Я помню детсво, России край заснеженный (СИ)

На этом стрессовая ситуация была исчерпана, и буквально сразу же, еще в конце августа я со своей новой студенческой группой №512 начала ездить на сельскохозяйственные работы в совхоз, а также на Агробиостанцию факультета, которая выполняла роль опытного (подсобного) хозяйства. Там, кстати, я впервые увидела дальневосточные прикопочные сорта яблонь, ветви которых на зиму пригибались к самой почве и, накрытые толем, присыпались толстым слоем земли. Отведала и тех яблок – с неизменной кислинкой, зато крупных сочных ароматных.

Да, институтская жизнь началась прозаично, с обыкновенных сельхозработ, которых на долю студентов выпадало предостаточно. На совхозных полях было свежо и просторно. Собирали урожай – огурцы, помидоры. Обедали, рассаживаясь на ящиках из-под овощей. Иногда работники совхоза привозили нам свежее молоко, которое все с удовольствием пили. Я смотрела на девушек, которые окружали меня теперь. Новые лица, новая среда, новые порядки. Что ждет нас впереди?

Месяц сентябрь по обыкновению для студентов-первокурсников многих институтов был временем полевых работ. В сентябре копали картошку. Вот и наш курс – 78 человек – отправляли работать в совхоз им. В.И. Ленина, находившийся недалеко от города. С собой нужно было взять все необходимое для работы и отдыха и такой необычный предмет как матрасовку – чехол для матраса, который потом, набитый сеном, будет служить постелью.

Доставили в совхоз нас на машинах, разместили в просторном вестибюле сельского клуба. Матрасовки организованно и быстро были набиты сеном и уложены рядами на полу. Умывание – во дворе, холодной водой. Такой вот казарменный быт. Питались в совхозной столовой, куда три раза в день нас подвозили на машине. Готовить пищу поварам помогали наши же студентки, освобожденные от полевых работ. И начались дни, «золотые» – раз картошка, два картошка.., наполняем ведро, высыпаем в тару, которую везет впереди копающих трактор. И так целыми днями, с перерывом на обед. В любую погоду, за исключением, конечно, сильно дождливых дней.

На курсе было четверо парней. Они работали на току, где под навесом некоторое время хранилось и обрабатывалось зерно.

Вечерами царило оживление: играли в волейбол, смотрели кино в зрительном зале клуба, который был рядом – в смежном помещении. По субботам там устраивались танцы. «Так много девушек хороших…» приехало вдруг. Местные парни, конечно, пытались заводить знакомства. Однажды вечером случился открытый конфликт с кем-то из сельских заводил, и наш куратор – молодая преподавательница Лидия Михайловна – решила вызвать из города на помощь своего супруга, работавшего в милиции. Но телефона поблизости не было, и она послала с запиской в город двоих девушек – меня и Леру Крылову. Лера знала, где жила семья Лидии Михайло-вны, так как училась в одном классе с ее сестрой. Доехав до города на автобусе, мы добежали до этого дома. Обратно с оперативниками ехали на милицейской машине. К счастью, все улеглось, и подоспевшим на помощь ничего особенного делать не пришлось.

Часто приезжали работники деканата: узнать, как идут дела, дать наставления, сообщить новости. Так довольно скоро стало известно, что «кандидатов» зачислили в студенты, и однокурсники рады были за нас. А всему курсу поручено было подготовить для работников совхоза концерт художественной самодея-тельности. В клубе оказался аккордеон, и я – единственный музыкант на курсе – стала главным активистом в подготовке этого концерта. Зазвучала музыка, как-то быстро нашлись энтузиасты: певцы, чтецы, танцоры. Таланты в таком большом коллективе конечно же были. И мы стали репетировать по вечерам. Валя Кадина и Лена Бабкина читали стихи. Успехом у нас, а потом и у зрителей пользовались две наши певицы с сильными красивыми голосами: Лера Крылова хорошо исполняла современные эстрадные песни, всеми любимую – «На побывку едет молодой моряк», а Нина Мокронос красиво пела русские народные песни. Вот строчки одной из них:

Волга-реченька глубока,

Бьет волнами в берега,

Мил уехал, не простился,

Знать любовь не дорога.

