Адмирал Д. Н. Сенявин

21 июня утром отряд Грейга вернулся, и Сенявин поспешил к Тенедосу, «дабы скорее подать нужную помощь оставленному в крепости нашему гарнизону». «Скорый», являвшийся одним из самых быстроходных кораблей эскадры, был послан вперед с приказанием снестись с командиром гарнизона. Приняв под свою команду «Ве-иус», «Шпицберген» и греческие суда, командир «Скорого» должен был «всеми силами помогать, в чем будет нужда в крепости». А завидев русскую эскадру, командир «Скорого» обязан был подать специальный сигнал, «если крепость еще будет в наших руках».

В случае падения крепости Сенявин намерен был повернуть к Дарданеллам и атаковать турецкий флот. Но

Корабль «Селафаил» ведет на буксире взятый в плен турецкий корабль «Сед-эль-Бахри».

С картины, хранящейся о Центральном Военно-морском музее

если гарнизон продолжал держаться, командующий считал необходимым идти к нему на помощь, хотя при этом он и был бы вынужден упустить отходящие к Дарданеллам турецкие корабли.

22 и 23 июня движению кораблей препятствовали противные ветры и сменявшее их маловетрис, и лишь 24 июня около полудня эскадра подошла к Тенедосу и стала на якорь между островом и анатолийским берегом. Приход эскадры был весьма своевременным, так как гарнизон крепости держался уже из последних сил. Противник, имевший, как мы знаем, огромное численное превосходство и занявший высоты, целиком господствующие над крепостью, подвергал ее непрерывной бомбардировке. Турки применяли девятнпудовые ядра, причинявшие большой вред, так как в крепости не было ни казематов, ни погребов, ни надежных укрытий для люден.

Сснявин отмечает чрезвычайную твердость русских войск: «Чем больше чувствовали они притеснения от неприятеля, чем опаснее становилось положение их, тем с большею деятельностью и твердостью работали на батареях, тем охотнее и отважнее заступали места убитых и раненых»^2С. Но так как бои шли уже 9 суток, самая срочная помощь гарнизону была совершенно необходима.

25 июня русские корабли окружили Тенедос, и командующий, имевший скудный запас снарядов, предложил неприятельскому десанту без боя вернуться па материк. На следующий день турки приняли предложение, и остров был освобожден.

Турецкая эскадра подошла к Дарданеллам в то самое время 24 июня, когда Сенявин достиг Тепедоса. Она находилась в самом жалком состоянии, а один линейный корабль и один большой фрегат вовсе не смогли дойти до берега и были сожжены самими турками²⁷. Если бы Сенявин вместо того, чтобы идти на выручку тенедос-скому гарнизону, устремился в шгошо за неприятельскими кораблями, «они поодиночке были бы догоняемы и взяты». Так писал Панафидин, выражавший мнение многих офицеров эскадры. Поццо-ди-Борго резко критиковал Сенявнна за отказ от преследования вражеской эскадры. Чичагов также обвинял Сеиявипа в том, что он не уничтожил весь турецкий флот подобно тому, как это было сделано в 1770 году у Чеомы.

Бродовский, наоборот, целиком одобрял решение •Дмитрия Николаевича. Он писал, что отказ командующего от преследования разбитого врага «удивил всех тех, которые не могли быть, подобно Сснявину, в торжестве умеренными, в славе скромными и к истинной пользе отечества ревнительными». По словам Бронев-зского, Сенявин «не усомнился пожертвовать славою и честолюбием личным спасению братий своих»²⁸.

Если бы эскадра Сеня вин а не подоспела к Тенедосу 24 июня, гарнизон, вероятно, не смог бы дольше удерживать этот остров. Правда, завершив преследование потрепанных кораблей противника, можно было бы вновь /вернуть Тенедос. Но шестьсот его защитников были бы потеряны. Сенявин не счел возможным пойти на такие 'потери, тем более, что он испытывал острую нехватку в сухопутных силах.

