Записки «трижды воскресшего»

Каждый вылет, каждый воздушный бой хранится в моей памяти, как будто запечатленный на кинопленку - почти любой из них помню до мельчайших деталей. Хотелось [142] бы, но нет возможности рассказать о каждом дне войны, о каждом из однополчан - живых и погибших…

Наши войска громили гитлеровцев на всех участках фронта и неудержимо двигались на запад.

Ежедневно, да не по разу в день, поднимались мы в небо: уничтожали врага в пригородах Вены и на переправах через Дунай, в районе Славкова и Вишкоза, помогали наземным войскам в освобождении чехословацкого города Брно.

27 апреля я совершил очередной - 186-й с начала войны - боевой вылет. Он оказался для меня последним.

Назавтра летному составу 1-й эскадрильи, Бахиреву и мне было приказано готовиться к отъезду во Львов: нас посылали за новыми самолетами Ил-2 для восполнения боевых потерь в полку.

В тот день от огня зенитной артиллерии погибли летчик 3-й эскадрильи Николай Николаевич Иванов и его воздушный стрелок Андрей Чудопалов. Очень жаль было хороших ребят, тем более, что война, по всем признакам, шла к концу. Забегая вперед, скажу, что чехословацкая группа поиска, возглавляемая И. Треботой, обнаружила в районе Вишкова останки самолета Ил-2. По найденным документам через архив Министерства обороны СССР установили, что самолет пилотировал летчик 131-го гвардейского штурмового авиаполка лейтенант Николай Николаевич Иванов. Чехословацкие друзья с почестями захоронили останки экипажа в братской могиле. За сорок послевоенных лет их группа поиска обнаружила в районе Брно двадцать два сбитых фашистами самолета 5-й воздушной армии. Это еще раз с наглядностью показывает, какие ожесточенные бои велись в небе весной сорок пятого года…

Нашу командируемую во Львов группу на машине доставили на аэродром Асперн, неподалеку от Вены, куда за нами должен был прилететь военно-транспортный самолет Ли-2. Проходит день, другой, третий - самолета нет как [143] нет. Не привыкшие сидеть без дела, мы томились и страдали. Обратились с просьбой к командованию: мол, верните нас в полк. Но нам приказали сидеть и терпеливо ждать. Мы - люди военные, приказано - ждем.

8 мая нам сообщили, что ни сегодня, ни завтра самолета не будет. Мы, несколько летчиков, попросили старшего группы Бахирева разрешить нам съездить в полк на одну ночку.

Бахирев согласился, организовал машину и поехал сам вместе с нами.

В деревню, где квартировал полк, мы попали еще засветло. Только что с задания вернулась последняя группа. Ребята рассказали нам о своих боевых вылетах, совершенных за время нашего отсутствия. Мы им завидовали…

После ужина на площадке у летней столовой появился баянист, ребята охотно пели и танцевали, но не слишком долго: нужно было хорошенько отдохнуть, чтобы с утра приступить к боевой работе.

Среди ночи раздался голос Павла Зинченко:

- Тревога! Тревога! Немцы прорвались на аэродром! Нас как ветром сдуло с коек. Вмиг все оделись и оказались на улице.

В деревне творилось что-то невообразимое: шум, крики, пальба из всех видов стрелкового оружия, кто-то стрелял из ракетницы, освещая ночную темноту.

- Не может быть, чтобы немцы сюда прорвались, - сказал Виктор Зубов. - Вчера вечером я летал на разведку - ближе шестидесяти километров их не было, да и те отступали на запад.

- Возможно, какая-то группа фашистов пробивается из окружения, - высказал я предположение.

Прежде чем бежать на аэродром, я решил прояснить обстановку, но тут из дома командования выходят замполит полка подполковник Лозичный, а с ним - Бахирев. Я - к ним:

- Товарищ подполковник, какие будут распоряжения? [144]

Василий Алексеевич неожиданно улыбнулся:

- Дорогие мои воздушные воины, поздравляю всех вас с Победой! Война кончилась!

