Мой неизвестный Чапаев

А иной раз к Чапаеву обращались по делам женитьбы, сватовства или даже развода. Однажды пришла к Василию Ивановичу беременная молодая женщина. И рассказала ему о том, что один боец из его дивизии не хочет на ней жениться. Вот обещал, соблазнил и бросил...

Василий Иванович попросил своего ординарца позвать этого красноармейца. После того как тот явился, Чапаев его спросил, его ли «рук» дело? Боец утвердительно кивнул и покраснел.

— Тогда почему же не женишься? — строго спросил начдив.

— Вот, — мямлил красноармеец, переминаясь с ноги на ногу, — любил, а теперь разлюбил.

— Разлюбил, говоришь? — сдвинул брови Чапаев. — А может, струсил? Так вот, даю тебе два часа, нет, даже час на решение этого вопроса. Если через час ты не обещаешь девушке райской жизни, не женишься на ней, то и из дивизии — вон! Мне предатели на фронте не нужны. Ежели ты бабу предал, меня — подавно сможешь! А Красной Армии такие на дух не нужны. Понял?

Через пятнадцать минут боец и его суженая подошли к Василию Ивановичу и объявили о своей свадьбе. Гот очень обрадовался, велел тому же ординарцу «слетать» в сельсовет и принести печать. И уже через полчаса на листе белой бумаги было написано рукой Чапаева, что такого-то числа, такого- то месяца и такого-то года красноармеец такой-то сочетается законным браком с девицей такой-то... И подпись, и печать, все как положено: начальник 2-й Николаевской дивизии Чапаев и сельсоветовская печать. Брак законный, как и полагается...

А ещё приходилось быть свидетелями паломничества к Чапаеву. Слушать его беседы с людьми и не раз удивляться, что никто ему не перечит, все соглашаются с его решением и советом.

«Как решил Василий Иванович, так тому и быть должно», — говорили крестьяне, уходя от него.

Добровольцы поступали, но часто их было недостаточно для формируемых частей и пополнения полков, ведущих бои. Нет-нет да и скажет Чапаев с сожалением на совещании командиров: «Одними добровольцами не создашь дивизию, ведь не полк, не отряд — много людей надобно».

Чапаев появлялся во всех формирующихся частях, подразделениях, поспевал и туда, где шли бои. И редкий день не бывал он в органах снабжения армии. Служебная субординация по линии снабжения для него значения не имела. Без всякого стеснения бичевал он тех, кто не сразу удовлетворял его требования, называл их «зажимщиками».

— Ишь, интендантские крысы! Привыкли зажимать! Ан нет, с Чапаевым не выйдет — не из таких! — пушил он снабженцев.

— Ты бы, Василий Иваныч, полюбезнее с ними, как бы чего не получилось. Как никак — армия, — пытался урезонить Чапаева политком штаба Базанов.

— А за что их любить? — не унимался Василий Иванович. — Как были интендантскими крысами, так и остались. Разве не так?

В оценке должностных лиц служб снабжения армии, особенно из так называемых «бывших», Чапаев придерживался мнения, снискавшем себе дурную славу. И переубедить его было практически невозможно.

Большое внимание Чапаев уделял формированию кавалерийского полка, которое протекало в основном гладко. Но «споткнулись» на седлах: нет их и достать негде, просто беда.

Тогда Чапаев приказал отобрать седла в тыловых подразделениях. Спешил кого нужно и не нужно. «Обойдетесь, — говорил, — пока не разбогатеем». И так в каждой части и команде. Осмотрел все склады — пусто. И кто-то подал мысль послать запрос в Москву. Там, мол, не откажут. Только вот когда их дождешься? На себе не привезешь, а багажом — словно улитку жди. Поезда ходили черепашьим шагом. В общем, отказался Чапаев от этой идеи.

Но кавалерийский полк не ждет. Там люди, лошади... Только успевай сажать людей на коней и репетировать, ведь бои на носу. Думал Чапаев долго, но все-таки нашел выход. Приказал мобилизовать по всей округе шорников и всех, кто мало-мальски соприкасался с шорным делом. Послал в Николаевск с наказом без шорников не возвращаться.

Собрали тогда полтора-два десятка человек, посадили их в доме рядом со штабом дивизии. И всю кожу, найденную по близлежащим селам, свезли сюда же.