Нельзя согласиться с аргументацией Бронсвского, «утверждавшею, что во имя спасения гарнизона Тенедоса Сенявин принес в жертву только личную славу и личное честолюбие. В действительности речь идет о несравненно более важном: отказавшись от преследования отходящего противника, русский командующий позволил ему сохранить значительную часть своего флота для дальнейшей борьбы против России. Сенявин не добился в Афонском сражении полного использования достигнутого успеха.

И все же победа у мыса Афон была весьма внушительной: турки потеряли 30 процентов линейных кораблей (три из десяти, вышедших перед боем из Дарданелл) «и 50 процентов фрегатов (три из шести). Особенно велики были потери турок в личном составе. На «Сед-эль-Бахри» было убито 230, ранено 160 и взято в плен 774 человека, на «Мессудие» потери были столь же большими. А на всей русской эскадре было убито 77 и ранено 181 человек, то есть значительно меньше, чем на одном только «Ссд-эль-Бахри» ^2Э.

Учтя промахи, допущенные в Дарданелльском сражении, русские «моряки в Афонском сражении добились лучших результатов. Сказались и новые приемы боя, и то, что огонь был более сосредоточенным и более мощным.

В Дарданелльском сражении корабли русской эскадры произвели больше выстрелов, чем в Афонском.

Но в Афонском сражении было израсходовано больше I пороха и больше ядер крупного калибра ³⁰. Орудия нередко заряжались сразу двумя ядрами, что позволило добиться более эффективных результатов атаки. В Афонском сражении было израсходовано 119 брандскугелей *,

«о они не дали, очевидно, ожидаемого эффекта: во время боя на кораблях возникали только незначительные пожары. Зато продольные залпы русских кораблей оказали в Афонском сражении еще более губительное действие, чем в Дарданелльском.

Ту рощей й флот дрался в Афонском сражении -более упорно, чом в Дарданелльском. Таким образом, успехи русокого флота следует отнести ие за счет ошибок и слабости противника, а за счет героизма и боевого мастерства русских моряков. В рапортах командиров кораблей •и командующего эскадрой упоминаются имена офицеров и отдельные имена боцманов и матросов, проявивших •героизм в бою. Боцман «Скорого» Соломитин получил серьезную рану во время ружейной перестрелки. Но, учитывая Трудное положение своего корабля, дравшегося в этот момент на оба борта и имевшего мною •повреждении, он остался на посту и продолжал работу по исправлению такелажа. Рядовые «Скорого» Лука Мелкоедов и Герасим Иванов, несмотря на раны, вели «искусную •ружейную» стрельбу.

На бриге «Богоявленок», оборонявшем Тенедос, подобный же подвиг совершил унтер-офицер Са-рычев. Моряки его расчета «каждым /выстрелом (из пушки.—

А. Ш.) вредили неприятеля». Сарычев показал «непоколебимую храбрость и бодрость» даже и тогда, когда «получил в голову тяжелую рану».

Соломитин и Сарычев вполне заслуживают того, чтобы в летописи русской боевой славы их имена стояли •рядом с именами прославленных героев Севастопольской обороны — Кошки и Шевченко.

За героизм, проявленный в Дарданелльском и Афонском сражениях, свыше 300 -матросов было награждено незадолго до того установленным для рядового состава | орденом («Знак отличия военного ордена»). Подробного

♦ Б р а н д с к у гс л ь — зажигательный снаряд, представляющий собой пустотелое ядро, начиненное зажигательным составом, выливающимся через особые скважины.

описания их подвигов, к сожалению, не дошло. Но в документах о награждении часто отмечается, что они «с отличной проворностью сплескивали ⁹⁵ иод неприятельскими выстрелами перебитой такелаж», «удерживали падение реев», быстро ликвидировали возникавшие пожары и течь, проявляли «отличную неустрашимость, расторопность и деятельность»³¹.

Настойчивая борьба за сохранение и восстановление боеспособности корабля, за его живучесть, исправление такелажа и парусов под жестоким ближним огнем противника ярко характеризуют храбрость и мужество русских моряков. Отвага и мастерство офицеров флота и гарнизона Теиедоса также были отмечены в рапорте Сенявина царю. Многие из них были награждены орденами. Сам же Дмитрий Николаевич получил одну из высших наград — орден Александра Невского.