Большая Медведица

— Нет. В оркестровую яму упала.

На другой стороне дороги, у занимающего весь нижний этаж пятиэтажного здания продовольственного магазина, выгружалась «Алка».

— Братан, сбегай, дыбани?

Потные, в синих халатах грузчики, таскали во чрево винно-водочного отдела ящики с сорокоградусной.

— Мужики, когда торговать будут?

— За двойню цену хоть сейчас, — с готовностью опустил на землю ношу забулдыга.

— Одну давай.

— Двести колов, а за свою цену завтра с одиннадцати, — воровато сунул он Эдику пузырь водки.

Кота уперла на Батарейную балерина со шрамом, зато в половине двенадцатого вернулся от любимой Леха, трезвый, как стеклышко. К работе он относился серьезно.

— Наметили что?

— Есть на примете одна лавчонка. Правда, в центре, но зато в ней двести ящиков водовки. Отторгуются и проинкассируем их с ходу.

— Нормально значит, а Костя где?

— Длинная история. Шуры-муры, летающие по городу Амуры, а если коротко — то жене изменяет.

— Это в мой огород?

— Ты что, Леха, — выглянул из-под простыни Олег, — у тебя с Хадичей лямур, а у него просто слюни потекли.

Разбудил подельников Кот.

— Вот, сволочуга, — втолкал его в ванную комнату Святой — наливай воды холодной и отмокай. Через час пахать, а он, собака, полупьяный.

— С горя, Олег Борисович, с горя, — раздевался он, — представляешь, вместо того, чего я ожидал, Ксюша мне по морде врезала. Проклятая балерина, женись, говорит, а как, ведь я уже женат.

— Подменить может тебя. Костя?

— Кем? Не-е, ты ее сразу уломаешь. Скажешь, целую ручки, конфетка-мармулетка, наврешь, что холостой, я лучше сам сегодня вечером еще разок попытаю счастья.

Без пятнадцати три «Жигули» встали за короткий квартал от магазина. Святой под горло застегнул ветровку и поглубже натянул черную бейсболку.

— Слава, стой тут, номера скрути. Работаем мы лихо, потому что без масок и на «хапок», — загнал он в ствол пистолета патрон, — так что вернемся шустро, никуда не отходи.

— Олега, ты мне это в прошлый раз говорил.

— Извини, я думал, ты забыл.

— Может, переехать куда?

— А что тебя здесь не устраивает?

— Людей много, транспорта.

— Среди всего этого мы и затеряемся.

Вместе с первыми покупателями, ждавшими, когда магазин откроется с обеденного перерыва, Святой и вошел в прохладный торговый зал. Винно-водочный отдел не работал и ему пришлось вдоль полупустых витрин, не привлекая к себе внимания, подбираться к мясо-молочному.

— Иди-ка сюда, — позвал он грузчика, притащившего из подсобки флягу сметаны.

— Базарь быстрее, а то работы много — пожилой мужик с испитой рожей облокотился на стекло прилавка.

— Не в курсе, почему водкой не торгуют?

— Ты че, родной, она уже к двум все продала. Барыги по десять ящиков сразу брали.

— Узнай, завотделом еще тут или ушла?

— Некогда.

— Тормози, — поймал его за халат Олег, — мне на свадьбу четыре ящика нужно взять, если договоришься, то я на свои филки тебе лично еще пять пузырей беру.

— С этого бы и начинал. Обожди немного, только не сматывайся, — от радости забыл он на прилавке драные рукавицы и, отмахиваясь от что-то выговаривающей ему продавщицы, скрылся в подсобном помещение. Пришел назад он с другой стороны и, дыша перегаром в ухо Олега, зашептал: — Все, как в аптеке. Директор магазина деньги у нее принимает за проданную водку, минут через пятнадцать она освободится и может не четыре, но пару-то ящиков я тебе железно сделаю. У нее в заначке всегда есть.

— Спасибо, выручил ты меня. Век помнить буду, потряс грузчику руку Святой. Пойду покурю пока на улицу, позовешь, как утрясешь.

Приятели обогнули здание и встали у служебного входа в магазин. Первая дверь с массивным запором изнутри была открыта настежь, а вторая, сетчатая спасала «объект» наверное, только от мух да комаров.

Эдька, шагай внутрь и отыщи кабинет директора. Предложи ей по дешевке шоколад или спирт и посмотри, сколько в кабинете человек. Сейчас будем пахать, приготовьтесь.