— Советская власть и Красная Армия отвесят вам низкий поклон! — подбадривал Чапаев дружно работавших шорников, навещая их.

Хорошо ли, плохо ли, а седла изготовили. Тяжелая забота свалилась с плеч Василия Ивановича. Очень уж он возлагал большие надежды на Гарибальдийский полк.

Но были и другие трудности. Немногочисленный штаб дивизии во главе с Петром Галактионовым едва успевал представлять в штаб армии точную и своевременную отчетность: не было машинисток или хотя бы опытных писарей.

— Как дела, начальник штаба? — спросил Чапаев у Петра Галактионова, возвратившись как-то после поездки в части.

Обычно спокойный и уравновешенный, но теперь измаявшийся над бумагами, Галактионов будто взорвался.

— Какой из меня начальник штаба? И вообще, какой у меня штаб? Ты уехал, забрал Стрельцова, Ухова и работать некому. Требуют десятки сводок, разных там ведомостей... Вот, посмотри, какую кипу бумаг прислали, и всем в срок отвечай!

— А что делал Чеков — твой законный помощник?

— Что Чеков! Такой же штабист, не больно-то он силен.

— Знаю, знаю, Петя, — успокоил Чапаев Галактионова. — Командующий Хвесин обещал прислать опытных штабистов, я не раз говорил ему об этом. А насчет «не могу» — забудь. Вон Хвесин — саратовский парикмахер, окопный унтер- офицер, а сейчас армией командует. Я — плотник, а стал начдивом. А ты — потомственный маляр, хуже их, что ли? Такое, брат, дело — революция...»

Уже на следующий день после встречи с командармом Хвесиным на станции Рукополь Чапаев официально доносил, что приказ № 422 выполнить не может. Единственный броневик был совсем не исправен, к тому же не было горючего. И несмотря на все его усилия, снаряды так и не были получены. По его словам выходило, что везде он встречал «тормоз». Кроме того, Василий Иванович высказал мнение, что считает совсем нецелесообразным оставлять уже занятые с боями населенные пункты, чтобы идти в места, указанные в приказе. Это сможет открыть прямой путь уральским казакам в тыл Самарской дивизии.

Василии Иванович просил об отмене или подтверждении приказа: «В последнем случае, — писал он, — брошу броневик (казакам) и буду выполнять задачу».

Кстати, это не было его личным капризом. Это было мнением, имевшим смысл. Кроме Чапаева, телеграмму подписали начальник штаба Галактионов, начальник оперативной части Чеков и комиссар дивизии Седельников (без подписи которого как комиссара в то время никакие документы не отправлялись и считались недействительными). Таким образом, командование Николаевской дивизии считало, что при такой неукомплектованности и необеспеченности войск отправляться в рейд к Уральску нельзя. И оставлять позиции на основном направлении уральских казаков к Самаре тоже невозможно.

О решении командования содержать вместо Николаевской дивизии отряд в штате отдельной бригады этой же телеграммой запрашивалось: «Пензенский и Балашовский полки составляют бригаду, командиром которой является Потапов. Никаких других отрядов отдельной бригады здесь нет. Прошу разъяснить: кому оставаться бригадным командиром — Потапову или Чапаеву?»

Василий Иванович понимал, что при назначении его на дивизию был снова обманут. Потому, не желая оставаться и далее в ложном положении, сделал официальный запрос. Врид начальника штаба IV армии ответил, что Потапов остается на своей должности — командира «пехоты», а Чапаев — начальником всего отряда, то есть двух полков пехоты и одного полка кавалерии. Ответ, в общем, был ясный, но не убедительный. Так как кавалерийский полк входил в штат бригады, но фактически его не было, и ничего для его организации командованием армии не делалась. Получалось, что Чапаев становился командиром бригады над командиром бригады Потаповым.

Хвесина такое положение не удовлетворяло. Он подводил Чапаева к окончательному устранению и действовал при этом очень методично.

Он не стал отвечать Василию Ивановичу прямо, как сделал это врид начальника штаба. Он телеграфировал Чапаеву так: «Отставка ваша от командования дивизией не принимается... Реввоенсовет армии напоминает вам всю важность положения участка, занимаемого вверенными вам частями, и ставит на вид вашу ответственность в случае самовольного оставления командования дивизией и неисполнения приказаний, исходящих из штаба армии».