Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin

Когдаты оглядываешься назад, то кажется, что ты знал Джеффа всегда. Но это не так,вы даже не жили рядом, как остальные ребята. Но он был первым гитаристом изтех, что ты знал, который был твоим ровесником и увлекался теми же вещами,похожий на гитариста Джина Винсента Клиффа Галлапа, который был большим итолстым, но практически единственным, кто тогда играл действительно остро ибыстро. Вы с Джеффом очень любили его — и еще Скотти Мура и Джеймса Бартона.Никто словно не знал об их существовании, пока не появлялся Джефф. Вы говорилио них по очереди, стремясь показать, что именно является правильным.

Вассвела вместе сестра Джеффа Аннет. Именно она рассказала тебе, что ее братсделал себе гитару. Ты сказал — да? Передал ему, чтобы он пришел как-нибудь. Иоднажды он появился перед твоим домом со своей гитарой. Ты думал, что оннемного странный, но как только он начал играть, это оказалось неплохо, онпереигрывал соло Джеймса Бартона из песни Рики Нельсона ‘My Babe’. Ты присоединился,играя на покрашенной в оранжевый Gretsch, но особо не напрягаясь, желая, чтобыон чувствовал себя как дома. Это было забавно.

Джефф— Джеффри Арнольд Бек — был из Валингтона, недалеко от Эпсома. Еще один учтивыймальчик из Суррея, который пел в местном церковном хоре. Затем однажды онпозаимствовал гитару у школьного друга. А когда он вернул ее, все струны былипорваны. У него не было десяти шиллингов, чтобы купить новый комплект, так чтоон натянул струны со старого пианино, которые использовал до этого для запускалетающих моделей самолетов. Ты засмеялся, когда он рассказал тебе об этом. Тыникогда не смел делать такое! Потом, когда он сказал тебе, что он уже выступалнесколько раз, играя на ярмарочной площади, когда ему было четырнадцать, и исполнял‘Be Bop-A-Lula’, ты посмотрел на него иначе. Он, конечно, был не твоего уровня,но ты видел, что он подтягивался и делал это чертовски хорошо. Теперь он был вУимблдонском колледже искусств, как ты слышал. Ты был в колледже искусств вСаттоне, куда также ходила сестра Джеффа. «Тебе надо увидеть Джимми, этотстранный худощавый парень играет на гитаре странной формы, как твоя», —говорила она ему.

Когдаты сообщил Джеффу, что ты уже был в настоящей группе, путешествующей по стране,он не знал, что сказать. Спросил тебя как... когда...? Ты сказал ему, что,когда тебе было четырнадцать, ты участвовал в телевизионном шоу талантов «Всепри себе» вместе с приятелями из школы, и вы играли скиффл-тему, котораяназывалась — только не смейтесь — «Мама, не допускай здесь никакого скиффла», азатем характерный фрагмент Leadbelly ‘Cotton Fields’. Скучный ведущий программыХау Ху Уэлдон потом спросил тебя, играешь ли ты еще в каких-то стилях. «Да, —сказал ты ему, смотря на него, словно он глухой или что-то вроде того. —Испанская гитара». Это был неподходящий ответ, так что старик спросил тебя,будешь ли ты играть скиффл, когда закончишь школу. «Нет», — ответил ты этомустарому дураку. А что тогда? «Я подумываю стать биологом», — сказал ты. Джеффсмеялся до посинения. Но это было правдой, и ты рассказал ему, как после школыв пятнадцать лет ты успешно сдал пять экзаменов, что было достаточно для подачизаявки на работу практиканта в лаборатории.

