я его погоняю, а он не хочет двигаться. Стоит, широко расставив ноги, низко опустил свою голову с огромными рогами, и от недовольства засопел так, что пыль полетела от его сопатки. Мне ничего не оставалось, как снова ударить его пятками в бока. На этот раз, он с места так рванул, что я чуть с него не слетел. Несётся, как угорелый, не разбирая дороги, расталкивая своих собратьев в стороны. Как только он вырвался на простор, заложил такой вираж, что я с него кубарем слетел и ударился боком обо что-то твёрдое. Баран убежал, а я с трудом поднялся, бок болит, тут подошли ребята начали надо мной подшучивать, вроде того, вот так прокатился. Но я не обижался, бок хоть и болел, но я был доволен, всё-таки я оседлал барана. Это называется, покатался.

СТАРЫЕ ФОТОГРАФИИ

В нашей хате на стене висели фотографии, где были изображены мои дяди по отцовской линии. Фотографии были старые, чёрно-белые, и не очень хорошего качества. Но то, что на них было изображено, видно было хорошо. Там дяди изображены верхом на лошадях в черкесках, с саблями на боку, а на их головах кубанки. Ну, висят эти фотографии и висят, я к ним сильно и не присматривался, а когда я подрос, и мне было лет одиннадцать, я ими заинтересовался. Залезаю с ногами на скамейку, иначе не видно, и внимательно рассматриваю. Как мои дяди гордо сидят на лошадях, лихо заломив кубанку набекрень, положив руку на рукоять шашки, и гордо подняв голову. Я рассматриваю эти карточки и думаю, какие у меня были воинственные дяди, и своими родственниками решил похвастаться перед друзьями. Пригласил Лёньку Беленко, Павла Кошевого, показываю им фотки своих дядей, они смотрят и удивляются. Затем Лёня Беленко спрашивает: «А где твои дяди служили, у казаков или у черкесов, в конной дивизии?» Я этого не знал и решил спросить у мамы.

Когда вечером мама пришла с работы, первым делом я у неё спросил: «Мамо, а в какой армии мои дяди, которые на стене висят, служили?» Мама, посмотрела на меня с каким-то удивлением и говорит: «Да ни в какой армии они не служили, они, как и наш отец, работали батраками» — «Мам, — не унимался я, — а на карточках они сидят на красивых конях, в черкесках, с шашками, видно, что они военные». Мама засмеялась и говорит: «Та нет, Сеня, это нарисована такая картина, а твои дядьки только голову просунули вот в ту дырку», — и показывает пальцем, куда они просовывали свои головы. Сказать, что я по этому поводу расстроился, значит, ничего ни сказать, я просто был ошарашен. Я целый день ходил сам не свой, так хотелось, что бы мои дядьки гарцевали на таких красивых конях, а так, в дырку засунуть голову каждый сможет. Но делать нечего, раз уж так вышло, теперь надо чтобы мои друзья не узнали, а то позор какой будет. А вскоре я из ружья расстрелял эти фотографии, а заодно и зеркало, которое висело рядом, случайно конечно, но всё же.

Случилось это весной, когда земля во дворе хорошо высохнет, тогда начинается уборка всего подворья от зимней грязи. Работает вся семья, от мала до велика, у каждого есть задание и его надо выполнить. Убираем двор, день катился к закату, все заняты работой, родители тоже здесь же, вдруг кто-то крикнул: «Утки». Все посмотрели в небо и увидели, как стая уток летит в небе над нашим двором. Тато, быстро в хату и через минуту выскакивает с заряженным ружьём, прицелился, а утки уже далеко, как в песне Михаила Шафутинского. Отец поставил ружьё к стенке хаты, и продолжили дальше работать. Затем, когда закончили работу, отец ружьё закрепил в хате, на потолочную балку, оно там всегда висело. На другой день, после работы, взрослые дети куда-то ушли, а тато и мама пошли в гости к нашим соседям Мазепиным. Там у них было, какое то торжество. Я оставался один с младшими детьми, которые играли здесь же в большой хате. От нечего делать, я решил заскочить на полати и клацнуть курками ружья, которое было закреплено на потолочной балке. Я так делал и раньше, но дети боялись, когда я играл с ружьём, и сразу убегали в хатыну. А затем, когда щелчок раздавался, они снова выходили в большую комнату.