Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

Будет мне помощником... ...Дочь теперь не помощница... Все на сторону

глядит... Хочет отделиться и уехать из дома.. Вот стыд - то какой!...”

Мама, раньше всегда соглашавшаяся с отцом, после событий,

определивших судьбу Грини, теперь думала “по - своему” и порою

говорила иначе: “ Ты разве хотел жить в отцовом доме?.. Мало

натерпелся?.. А я?.. Не хозяйка, а неизвестно кто... Не знала, что где лежит,

что можно взять, какое дело исполнить... Да не о том наш разговор нынче,

а о сыне... Делай, как знаешь... Только мой сказ такой: пусть Володя

дальше учится. И не забывай: ты уже отправил на работу одного сына...И

где он теперь?. Неужто хочешь и другого?. Он успеет наработаться: жизнь

большая...Мы что старики немощные?.. Прокормить себя не можем?..

Посмотри на себя - и скажи...”

139

После долгого и тяжелого разговора (отец едва сдерживал себя )

родители решили: Володя пойдет учиться в восьмой класс:. “... А что

сейчас - то ему делать?.. - Пусть поживет и поработает сначала на бахчах,

потом в лугу, на сенокосе...Там есть чем заняться, а то все бегает по

улицам и дворам с такими же шалопаями, как он. Пора бы образумиться..”

- “...А дальше что? - спросил будущий восьмиклассник” - “... Потом

посмотрим, “ - ответила мама..

Со мной родителям было значительно спокойнее, чем со старшим

братом. Я не доставлял им серьезных тревог: ученик четвертого класса,

”гордость восемнадцатой школы”, “круглый” отличник, руководитель

пионерской

дружины,

постоянный

участник

художественной

самодеятельности, редактор газеты - это все я. Моя учительница, добрая и

справедливая Олимпиада Валентиновна говорила маме хорошие слова обо

мне, но никогда не прощала шумного поведения в классе.. В моем

дневнике иногда появлялись совсем не радующие меня слова...Наверное,

я казался учительнице слишком самоуверенным и самолюбивым, и она

опасалась “перехвалить” ученика - отличника: вдруг я стану

“зазнайкой”...И тогда - стыд и позор не только классу, но и всей школе..

..Маме, бесспорно, было приятно слышать хорошие слова о сыне,

сказанные Олимпиадой Валентиновной на собрании, и получать

очередную похвальную грамоту.. Она всегда возвращалась домой из

школы радостно взволнованной, раскрасневшейся и улыбающейся.

Отец же относился к моим школьным успехам совершенно спокойно,

даже равнодушно, не придавая им какого - либо значения: “...Ну, и

подумаешь, - отличник...На голове что ли от радости плясать?. Тебя ведь

послали в школу учиться, а не сопли вытирать...”

Итак, для учеников наступило время веселых, но коротких летних

каникул.. Радовались каждому солнечному, жаркому дню. Как всегда,

торопились встретиться с приятелями, чтобы шумной, веселой компанией

отправиться за город и нырнуть в воды стремительного Урала и

своевольного Чагана... Пожалуй, пока такие прогулки были единственной

нашей радостью и коротким развлечением .. Впереди нас ждала тяжелая,

серьезная “работа на земле”. И веселые “речные походы” своих

мальчишек отец скоро отменит на месяц ... А может, на более длительное

время: ведь заранее нельзя знать, как “пойдет” наше дело на бахче....

Летние школьные каникулы отец рассматривал как - то странно.. Они

были для него лишь тем временем, когда его “взрослые лоботрясы”

обязаны каждый день по - настоящему работать и дома, и в поле: ”Нечего

им балберничать, бегать на Урал и Чаган, лентяя праздновать или слушать

то, что кричат в черном круге. Делом надо обязательно заниматься......”

Незаметно подрастал младший брат: в конце лета ему исполнится

семь лет: “ Я уже большой, “ - не без гордости говорил Костя старшим. Он

140

теперь не ходил к сестрам, на соседний двор и не развлекался смешными

“девчоночьими играми”.

Мы,

школьники,

рассматривали

малыша

как

интересного,

самостоятельного “человечка”, живущего в своем особом мире, но еще

слишком маленького, чтобы разговаривать с ним о чем -то серьезном..

Летние дни младший брат теперь проводил в нашем дворе и на соседней

улице... Небольшой лопатой копал землю, внимательно рассматривал

грабли и косилку, охотно “помогал” отцу, когда тот укладывал только что

привезенную из лугов траву: ее надо обязательно, аккуратно просушить...

.. На улице нашего брата всегда ждали интересные игры, веселые

мальчишки и смешные разговоры... Товарищи всегда приветливо

встречали Костю и никогда не обижали его. Наверное, потому, что наш

малыш, спокойный и добродушный, никого не задевал и ни с кем не

ссорился. И еще: местные забияки и драчуны знали, что у него есть братья,

готовые всегда вступиться за него... И потому решили: “... лучше не

трогать этого тихого мальчишку...”

. 2

Незаметно подрастала внучка - племянница... После Нового года ее

окрестили - не в церкви, а в нашем доме. Шура пыталась было возражать,

но мама настояла на исполнении традиционного обряда: “Как внучка

будет жить некрещеной?.. По - нашему надо сделать...” Отправила меня и

Володю на улицу: “Идите, погуляйте немного... Не мешайте нам...”

Пришли

приглашенные

мамой

старица,

хорошо

знающая

“правильные” книги , молитвы и обряды, и две тети... Малышку окрестили

в небольшой купели. Она испуганно кричала и плакала... Ее молодая мама

едва сдерживала слезы... Она опасалась, что дочка заболеет после зимнего

“купания”. Но все обошлось благополучно....

.Мы возвратились домой вечером и увидели улыбающуюся маму и

веселых теток за обеденным столом: празднично одетые, они пили чай и

разговаривали о чем -то неинтересном ( для нас). Сестра с дочкой осталась

в своей комнате...

И Володя, и я были недовольны вынужденной прогулкой: на улице -

холодно, пусто...Как выяснилось, мы пропустили что - то важное и

необычное .Правда, скоро узнали: о том, как проходило крещение

племянницы, нам подробно и охотно рассказала Шура...

...К весне главной воспитательницей маленькой внучки стала

бабушка. Сестра вновь работала в своем катальном цеху. “Ударница”,

141

“передовая труженица” не могла оставить фабрику: она теперь

рассматривалась как “яркий пример добросовестного отношения к

общественному производству” - для рабочих не только “Красного

Октября”, но и предприятий всего Уральска...

Дирекция фабрики была явно заинтересована в известной

“стахановке”. Шуру, кажется, радовала ее широкая известность в городе,

хотя она и не придавала серьезного значения своим “производственным

успехам”... Время сестры с недавних пор было как никогда строго и четко

поделено на нужные ей часы и минуты.. Она уходила на фабрику ранним

утром, в полдень прибегала домой, чтобы покормить малышку и несколько

минут поиграть с ней. Торопливо пообедав, возвращалась в цех. Лишь

вечером, после смены, Шура “полностью отдавала себя” Люсе. Мама,

прекрасно понимая чувства дочери, старалась освободить ее от “больших”

домашних дел..

Молодая мама охотно рассказывала мужу (он возвращался поздно,

так как по - прежнему где - то “подрабатывал”) о том новом, что появилось

у крошки - дочери.

В доме племянница становилась ( или уже стала?) центром всей

нашей жизни и радостного внимания. Мы, молодые дяди (особенно часто

Костя) развлекали малышку, весело играя с ней . Но нашего терпения

обычно хватало лишь на пять - десять минут.. Ведь нас по - прежнему