Музыкабыла больше, чем просто хобби. После школы все начало меняться. Меняться началты. Ты потерял девственность «в один летний день», когда «мы с этой девочкойгуляли, взявшись за руки, по деревенским местам. Это был первый раз, когда ядействительно влюбился». Теперь Джефф не знал куда смотреть и время от временипродолжал поигрывать на своей гитаре. Так что ты сменил тему, и вы заговорили отом, как избежали службы в армии, необходимость которой упразднили всего занесколько дней до твоего дня рождения. Вау! Только представьте! Еще вы говорилио твоей первой группе Redcats, сопровождающей Рэда Льюиса, парня, которыйкаждую неделю давал выступление в зале Эбишем в Эпсоме, и это-то и было началомвсего. Раньше ты просто тусовался и играл со всеми, кто позволит. С такимигруппами как Chris Farlowe and the Thunderbirds, чей гитарист Бобби Тэйлор былединственным англичанином, которого ты видел со «Стратокастером», кроме ХэнкаМарвина по телеку. И с The Dave Clark Five, но это было до ‘Glad All Over’ и тыбыл в группе поддержки. Той ночью тебя заметил Крис Тидмарш. Сам Крис был лидеромгруппы The Redcats — Red E. Lewis. Она была похожа на Gene Vincent and theBluecaps, только, конечно, не такая хорошая, но все равно неплохая. Ты все ещеждал ответа насчет работы в лаборатории, когда Крис предложил тебепрослушивание в технической комнате над тем баром в Шордиче. Ты продолжалиграть «Футураму», но Крис сказал, что ты подходишь и действительно предложилтебе работу. The Redcats играли не только в Эпсоме, они играли в Лондоне! Речьшла даже о том, чтобы выпускать пластинки, но Крис сразу дал понять, что это небудет твоей работой, ты нужен только для выступлений. Тебе было все равно. Ондаже сказал, и это было ужасно, что сначала поговорит с твоими родителями искажет, что присмотрит за тобой, и чтобы они не беспокоились по поводу лаборатории,ведь скоро ты будешь зарабатывать гораздо больше, играя в группе.

Затемвсе снова изменилось, когда Крис решил, что формат Джина Винсента больше неработает, и сменил сценическое имя на «Нил Кристиан», переименовав группу в TheCrusaders.  Он сказал, что тебе тоженужно новое яркое имя, поэтому ты стал Нельсоном Стормом. Тогда ты впервыеначал по-настоящему ощущать, каково это — быть поп-звездой. Девчонки впервыеначали обращать внимание, а в кармане впервые зазвенели деньги. Вот когда тыпочувствовал, что все это хорошо, действительно хорошо. Реальность вскоре сталаясна, когда ты колесил вверх-вниз по стране, давая разовые концерты, играя вовсех мюзик-холлах, исполняя песни Чака Берри и Бо Диддли, старый блюз. Джеффсмотрел на тебя с завистью в глазах, пока ты рассказывал ему об этом, но он незнал, на что это похоже. Никаких автострад в те времена, лишь сплошные виляющиедороги, идущие в никуда, горы спущенных шин, сломанных аккумуляторов и пустыхпивных банок. Играя для зрителей, которые хотели лишь танцевальные ритмы, незная о блюзе вообще ничего... Переодеваясь в сортирах, засыпая сзади на сиденьеужасного старого фургона, доходя до рвоты бледным элем, пока другие смотрели исмеялись. Ты был просто «парнем», сыном группы, и хоть они и знали, что тыумеешь играть, все равно поддразнивали, ублюдки. «А потом?» — спросил Джефф,все еще смотря с восхищением. А потом тебе надоело, — сказал ты. Ты продолжалболеть и уже просто не мог выносить все это. Вот тогда ты и завязал иотправился в школу искусств. Тебе все еще нравилось играть, но ты помалкивал обэтом в колледже, чтобы они не накинулись на тебя, прося достать гитару и игратьим во время обеда. К черту это! Но затем ты встретил Джеффа, который стал непросто приятелем, а больше, чем братом. Братство двух парней, у которых не былонастоящих братьев. И твой интерес к гитаре снова начал расти.

Теперь,когда ты встретил Джеффа, речь шла уже не просто о Скотти Муре, ДжеймсеБартоне, Клиффе Галлапе или даже Элвисе, а обо всем подряд — от классики дофолка и блюза. Особенно о блюзе. Отис Раш и ‘So Many Roads’ — та вещь, откоторой у тебя шли мурашки по коже. Пластинки вроде American Folk Festival или«Блюз с Бадди Гаем» — невероятно! Или фантастическая ‘Live At The Regal’ Би БиКинга. А все от Элмора Джеймса и Фредди Кинга было просто сногсшибательно! И,конечно, не стоит забывать Хьюберта Самлина, которого ты особенно любил. ГитараХьюберта Самлина, походившая на голос Хаулин Вулфа, была всегда такой, какнадо, и где надо … ‘Killing Floor’, ‘How Many More Years’... Блюз был дорогой вдругой мир, к другим людям, похожим на тебя и Джеффа. Впервые ты встретил Микаи Кита где-то на севере на фестивале блюза. Это было за несколько лет до TheStones. Ты заказывал записи, которые не мог купить в магазинах, из Америки,писал заказы таким лейблам, как Excello, Aladdin, Imperial и Atlantic. Все этобыло задолго до того, как британские лейблы вроде Pye выделят небольшое место всвоей так называемой международной ритм-энд-блюз серии для Хаулин Вулфа илиМадди Уотерса.