Он обнимал и целовал каждого из нас, мы бросились целоваться друг с другом. Феофан Феофанович Бахирев, старый друг, долго тряс мою руку и приговаривал со слезами на глазах:

- Вот, Ваня, вот мы и дожили до дня Победы! Какое счастье!

Часы показывали начало четвертого. Скоро займется рассвет нового дня - великого Дня Победы.

* * *

10 мая прилетел долгожданный транспортный самолет Ли-2. Во Львове мы приняли и облетали новые самолеты, вернулись на них в свой полк, который к тому времени перебазировался на австрийскую территорию, к городу Кремсу на северном берегу Дуная. Стандартный, хорошо оборудованный аэродром постоянного базирования авиации. Наши самолеты, красуясь, стояли в ряд поэскадрильно на открытой стоянке. Это было непривычно, и порой возникала мысль: а вдруг бомбежка?

Мы все еще не могли свыкнуться с тем, что война кончилась…

Около самолетов, как всегда, технический состав. За прошедшие годы техники прошли хорошую школу боевого обслуживания и стали первоклассными специалистами.

Многие годы миновали с тех пор, а я и сейчас часто с чувством глубокой благодарности вспоминаю славных парней и девушек технической службы. Их действиями, словно дирижер оркестром, руководил старший техник-инженер 2-й эскадрильи Афанасий Ананьевич Таран. Помню, как тщательно, с какой ответственностью и любовью к делу готовили они к вылету наши самолеты. Словно наяву вижу, как ловко и сноровисто управляются с подвеской стокилограммовых бомб вооруженцы - две молоденькие девчушки Нина Скворцова и Галина Беляева. Они сами-то ростом [145] с эту бомбу, а орудуют ими, словно невесомыми. Не могу забыть лица моих однополчан из отряда технической службы, лица, опаленные солнцем или прихваченные морозом, их огрубелые, в трещинах и ссадинах руки, которые трудились без устали, чтобы не подвести пилота, чтобы весь боевой груз, сработанный измученными и полуголодными тружениками тыла, был сброшен на вражеские головы. Помню глаза этих людей, когда они провожали нас в полет - в них и тревога за нас, и надежда, что на этот раз все благополучно обойдется. А с какой гордостью и радостью встречали они нас после выполнения боевого задания! Бывало, еще не освободившись от лямок парашюта, спешишь пожать руку авиамеханику самолета старшему сержанту Вигуре или технику звена лейтенанту Байрачному.

Авиамеханик спросит:

- Какие будут замечания о работе материальной части, товарищ командир?

Всякий раз отвечаешь одно:

- Все хорошо, спасибо!

Были мы тогда немногословными, как и принято у людей, занятых общим важным делом.

Тяжело писать о понесенных полком потерях, хотя они неизбежны на войне. Генерал-полковник авиации Н. П. Каманин в одной из телевизионных передач сказал, что в среднем продолжительность жизни летчика-штурмовика на этой войне исчислялась тридцатью двумя боевыми вылетами. Общие потери нашего полка - 94 человека и более 250 самолетов…

Парад Победы

В середине мая на собрании офицерского состава полка замполит Лозичный сообщил нам, что в Москве будет проведен Парад Победы. В нем участвуют по одному [146] сводному полку от всех десяти фронтов и Военно-Морского Флота. В состав этих полков включаются Герои Советского Союза, кавалеры орденов Славы, выдающиеся снайперы и наиболее отличившиеся в боях солдаты, сержанты, старшины и офицеры. Сводные полки будут возглавляться командующими фронтами. Далее он сказал:

- От имени всего личного состава полка мы предлагаем послать для участия в Параде Победы наших лучших летчиков - по одному от каждой эскадрильи: командира звена 1-й эскадрильи лейтенанта Александра Ивановича Зенина, заместителя командира 2-й эскадрильи старшего лейтенанта Ивана Васильевича Клевцова и командира звена 3-й эскадрильи лейтенанта Анатолия Ивановича Бубнова. Надеемся, что они оправдают наше доверие.

Офицеры дружными аплодисментами встретили это сообщение. Я отлично понимал, что среди них было немало людей, достойных представлять полк на Параде Победы, но выбор пал на нас, а общая горячая поддержка показала, что этот выбор не случаен.