Адмирал Д. Н. Сенявин

17 июня утром русская эскадра вышла с севера к Дарданелльскому проливу и обнаружила турецкий флот, стоявший в этот момент на якоре между Тенедосом и малоазиатским берегом. Эскадре приказано было спускаться на неприятеля. Но турки не решились принять бой и стали уходить. Намерение их, пишет Сенявин царю, заключалось в том, чтобы, «избегая сражения, стараться отвлечь меня от острова Тенедос, дабы чрез то получить более удобности сделать со стороны азиатского берега вспоможение высаженному вчерашнего дня в большом количестве десанту».

Как ни стремился русский командующий быстрее сразиться с турецким флотом, он не мог бросить на произвол судьбы гарнизон Тенедоса, у которого приходили к концу военные припасы. «Основываясь на сем рассуждении,— пишет Дмитрий Николаевич,—спустился я к острову и в полдень остановился на якорь». Вся оставшаяся часть дня 17 июня была использована для снабжения крепости необходимыми припасами. Русские вооруженные гребные суда заняты были в то же время преследованием неприятельских десантных судов и лодок, уничтожили часть из них и отогнали остальные к материку. Чтобы не позволить туркам подкреплять и снабжать десант с анатолийского берега, Сенявин выделил фрегат «Венус», шлюп «Шпицберген» и два корсарских судна, а с десятью линейными кораблями устремился 18 июня утром за неприятельским флотом.

В течение дня турецкую эскадру не удалось обнаружить. Панафидин рассказывает об «обшей горести», охватившей личный состав эскадры, горячо стремившейся к бою с турками и опасавшейся, как бы они не ускользнули. «У всех пошли свои предположения: один говорил, что он (противник. — А. Ш.) ушел в Египет, другой — в Салонику, третий — в Смирну». Мнение офицеров «Твердого», на котором находился Свиньин, сводилось к тому, что Сеид-Али спустился к о. Лесбос (Ме-телино)⁷. Сам Сенявин исключал возможность значительного удаления турок от проливов. Наоборот, он был уверен, что, обойдя Теиедос с юга, эскадра противника повернет к западу и затем к северу, чтобы избежать встречи с русскими и вновь приблизиться к Дарданеллам. А приняв во внимание направление и силу ветров, адмирал «полагал наверное» найти турок у Лемносской крепости ⁸.

Чтобы не дать противнику ускользнуть в Дарданеллы, Сенявин сначала направился к острову Имброс, лежащему между проливом и Лемносом, а затем стал спускаться к Лемносу. Вечером 18 июня он находился в 6 милях к северу от этого острова и надеялся на рассвете найти и атаковать противника.

19 июня 1807 года является днем славного Афонского сражения. В течение ночи русская эскадра продолжала спускаться к югу под малыми парусами. Комендоры спали у пушек не раздеваясь. Остальной личный состав также находился в состоянии полной боевой готовности.

В пятом часу у юго-западной оконечности Лемноса была обнаружена эскадра противника, находившаяся в неустроенном ордере. Ветер в это время дул юго-юго-восточный, и турецкая эскадра была под ветром у русского флота. Один линейный корабль отделился от эскадры и стоял северо-западнее русского флота у острова Тасос.

Всего у Сеид-Али было 10 линейных кораблей (считая отделившийся от остальных корабль), б фрегатов, 2 корвета, 2 брига и другие легкие суда. По данным Бро-невского, на них было около 1200 пушек⁹. На десяти линейных кораблях русской эскадры было всего 754 пушки. «Следственно, — пишет Броневский, — неприятель превосходил 10 судами и 442 орудиями». Приведенные данные о числе пушек нельзя считать вполне точными, однако приблизительное соотношение они отражают правильно. На кораблях эскадры Сеид-Али было во всяком случае в полтора раза больше пушек, чем на эскадре Сенявина ¹⁰,

Когда противник был обнаружен, на флагманском корабле Сенявииа был поднят сигнал «поставить все возможные паруса и спускаться на неприятеля». Турки в это время начали строить линию баталии. Стоявший з отдалении линейный корабль поспешил присоединиться к эскадре. Сеид-Али собрал все адмиральские корабли в центре линии баталии. Такое расположение затрудняло управление боем, так как в авангарде и арьергарде не оставалось флагманов. Но зато флагманы могли успешнее оказывать помощь друг другу и находились в большей безопасности.

