Море житейское

В школе у сына неспокойно: мальчишки курят, матерятся, все меряют на деньги. Надо сына от этого отодвинуть подальше. Есть же новые технологии дистанционного обучения.

Вот и поселился он с сыном на плоту среди воды. Там у них всякая оргтехника, там получают задания, выполняют, отсылают, получают новые. Дистанционно сдают экзамены, переходят в следующий класс. Дистанционно заканчивают школу, поступают дистанционно в колледж и далее.

Работа тоже дистанционна. И где там эта Россия, где там эти старики-совки, какая разница. Деньги бы переводили, и хватит с них.

Вернулись однажды в Россию, а в ней все другое. Обратно в Америку, а кому они там нужны.

«МАЛЕНЬКИЙ МУК»

Так я прозвал электрический чайник - даже не литровый, меньше. Прозвал, потому что маленький и очень быстро кипятился. В большом семействе батюшки отдыхать ему было некогда. И своя семья большая, и очень много гостей. Я предложил батюшке: давайте я вам куплю большой, а этот возьму себе. Получился такой обмен.

Чайник очень мне нравился: горбатенький такой, быстрый. Его еще можно было назвать и коньком-горбунком, но раз назвал Маленький Мук, так и продолжал называть.

Да. А когда был пожар, и мой дом сгорел, то и чайник сильно пострадал. Весь стал черный, как парижский трубочист. Я его для опыта налил водой, включил, но ничего не получилось: течет, не греется. А выбрасывать было жалко. Отчистил. В белый цвет он не вернулся, но от черного отошел, стал промежуточным, как желтая раса.

Привез в Москву. И еще попытался включить. Нет, безполезно. Ладно. Поставил в шкафу. А когда на старом месте сгоревшего построил новый дом, решил вернуть чайник на родину. Как память. Привез. И вот - есть свидетели - налил воды, включил в розетку, и Маленький Мук моментально закипел, заговорил, как бы докладывая, что прибежал и свое дело исполняет. Так торопился, так радовался, что я радуюсь.

И работает до сих пор.

Все-таки есть что-то такое в предметах, нас окружающих. Пусть не душа, но что-то. В тех, которые к нам привязываются. Тяжело же было Маленькому Муку в день согреваться раз по двадцать-тридцать. Я пожалел, мне хватало раза три. Он и отблагодарил. Еще и то ему понравилось, что не на чужбине пришлось жить. И тут не родина, из Германии приехал, но обрусел.

Вспомнил, как отец привез из леса ежика. Мы дверь закрыли, выпустили его на пол. Он убежал под печку и молчал всю ночь, а утром «обрусел». Так сказал отец. То есть ежик осмелел, подошел к блюдечку с молоком и очень шумно стал лакать. Потом мы его даже тихонько гладили по колючкам. Потом выпустили. В лес отнесли. А жалко было выпускать. Даже и через почти семьдесят лет думаю, как он там тогда выжил. Ни молока, ни блюдечка.

ЦИРК. ШЕСТОВИК. Это должен быть очень сильный артист: он держит шест, по которому поднимаются артисты, иногда даже и трое. Обычно девушка гимнастка. Обычно такой номер, как многие номера в цирке, семейный. И вот пара такая: он внизу, она под потолком, на вершине шеста.

Очень смелая, работает без лонжи, то есть без страховки. Хотя это и запрещено, но она, ловко поднявшись, картинно отстегивает лонжу от пояса и бросает ее. Выделывает всякие умопомрачительные трюки. Успех у них всегда превосходный.

И вот - они ненавидят друг друга и постоянно дерутся. И сковородкой она может запустить, и исцарапать ему лицо до крови (потом гримерам много работы). И он ее тоже не милует. Ему советуют: «Есть же способ, чтоб ее убить: ты споткнись у всех на виду, она хлопнется и разобьется. И никакое следствие не подкопается. Все чисто».

Но нет, такого себе позволить он не может. Ему не позволяет сделать это профессиональная гордость. Как это так - лучший шестовик страны, да вдруг шест уронит. Нет.

«Но ты же ее ненавидишь». - «Да. Но когда я работаю, я в эти минуты ее люблю. И она мной гордится».

Так что у них десять минут любви в день, остальное ненависть.

- ДА, ЕСТЬ У НАС один грешок - мечтанья русского Ивана: проснулся он - вокруг цветы, а рядом скатерть самобранна.

