Самые знаменитые реформаторы России

В документах Никон, наряду с царем, именовался «великим государем». Именно его оставлял Алексей Михайлович «на царстве», отбывая в длительные походы. Никон принимал это как должное, завоевывая все новые позиции. Но всему наступает предел. Царь стал тяготиться всевластием Никона, его неуступчивостью к своим просьбам, противодействием в решениях, если таковые шли вразрез с представлениями патриарха.

Видя охлаждение Алексея к своему бывшему любимцу, усилили интриги против всесильного патриарха бояре, высшие сановники, воеводы и другие влиятельные лица, им притесняемые. Он раздражал их, восстанавливал против себя постоянным вмешательством в судебные и другие мирские дела. Им были недовольны как поклонники старых обычаев, никогда не испытывавшие на себе столь мощного давления верховного церковного лица, так и сторонники новых веяний за нетерпение Никона ко всему западному (книги, костюмы, домашний обиход, утехи и т.д.).

Добавим к общему недовольству в обществе состояние настоящего административного террора патриарха по отношению к священнослужителям, особенно низших разрядов. Они часто выгонялись со своих мест за малейшие проступки или уходили сами. В результате многие приходы пустовали, некому было совершать повседневные обряды.

Все это вместе взятое привело к полному охлаждению царя к своему бывшему «возлюбленному содружебнику»? Никон не мог перенести столь резкой перемены в отношении к нему царя, оказавшейся в какой-то мере для него неожиданностью. В июле 1658 г. Никон заявил о сложении с себя обязанностей патриарха, в душе, очевидно, надеясь, что его будут отговаривать, и он попробует восстановить пошатнувшееся положение. Однако созванный в феврале 1660 г. собор избрал нового патриарха. Обиженный Никон, удалившийся в Воскресенский монастырь, вел себя вызывающе как по отношению к царю, так и церковным деятелям. В 1664 г. обратились к вселенским патриархам с 25 вопросами, суть которых сводилась к одному — прав или нет Никон в своих притязаниях и гордыне? Патриархи ответили, что не прав, что «московский патриарх и все духовенство обязаны повиноваться царю и не вмешиваться в мирские дела, что местные епископы могут судить патриарха…».

Состоявшийся в конце 1666 г. собор, в котором участвовали восточные патриархи, обвинил Никона в том, что «он произносил хулы на царя, называя его латиномудренником и мучителем, и на всю русскую церковь говоря, будто она впала в латинские догматы… что он был жесток к подчиненным, которых наказывал кнутом, палками, а иногда и огнем пытал». На соборе Никон был лишен сана и сослан в Белозерский Ферапонтов монастырь, а потом в заключение с более тяжелыми условиями в Кирилло-Белозерский монастырь. Уже перед смертью, наступившей в августе 1681 г., царь Федор Алексеевич и вселенский патриарх разрешили ему возвратиться в Воскресенский монастырь, на пути следования в который он и умер.

Но все жизненные перипетии Никона, его осуждение и отстранение от патриаршества не касались главного свершения его жизни — церковной реформы. Она стала делом уже не Никона, а царя Алексея Михайловича и нового церковного руководства, и проводилась несмотря на сопротивление значительной части духовенства и мирян. С тем и переходим к коллизиям в русском обществе, начавшимся с вроде бы формальных вещей — корректировки священных книг и обрядов.

Сама по себе необходимость исправления церковных, богослужебных книг носила объективный характер. За долгие годы ручного переписывания в них была внесена масса ошибок. Попытки их исправления оказывались малоуспешными. Так, Максим Грек, взявшийся за редактирование книг в начале XVI в., ошибки нашел, но в силу незнания славянского языка допустил новые очевидные неточности, за что был обвинен в порче книг и сослан. Решили править только книги, имеющиеся на славянском языке, не занимаясь переводом древних греческих.

В «Стоглаве», принятом на соборе 1550 г. при Иване Грозном, сохранились многие догмы, сложившиеся уже в русском периоде православия, которые при Никоне были отвергнуты как ошибочные. Положить конец ошибкам обещало книгопечатание.

