Мы родились и жили на Урале–реке... (СИ)

сильно хотелось. Куда, однако, деваться? Наша племянница - ребенок

тихий, весело улыбающийся, особенно когда рядом с ней находятся

“няньки”. Она пыталась говорить что -то странное, непонятное, ползала по

покрывалу, брошенному мамой на свежую траву, хватала своими

пухлыми маленькими руками небольшие яркие цветы и пыталась

отправлять их в рот. Молодые дяди, мы внимательно наблюдали за

девочкой и отбирали у нее “вредную игрушку”...

Уральск молчал... Не слышно ни одного громкого звука и крика.

Лишь иногда доносилось скрипучее чириканье воробьев да жесткое

стрекотанье кузнечиков.. На горожан давила наступающая жара. И они

старались спрятаться от яркого, пылающего солнца в домах и лугах, на

бахче и реках...

Я с нетерпением ждал той минуты, когда в калитку постучат знакомые

ребята: пора отправляться на речку.. Но на улице их почему - то не было.

Неужели пошли на Чаган, не дождавшись и не предупредив меня?.. Не

верилось: такого не может быть.. Ведь мы ходим большой группой: иногда

приходится серьезно защищать себя в “чужом” районе...

И вдруг вокруг все как -то странно переменилось. Не столько в

воздухе и на улице, сколько в душе, в настроении.. Мне стало неуютно и

даже прохладно. Солнце уже не казалось таким ослепительно ярким и

жгучим , каким оно было совсем недавно. Я увидел на небе темные тучи.

Может, они просто показались моему воображению?.. Не знаю... Могу

лишь уверенно сказать: в тот момент почувствовалось приближение

страшной, еще не названной беды...Но вокруг по - прежнему оставалось

тихо и спокойно.. И я посмеялся над собой и своими “загадочными

способностями”...

Спокойствие во дворе нарушила шумная тетя Таня. Перегнувшись

через плетень, она громко, с нескрываемой тревогой в голосе прокричала:

”Катюша, ты радио слышала?.. Сказали, что война...”- “Какая еще война?

151

Она уже давно кончилась. И ребята домой приехали...” - “Так совсем

недавно по радио передавали - как это? - важное сообщение и говорили,

что на нас напали, бомбы бросают на большие города...”.

Мама не поверила словам родственницы. Знала, что та любит слухи и

сплетни принимать как правду: услышит что - то страшное в магазине или

на базаре - и пугает своими рассказами соседей...Но на этот раз тетка

говорила правду. Она была страшно напугана. И едва сдерживала слезы,

отвечая маме:.” С кем война? Рази не знаешь? С немцами...” - “Не может

быть.. Ведь только что говорили: войны не будет.. Зять в газете читал... И

по радио болтали. Я все беспокоюсь: ведь Гриня там служит, рядом с

немцами...” - “ Ну, если не веришь, - спроси кого - нибудь ..”

Мама вышла на улицу - и сразу же столкнулась с плачущей

соседкой. Та, причитая, кричала во весь голос: ее сын, как мой старший

брат, тоже служит недалеко от западной границы... Мама моментально

задала себе тревожащий душу вопрос: “Что же теперь будет с Гриней.?..”

Мы недавно получили от него спокойное письмо. Брат сообщал, что

служба идет хорошо, что уже привык к строгим порядкам...Слово

“хорошо” он написал несколько раз, зная, что мама всегда тревожится,

когда думает или говорит о нем... ..

Возвратившись с улицы, мама сразу ушла в дом, но через несколько

минут вышла во двор...И опять ушла в дом, не обращая внимания ни на

нас, ни на внучку. Долго не выходила во двор. Я не понимал, что

происходит с мамой... Забыла свои кухонные дела?. Так никогда не

бывало. Ведь она должна еще раз накормить внучку. И Костя настойчиво

спрашивал: “А скоро будет обед?..”

Я пошел в дом... Мама, стоя на коленях перед иконой, плакала и

молилась.. До меня доносились лишь отдельные слова: ”...Матерь Божия...