НА ОСТАНОВКЕ ОН и она, оба в подпитии. Она его провожает. Мужчина пытается шутить:

- Я все взорву, всю планету взорву, а твою Балашиху оставлю. Останется Балашиха. Это моя ипостась.

В автобусе он утомляет кондукторшу шутками. Она отмалчивается. И он умолкает. Но перед выходом заявляет:

- Верните мне половину денег за билет: автобус шел в два раза медленнее.

- Я верну, но тебе все равно на штраф не хватит.

- За что?

- За проезд в нетрезвом виде.

- Я? В нетрезвом? Ин-те-рес-но. Кто вам сказал?

- И говорить нечего: от тебя запах такой, что дышать нечем.

- Это мужские духи.

- Были б такие духи, все бы женщины в противогазах ходили.

- О! - восклицает мужчина, выходя, - вот этого и будем добиваться.

ВСЕ ЦИТИРУЮТ частушку тридцатых про «Сталин Кирова убил в коридорчике». Но многие ли знают, что была тогда же частушка на мотив «Семеновны»: «Эх, Семеновна, юбка валяна, убили Кирова, убьют и Сталина». Народное чутье было безошибочным. Не убивал Сталин Кирова.

И Кирова, и Сталина убивали одни и те же. Ни Кирова, ни Сталина мне не жаль, Бог им судья, но даже и они, обагренные кровью, были ненавистны врагам России. Большевики как могли укрепляли ее. Диким образом, безбожным, насильным (все теперь взрывается) созидали СССР Но как бы мы без СССР свалили Гитлера? «Сидит Гитлер на березе, а береза гнется. Посмотри, товарищ Сталин, как он навернется». Это же не Агитпроп сочинил, это опять же народное.

ЭНЕРГИЯ - ДАР БОЖИЙ

Народный академик Фатей Яковлевич Шипунов много и, к величайшему сожалению, безполезно доказывал в Академии наук и, как говорилось, в вышестоящих инстанциях необходимость замены источников энергии на природные. Затопление земель при строительстве гидростанций никогда не окупится энергией. Это поля и леса, пастбища, рыбная ловля. Что говорить о тепловых станциях - сжигание нефти, угля, дров. И уж тем более расщепление ядра - атомные станции.

- А чем же это все можно заменить?

- Ветер, - отвечал он. - Наша страна обладает самыми большими запасами ветра. «Ветер, ветер, ты могуч», ты можешь не только гонять стаи туч, но и приводить в действие ветродвигатели.

Фатей неоспоримо доказывал великую, спасающую ценность ветроэнергетики.

- Как бы мы ни ругали большевиков, но в смысле хозяйствования они были поумнее коммунистов. Восемнадцатый съезд ВКП(б) принял решение о массовом производстве ветроэлектростанций.

Так прямо и говорил коммунистам. Рассказывал, что в 30-е годы был создан и работал Институт ветроэнергетики. И выпускались ветроагрегаты, «ветряки», начиная со стокиловаттных.

Кстати, тут и мое свидетельство. Наша ремонтно-техническая станция монтировала для села такие ветряки. Бригада три человека. Собирали ветряк дня за три-четыре. Тянул ветряк и фермы для коров и свиней и давал свет в деревню. Работали ветряки прекрасно. Да и просто красивы были: ажурные фермы, серебряные лопасти. Ухода требовали мало. Они же не просили ни нефти, ни газа, ни угля, ни дров, сами - из ничего! -давали энергию.

Думаю, что горло ветроэнергии пережала опять же жадность и злоба. Жадность нефтяных и угольных королей (как же так, обойдутся без них) и злоба к России (как же так - прекратится уничтожение сел и деревень, да и городов, как же так - не удастся прерывать течение рек плотинами, создавать хранилища с мертвой водой): как же это позволить России самой заботиться о себе?

Вывод один: все время второй половины XX века никто и никогда не думал о народе.

И тем более сейчас. Народ просто мешает правительству. Ему нужна только серая скотинка для обслуживания шахт, нефтяных вышек. У этой скотинки желудок, переваривающий любую химию, и егэ-голова. И два глаза для смотрения на диктующий условия жизни телеэкран, и два уха для выслушивания брехни политиков и для лапши.

Ветер бывает не просто могуч, он бывает сокрушителен. Ураганы и смерчи - это же не природные явления, это гнев Божий.