Ой туманы голубые,

Серебристая вода.

Неужели ко мне милый

Не вернется никогда…

Остальные артисты пели хором или вокальной группой. Подошло время выступать, и с утра в этот день мне даже разрешили не ехать в поле, так как много надо было репетировать самой. Что-то я играла сольно, аккомпанемент подбирала на слух. Выступи-ли успешно.

Трудовой месяц подходил к концу. Как-то во время работы в поле к нам на лошадях подъехали сельские ребята. Я, никогда не сидевшая на лошади, вдруг захотела попробовать прокатиться верхом. Мне помогли взобраться на лошадь, дали в руки поводья, и я поехала. Сначала медленно, потом все быстрее. Но тут кто-то из парней решил, шутки ради, подстегнуть мою лошадь, и она понеслась во весь опор. На миг все исчезло из виду: люди на поле, лихие всадники; остались только я и несущаяся вперед лошадь. Что делать? Никто мне ее не остановит, кроме меня самой. Взгляд мой впился в удила, вложенные в рот животного. Крепко держа поводья, я стала не резко, а медленно их натягивать, что было сил. – Ведь лошади должно же стать больно, – думала я, – и она поймет, что от нее требуется. И она поняла и постепенно начала сбавлять скорость. – Ура! Я победила! И не случилось лиха… Долго потом я вспоминала эту быструю езду, которую, по утверждению Н.В. Гоголя, любит всякий русский.

84. Снова дома

Вот я и дома. Небольшая передышка, после которой начнутся занятия в институте. Дома хорошо – чисто, тепло, уютно. Меня встречают различными домашними угощениями. К этому времени мама варила всякое разное «осеннее» варенье: сливовое, грушевое, варенье из ранеток – маленьких кисло-сладких яблочек. Особенно мне нравилось варенье из дальневосточных сортов груши: в прозрачном сиропе коричневого цвета плавали аппетитные кусочки плодов. Да и на свежие груши – крупные желтые мясистые или средних размеров, сочные кисло-сладкие – осенью был большой спрос. Грушами славился питомник Лукашева, и сорта их назывались именами членов семьи знаменитого селекционера. Много позже я долго не могла привыкнуть к вкусу западных сортов груши. Они казались мне пресными, лишенными той запомнившейся с детства кислинки и остроты, которые отличают восточную грушу.

Брат Володя после успешных занятий радиотех-никой, не менее успешно осваивал фотодело, не расставаясь с фотоаппаратом, который ему подарили родители. А папе на работе как раз подарили фотоувеличитель. Остальное Володя приобрел сам, и фотографии можно было делать дома. Все оборудование было компактно размещено братом в небольшом подвесном шкафу. И сейчас, описывая те дни, я смотрю на первые фотоснимки, сделанные братом. Вот и он сам – симпатичный юноша, восьмиклассник, с кудрявой шевелюрой светло-русых волос на голове. Сидит на диване, держа в руках собранный им транзисторный радиоприемник. Милый брат мой, прости, что мы давно уже так далеко друг от друга. И письма и телефонные звонки не заменяют нам душевного тепла, которое мы в детстве дарили друг другу.

А у меня назрела необходимость поменять прическу, и я надумала обрезать косу. Не выдерживали больше волосы такой длины, стали выпадать. Жалко было, но иначе, казалось, поступить нельзя. Родители не возражали. Пришла в парикмахерскую, села в кресло. Сердце бьется учащенно, и женщина-мастер заметила мое волнение. – Жалко волос? – Да, не то слово. И она обрезала мою девичью красу, которую я растила одиннадцать лет. Слезы покатились из глаз моих. Но… решение принято. Такое вот прощание с детством и одновременно – посвящение в студенты. В этот последний день сентября – 30-го числа – мамин день рождения, и главным подарком ей было то, что завтра я иду в институт на занятия.

85. Альма-матер .