Так как расстояние между турецкими флагманами было небольшим, шести русским кораблям было особенно трудно сосредоточить на них свой огонь. Для этого нужно было во время боя настолько сомкнуть строй, чтобы утлегарь сзади идущего корабля лежал на корме впереди идущего. Но Сенявин знал, что командиры и личный состав эскадры в силах справиться с этой задачей, и не изменил инструкции, данной еще за неделю до боя.

В 5 час. 15 мин. на «Твердом» был поднят сигнал, по которому корабли, предназначенные для атаки адмиральских кораблей, должны были сгруппироваться по парам. Согласно предварительной инструкции командующего в кильватер «Мощного» вступил «Ярослав», в кильватер «Рафаила» — «Сильный», в кильватер «Селафаила» — «Уриыл». Но образовавшиеся таким образом пары не составляли одной общей кильватерной колонны, а спускались на неприятеля тремя группами на параллельных курсах.

Русским кораблям приходилось спускаться почти перпендикулярно к линии противника. Если бы они двигались в строю одной кильватерной колонны, тактическое развертывание сильно растянулось бы во времени и турки могли бы сосредоточить огонь на головных кораблях и причинить им тяжелые повреждения до того, как концевые русские корабли подошли бы на дистанцию артиллерийского залпа и вступили в бой. Примененный Се-нявиным прием атаки турецкой линии несколькими взаимодействующими друг с другом тактическими группами значительно ослаблял эту опасность.

• Новый прием атаки обеспечивал вместе с тем большую гибкость маневра и облегчал переразвертыванне в случае изменения обстановки.

Чтобы одновременно начать атаку турецких флагманов, Сенявин подал сигнал головным кораблям этих трех групп держаться соединенно и соблюдать равнение¹¹. Вместе с тем он ни на минуту не забывал задачи обеспечения их действий. Так как на ветре у русской эскадры появилось несколько легких турецких судов, которые могли оказаться брандерами, командующий в

6 час. 45 мин. приказал всем кораблям эскадры подготовить шлюпки для отбуксирования брандеров. А около

7 часов он подозвал для переговоров флагманский корабль Грейга «Ретвизан» и корабль «Скорый» и поставил перед ними специальную задачу следить за кораблями противника, находившимся вне линии баталии.

В то же время была окончательно уточнена главная задача, которую должен был решать отряд Грейга. Сначала его предполагалось использовать по обстановке: либо против авангарда, либо против арьергарда противника. Есть основания предполагать, что до 7 часов отряд Грейга находился против арьергарда турок, в то время как «Твердый» и «Скорый» находились против их авангарда ¹². Но после того как «Ретвизан» и следовавшая за ним «Елена» подошли в 7 часов к Сенявину «для переговору», они уже больше не отделялись от «Твердого» и «Скорого» и вместе с ними атаковали головные корабли противника. К этому времени Сенявин принял решение оставить арьергард противника без воздействия и направить четыре своих корабля против трех кораблей его авангарда, чтобы задержать движение турок к Дарданеллам и расстроить их боевой порядок.

В 7 час. 30 мин. с «Твердого» был подан заранее установленный секретный сигнал, по которому шесть кораблей должны были немедленно атаковать турок. Пропустив их ми-мо своего корабля, Сенявин продолжал с помощью сигналов руководить их маневрами. В 8 час. 45 мин. он приказал быстрее спускаться на неприятеля, а вслед за тем потребовал, чтобы отставшие «Селафаил» н «Уриил» приблизились к туркам.

Турки открыли по приближающимся к ним кораблям огонь «весьма в дальнем расстоянии и действовали беспрестанно». Русские же корабли не вели стрельбы с дальней станции:. «Рафаил», который вместе с «Сильным» должен был атаковать корабль капудан-паши, спускался, по словам Сенявина, «с великим терпением и не