В 1564–1565 гг. вышли первые печатные книги «Апостол» и «Часослов», но качество их было исключительно низким. Многие принимались за исправление книг, но чаще всего дело заканчивалось добавлением новых ошибок и противоречий. В том числе работали над книгами такие влиятельные священнослужители, как духовник царя Стефан Вонифатьев, протопоп Казанского собора Иван Неронов, Юрьевский протопоп Аввакум и другие. Из них сложился своего рода кружок ревнителей благочестия, хорошо знакомых царю Алексею. К этому кружку когда-то принадлежал и сам Никон. Но и они, берясь за исправление книг, вносили в них новые ошибки, утверждали обряды, вошедшие в обиход относительно недавно.

Проблема заключалась в том, что считать за образец, эталон, по которому нужно было исправлять книги и уточнять обряды. В среде русского духовенства сложилось устойчивое мнение, что греческие книги уже не могут считаться эталонами, так как за время турецкого владычества в них было внесено много всяческой ереси. Не было доверия и к книгам, по которым служили в Киеве и других западнорусских землях, равно как и к тамошним священникам. Недоверие объяснялось просто — западные области были под властью Польши, то есть католиков (латинян). Посланный Никоном и царем в Грецию келарь Арсений Суханов сделал подробный доклад, в котором частично подтвердил это. Но решение Никона о необходимости исправления книг было твердым. Тем более что на отклонение от древнегреческих обрядов в Московском государстве указывали восточные патриархи, а афонские старцы даже объявили русские печатные книги еретическими и сожгли их.

Чтобы понять повод, оказавшийся в основе страстей с богослужебными книгами, назовем некоторые расхождения в обрядах ведения службы в русских церквах в сравнении с существовавшими у греков и которые требовалось исправлять. На Руси крестились двумя перстами вместо трех, имя Иисус произносилось Исус, слово «аллилуйя» пели два раза вместо трех, литургия совершалась на семи просфорах вместо пяти, хождение в церкви при крещении и других обрядах шло по солнцу (осолонь) вместо того, чтобы ходить против солнца, и т.д.

В 1654 г. Никон созвал собор, в котором участвовал и царь Алексей Михайлович. На соборе патриарх просил благословения на исправление книг. Большинство собравшихся согласилось с ним, решив: «достойно и праведно исправити (книги) противу старых харатейных и греческих». Однако некоторые иерархи отказались подписать решение собора — епископ Коломенский Павел, два архимандрита, два протопопа, один игумен.

Никон направил константинопольскому патриарху Паисию список из 26 вопросов и обрядов, выявленных в служебных книгах как ошибочные, и просил высказать его мнение на сей счет. Паисий поддержал Никона и решение Московского собора.

На Восток снова послали келаря Арсения Суханова с заданием приобрести все наиболее значительные греческие православные рукописные книги, изданные с древнейших времен. Он выполнил поручение, приобретя до 500 старых рукописных книг, в том числе одно евангелие, которому было в то время 1050 лет. Кроме того, 200 книг прислали в Москву восточные патриархи.

На соборе 1655 г. было зачитано одобрение константинопольским патриархом Паисием предпринятого дела, принят новый служебник, якобы соответствующий древним греческим книгам.

В 1656 г. Никон собрал очередной собор, на котором был рассмотрен и рекомендован к печати перевод с греческого языка книги «Скрижаль», содержащей обряды богослужения в том порядке, как было принято у греков. Предписывалось теперь следовать только им. А что касается одного из главных внешних признаков расхождения — двуперстного крестного знамения, которое ранее применялось, то отныне оно предавалось проклятию. Все православные обязаны были креститься тремя перстами.

Число противников патриарха Никона значительно возросло. К выступающим вообще против какого бы то ни было исправления богослужебных книг добавились те, кто считал необходимым проведение такой работы, но не соглашался с предлагаемыми решениями. С осуждением Никона выступили и известные священники, блюстители благочестия, ранее работавшие над исправлением книг, о которых говорилось выше (Иван Неронов, Аввакум). Аргументом для них являлся факт участия в исправлении книг нерусских священников (греков и киевлян), самих причастных, по их убеждению, к ереси. И уж совсем недопустимым казалось привлечение к работе над священными православными книгами бывшего католика Афанасия Грека, обучавшегося в Риме и Венеции. Возмущение подогревалось оскорблением одновременно патриотических и религиозных чувств. Кроме того, сюда привносились и личностные моменты, неприязненное отношение священников, противящихся новшествам, к самому Никону.