Подростки бессмертны (СИ)

— Ну че делать-то будешь? Мать знает уже? — участливо спрашивала она.

— Пока нет. Да я знаете че решила вообще — нафиг этих всех уродов теперь, — с досадой говорила я, — вот увидите, я всем еще покажу. Вот они пусть в своем дерьме остаются, а у меня все в жизни получится.

Это жестокое, циничное избиение стало для меня тем самым волшебным пенделем, который нам всем порой так необходим. Хоть я потом и параноила целый год на крупных рыжих девиц, рефлекторно шарахалась от них, но кто знает, что бы со мной стало, если б не тот случай.

Тусовку я совсем забросила, лишь изредка встречаясь с парой-тройкой приятелей-неформалов. Виски потихоньку начинали отрастать, рваные джинсы и железки сменились по-прежнему эпатажными, но уже более цивильными нарядами: оригинальными платьями маминой работы, стильными шляпками, агрессивными туфлями-шпильками с заклепками, яркими молодежными шейными платками.

До школьных экзаменов оставалась пара месяцев, и я начала активно наверстывать пропущенный за два года материал. Параллельно надо было думать о поступлении хоть куда-нибудь — эта тема еще ни разу мной не обдумывалась, а время поджимало.

— Я тут тебе ВУЗ подыскала, — с этими словами мама подала мне какую-то брошюрку, — вот смотри, дизайн интерьера, как раз по твоей специальности, ты ж художник.

— Ну вроде нормально, — ответила я без особого энтузиазма. Меня не особо волновало, куда идти, просто нужно было поступать хоть куда-нибудь. Все-таки диплом есть диплом, без него — никуда (как мы тогда свято верили). А это был самый престижный ВУЗ нашего региона, старейший и огромный, туда даже мало кто из медалистов отваживался подать документы. Но мне-то терять было нечего: или пан — или пропал. Поэтому решили идти туда.

Так я заканчивала школу и параллельно ходила на подготовительные курсы в универе. Сказать, что я валилась с ног — ничего не сказать. У меня реально кружилась голова от нагрузки, пропадал аппетит, я ничего не успевала, мама помогала писать рефераты, пока я разбираюсь в математической ереси и задним числом решаю контрольные по химии. Спасало лишь мое равнодушие, оно-то и сберегло нервы: мне, в отличие от обезумевшей мамы, было совершенно пофигу на результат, я просто без эмоций делала все от меня зависящее, не думая о будущем.

В итоге аттестат украшали, в основном, тройки — ну невозможно за пару месяцев изучить двухлетний материал, будь у тебя хоть семь пядей во лбу. Была лишь пара четверок да пятерки по русскому и астрономии. Главное, что аттестат мне все же выдали — а оценки уже никого не волновали.

Выпускной стал для меня не только помпезным праздником — он дал мне возможность еще раз эпатировать публику. Торжество проходило в роскошном городском театре с фресками, лепниной и гигантскими хрустальными люстрами. Мама сшила мне великолепное пышное бардовое платье с корсетом (а на фигуру я никогда не жаловалась, и корсет удачно подчеркнул красивые формы). Из остатков роскошной ткани мы с ней смастерили маленькую театральную сумочку на цепочке и расшили ее бисером. Соседка-парикмахерша тетя Алла как-то умудрилась сделать мне вечернюю прическу с мягкими локонами, собранными сзади, мастерски зачесав неровно отросшие виски (но волос уже было достаточно). Василиса одолжила свои украшения с полудрагоценными камнями.

Реакция окружающих, привыкших за несколько лет к моим безумным прическам, грязной рваной одежде и яркому макияжу, не обманула мои ожидания: учителя чуть не плакали от умиления и все норовили меня обнять и потрогать, всюду слышались удивленные возгласы, я была в центре внимания. Не иначе, как Золушка пожаловала на бал.

Вскоре все награждения закончились, и выпускной превратился в банальную пьянку. Больше всех чудили медалисты: одна зубрила предлагала всем подряд интимные услуги, и в тот вечер в театральную гримерку постоянно бегали парни, где их ждала любвеобильная отличница. Другая устроила стриптиз прям на фуршетном столе, не стесняясь учителей и родителей (несколько взрослых должны были следить за порядком, но у них ничего не вышло), еще одна подралась с одноклассницей из-за парня. И что им всем так башни посносило? Лишь моя бывшая подружка Оля, которая тоже выклянчила себе медаль, держалась более-менее прилично. Как ни странно, остальные вели себя мирно, даже отъявленные хулиганы. В общем, было что вспомнить.