Брат отсутствовал буквально минуту.

— Ты что так быстро?

— За сеткой направо серая дверь. На ней табличка: «директор». Заглянул, две женщины там и полный стол денег.

— Всего две, отлично. Шабер держи, передал он Эдику «ПМ».

— Я с Костей на шухере, ты с Ветерком работаешь. В первую очередь ключ от двери вышмонай и мне высунешь. Вперед.

В коридоре никого не было. Первым в кабинет вошел Эдик, за ним Леха и Святой.

— Здравствуйте, ключ от дверей у кого?

— Здравствуйте, — еще не воткнулась, что происходит, полная с шиньоном на круглой голове директорша — вон, в замочной скважине торчит, а зачем он вам?

Олег молча вынул ключ и, выйдя в коридор, вставил его в замок. Это было не ограбление, а что-то другое. Так магазины не грабят.

Ветерок, расщеперив хозяйскую сумку, прислушивался к движению за шторами окна, напарник его сметал со стола сложенные стопками денежки. Торговки, понимая, что перед ними не инкассаторы, не пищали.

На левом плече Кота висела расстегнутая сумка с обрезом. Заметив выходящих из торгового зала разнорабочего и жевавшую булочку синеглазую продавщицу, он сунул в нее руку и мягко спустил предохранитель. Ориентируясь по нему, Святой незаметно пряча ключ в карман ветровки, повернулся.

— Вы директора случайно не видели?

— А в кабинете ее разве, нет?

— Нет, видите, заперто, — Олег плечом толкнул дверь, — полчаса уже ждем.

— Странно, где она может быть? Толя, отдохни пока, а я в склад сбегаю.

Грузчик, сняв верхонки, бросил их на металлическую бочку с подсолнечным маслом и зашлепал во двор.

— Тетки, двадцать минут не дергайтесь, а то завтра навещу вас, куда ломиться станете? — поверх «капусты» положил обрез Леха и застегнул молнию.

Эдька нажав кнопку выкидняка, срезал с телефонного аппарата трубку и краем глаза обратил внимание на то, что бабы боятся ножа гораздо больше, чем обреза.

— Вроде все.

— Погоди, — поднял предупреждающе руку Ветерок, — кажется, наши базарят? — прижался он к замочной скважине и когда в коридоре стихло, лбом стукнулся в дверь.

Она сразу и бесшумно распахнулась. Выпустив подельников, Святой снова ее запер на два оборота.

— Не суетись, Котяра, пусть пацаны до лайбы добегут.

На улице смолил папиросиной в небо Толян.

— Не дождались? Леху и братана уже не было видно.

«Ничего себе чешут».

— Не получилось, Толяха.

— В следующий раз приходите, может, застанете.

— Примем его приглашение?

— У-у, даже не знаю, — закрутил отрицательно башкой Костя, — если только на будущий год.

— Бегать не разучился?

— Волка ноги кормят.

— Тогда бери ноги в руки и — рвем.

Стартанул Славка аккуратно, но шустро и на первом светофоре повернул налево. Навстречу, шугая пронзительной верещалкой на крыше легковушки, по обочинам пролетели ментовские «Жигули».

— Неужели по наши души? — удивился Ветерок.

— Оперативно работают — посмотрел им в след Олег, — поймают когда нас, зашибут.

— Больше всех Косте вломят.

— Вашему братцу, Эдуард Борисыч, не меньше достанется за незаконное ношение формы.

Из машины на хату просочились по одному.

— Слава, до переговорного далеко?

— Да нет, минут пяток не торопясь.

— Поехали, домой брякну. Ленка куртку кожаную хочет, а в Чите их не продают.

Вернулись только к ужину, телефонистка долго не могла вызвать Первомайск. Леха «сушил лапти» в горячей ванне. Эдька строгал салат, а опохмелившийся Кот храпел на куче мятых купюр, зачем — то сваленных под батареей отопления.

— Зачем деньги высыпали?

— Костя балдеет, никогда столько не видел. Не ругай его, балбеса, пускай поспит.

— Ты ел?

— Тебя ждал. С водкой вечеряем?

— Желание есть, так давай бухнем.

В трусищах и распаренный в комнату вошел Ветерок.

— Посапывает Котик? Вишь, капусту как уважает, обнимает и про балерину забыл, а та помягче, однако.