Прошу.. Защити сына моего... Безгрешную душу прикрой и помилуй ...”

Просила, надеясь, что с Гриней страшной беды не случится, что он

возвратится домой живым и здоровым. Слушать и видеть плачущую перед

иконой маму именно сейчас было особенно тяжело...Не сказав ей ни

слова, я возвратился во двор..

День 22-го июня заканчивался утомительно медленно и непривычно

тяжело. По радио выступил не “великий вождь трудящихся”, которого

ждали советские люди, а нарком иностранных дел В. Молотов. Он говорил

о вероломстве фашистской Германии, нарушении ею мирного договора,

объяснял причины навязанной нам войны и пр. Речь советского политика

заканчивалась уверенно, оптимистически: “...Враг будет разбит...Победа

будет за нами...”

Мама продолжала плакать и молиться. Иногда выходила к внучке:

малышку нужно было успокоить, накормить, уложить в кровать... Я не

пошел на Чаган, боясь оставлять рыдающую, заметно ослабевшую маму.

152

Приоткрыв калитку, рассматривал улицу. Недалеко от нашего дома

виднелась небольшая группа людей. Хмурые мужчины о чем - то негромко

разговаривали... Наверное, о войне... Несколько женщин, стоявших рядом с

ними, громко рыдали. И никто не успокаивал их

8

..

.Наши “путешественники” возвратились домой поздним вечером.

Весь день они весело провели в лугах за Уралом: ловили рыбу, искали

ежевику, варили уху.. Брат несколько раз купался: утром - на Урале, позже

- на Песчаном и Едучем, весь день загорал на солнце. И даже успел

немного “сгореть”. Шура и Ваня были довольны поездкой: они впервые за

месяцы после рождения дочки смогли спокойно поговорить и отдохнуть,

побродить по лесу и посидеть у озера. Отец, не умеющий отдыхать, нашел

для себя дело: срубил несколько небольших сухих тополей, “ошкурил”

стволы (“пригодятся в хозяйстве...”), накосил копну свежей травы, походил

по знакомым местам, встретился со старым приятелем - “полещиком”

Федором ... День провели, как никогда довольные и спокойные, радуясь

яркому солнцу и тихому, мягкому ветерку. Для всех этот день был по -

настоящему душевно - светлым...

Про войну родственники узнали на обратном пути, когда проезжали

по мосту через Урал... Приближался вечер...Солнце медленно, неохотно

скатывалось за горизонт.. К удивлению отца, десятки мужчин почему - то

не спешили в город... Они стояли группой на “самарском” берегу реки,

несколько в стороне от моста. Даже издалека было заметно, что они

обеспокоены чем -то серьезным.. Отец остановил лошадь - и сыну:

”Сбегай...Узнай, что случилось?.. “ Володя возвратился быстро: “Говорят,

война !..” Отец: “Что ты болтаешь?.. Какая еще война !” - “Не знаю, но все

так говорят...” Зять, не выдержав неизвестности, отправился поговорить с

“мужиками”: нельзя же так шутить с подростком !.. Но через минуту,

потемневший в лице, возвратился и неожиданно охрипшим голосом

произнес: ”Да, война...Немцы начали...По радио Молотов выступал...

.Сказал, что напали без объявления войны...”

Дневная радость моментально пропала. Отец тяжело вздохнул, но

ничего не сказал. Лишь взмахнул кнутом и резко дернул вожжи... Шура

заплакала...Ваня успокаивал ее: ”Приедем домой - узнаем все... Может,

обойдется...”. Лишь Володя, кажется, не испытывал горестного чувства.

Но он ведь и не знал, что такое - настоящая война...

Дома “отдохнувших” встретили слезы и рыданья мамы. Она уже

знала, что война началась в тех местах, где служит старший сын: ”Что

153

теперь будет с Гриней?. .Как он там?. Ведь не сумеет постоять за себя..”

Что мог сказать отец?.. Успокаивая себя, он занялся привычными делами:

накормил и напоил своего любимца, сложил копной подсохшую за день

траву, разбросал только что привезенную, отдал Рыжему (так звали нашего