А после праздника моя подготовка к экзаменам в ВУЗ продолжилась, до поступления оставался месяц. По русскому-то можно было отдать результаты ЕГЭ — девяносто восьми баллов было достаточно. Но вот английский, рисунок, живопись и композицию надо было наверстывать в темпе вальса.

В общем, было трудно. Многочисленные репетиторы, курсы в две смены. Наверное, было даже тяжелее, чем ходить в детстве во все эти кружки.

Но если б не эти титанические усилия и нервотрепка, мамина радость не была бы такой бурной, когда моя фамилия оказалась в списке поступивших на бюджет. А впереди ждала новая жизнь, полная безумных приключений, отчаяния и восторга, интриг, влюблённостей, дружбы и предательства. Но это уже совсем другая история.

Эпилог

— Да что ты там строчишь все время каждую ночь? — заглянул мне через плечо любопытный муж, стоило мне только взять в постель ноутбук.

— А я думала, ты уже спишь, — растерялась я, — да так, воспоминания всякие, подростковые рассказы, вроде того.

— Да что ты там можешь написать, — лукаво ухмыльнулся он, любитель постоянно меня подкалывать. И мечтательно добавил, — вот если б я написал, это было бы во сто раз интереснее. Вообще ведь ни у кого такого детства не было, как у меня. Спи давай, вон уже синяки под глазами от твоих бессонных ночей.

Конечно, он прав. Муж тоже наприключался в юношестве от души, хоть и в другом, более агрессивном и каком-то полукриминальном направлении. И у каждого трудного подростка — своя неповторимая история: безумная, веселая и страшноватая. Но в чем-то все эти истории похожи, есть у них что-то общее.

Ребят, как много хотелось бы рассказать: и о поиске себя в этом мире, и о решении проблем взаимопонимания полов, и о налаживании отношений с родителями. Но невозможно передать свой опыт, потому что для каждого он уникальный и неповторимый, до всего можно дойти только самому, набив немало шишек. И каждый приходит в этот мир решать свои задачи и сдавать свои экзамены.

Пока я писала, часто приходилось видеть литературную критику — вы имеете на это право, вам может не нравится мой стиль. Я совершенно спокойно к этому отношусь, потому что абсолютно не претендую на лавры писателя, мне лишь хотелось простыми словами рассказать эту историю.

Зачем? Ну это было нужно, в первую очередь, мне. Словами трудно описать, но какое-то переосмысление произошло, некий итог, поменялось немного отношение ко всему. Например, где-то на восемнадцатой главе даже удалось бросить курить — это произошло само собой (надеюсь, насовсем). Я начала писать по наитию, совершенно не рассчитывая кого-то заинтересовать, просто захотелось. И это пошло мне на пользу. А писать в форме рассказов оказалось удобно, чтобы посмотреть со стороны, собрать воедино разрозненные воспоминания. А вы мне помогли своим участием снова все это пережить.

Так что очень рекомендую, пишите, отбрасывайте прошлое. Много камней тогда падает с плеч, только будьте честны с собой, хоть и противно что-то бывает вспоминать.

Многие, читая рассказ, называли меня глупой, у кого-то возникало отвращение ко мне. Это нормально, я ведь ничего не приукрашала и не старалась выставить себя в выгодном свете. По опыту знаю лишь одно: чем категоричнее суждения людей, чем скорее они спешат осудить и раскритиковать другого — тем они менее зрелые, не сумевшие разобраться со своими внутренними проблемами. Ведь мы всегда проецируем на окружающих внутреннее недовольство собой, часто неосознанно, стараясь на фоне «осужденных» выглядеть в лучшем свете.

Но это не страшно, стоит лишь захотеть разобраться с собой, улучшить жизнь и найти счастье — и обязательно все получится, ответы будут приходить как будто из ниоткуда, стоит лишь начать задавать вопросы. Пусть трудности не смущают и не пугают: самое темное время перед рассветом.