Ураган. Последние юнкера

— Вас-то нам и нужно, — заговорил еврей. — Вот в чем дело. Восстание пролетариата в Москве приняло затяжной характер. Уж слишком мало знающих военное дело людей с нашей стороны, тогда как с противной, наоборот, все офицеры и юнкера. Так вот, Совнарком постановил срочно командировать в Москву, для руководства военными операциями, нескольких верных людей из бывших офицеров, в том числе и вас. Так что потрудитесь немедленно собраться, и через полчаса автомобиль отвезет вас на Николаевский вокзал. О документах не беспокойтесь. Все будет приготовлено. В Москве вы поступите в распоряжение товарища Каменева, который там руководит движением. Завтра утром экстренный поезд, я надеюсь, вас доставит в Москву. Желаю успеха. Торопитесь же, — улыбаясь и пожимая руку, закончил он.

«А ведь Наташа из Москвы. Сейчас она, наверное, там», — мелькнуло в голове у Корягина.

Только что казавшаяся неприятной, предстоящая поездка стала и желанной, и приятной.

«Как же мне ее найти? — ломал он себе голову, сидя в купе 1-го класса экстренного поезда, мчавшего его в Москву. — Как-нибудь через санитарную часть. Можно будет потребовать ее адрес через тот же лазарет, в котором она работала. Только уж очень это долго будет. А может быть она и сейчас еще в том лазарете. Нет, не с ее характером ужиться в лазарете при новых порядках. Безусловно, она уехала».

Карягин прибыл в Москву накануне того дня, когда офицеры и юнкера, защищавшие ее, сложили оружие.

- Немножко поздно догадался Совнарком прислать вас, — встретил его товарищ Каменев. — Впрочем, вер-

ные люди, знающие военное дело, никогда не повредят. Вот что, я вас назначаю командиром батальона метал - лургистов. Сейчас батальоном руководят комиссар, товарищ Иткин. Он ровно ничего не понимает в военном деле. Пусть он остается при вас для решения всяких вопросов политического характера, а вы при нем для руководства военными операциями.

— Позвольте, товарищ, — возразил Карягин. — Кто же при ком будет состоять? Я ли при нем, или он при мне? Кто же из нас будет начальник?

— Ах, товарищ, как вы этого не понимаете! Вы и он будете действовать совершенно самостоятельно. Вы, как командир, будете руководить военными операциями, а он — политической и экономической жизнью батальона. Ну, извините, мне некогда, да и вам пора к вашему батальону.

«Вот тебе и командир и верный человек! — рассуждал Карягин, выходя из вагона, в котором жил Каменев. — Все еще не верят подлецы. Хоть ты и верный человек, а все же мы тебя поконтролируем немножко».

Пройдя по указанному Каменевым адресу, Карягин остановился около небольшого двухэтажного домика, вокруг которого были расставлены часовые с двумя, готовыми к действию, пулеметами.

— Однако товарищ Иткин не из храброго десятка, — усмехнулся он.

— Вам, товарищ, кого? — окликнул его один часовых.

— Мне товарища Иткина надо.

— А по какому делу?

— Принять ваш батальон. Я назначен командиром батальона металлургистов.

Часовой нажал кнопку звонка. Вскоре дверь отворилась и из нее выглянула заспанная физиономия какого-то оборванца.

— Товарищ адъютант, вот спрашивают комиссара. Говорят, что командирам вашим назначены.

Оборванец с любопытством оглядел Карягина.

— Позвольте ваши документы, — наконец произнес он.

— Нет уж, товарищ, вы лучше бросьте со мной эти фокусы, — рассердился Карягин. — Я не для шутовства прислан сюда из Смольного. Потрудитесь доложить комиссару, что вновь назначенный командир батальона металлургистов желает его видеть.

Слова Карягина, по-видимому, произвели впечатление, так как оборванец моментально скрылся, а через минуту в дверях появилась фигура маленького человека с крючковатым носом и вообще с отличительными чертами израильского племени.

— Пожалуйте, пожалуйте, — запищал человечек, жестикулируя и сильно картавя. — Вот сюда, вот сюда, — забегал он вперед, указывая дорогу.

Пройдя небольшой коридор, все трое очутились в большой светлой комнате, вероятно, служившей раньше кабинетом какому-нибудь чиновнику.

— Садитесь, пожалуйста, — подвигая Карягину кресло, суетился комиссар.

— Вот, будьте любезны, товарищ комиссар, прочтите эту бумажку, — подавая приказ о своем назначении, проговорил Карягин. — А вот это мое предписание из Смольного.

— Прекрасно, прекрасно, — повторял комиссар, поднося бумаги к своим близоруким глазам.

— Ну-с, так вы удостоверились теперь, что я действительно назначен командиром батальона.

— О, вполне, вполне!

— В таком случае расскажите мне, где батальон размещен, — вытаскивая из кармана план, продолжал Карягин.

— Да видите ли, я, собственно говоря, хорошенько этого не знаю. Ведь я в военном деле очень мало понимаю. Вот товарищ адъютант, тот вам все расскажет. Вообще, военную часть я ему поручил.

— Да какая же теперь, кроме военной, другая часть может быть? — улыбнулся Карягин.

— Как какая? А политическая. А экономическая. Теперь ведь не то, что было раньше. Теперь каждый солдат должен быть сознательным человеком.

— Ну хорошо, хорошо, — прервал Карягин комиссара. — Сообщите мне численность, вооружение и расположение батальона.

Адъютант приблизился, и водя пальцем по плану, принялся рассказывать. Когда тот кончил, Карягин попросил его оставить их с комиссаром одних.

— Товарищ, вы знаете этого человека? — когда адъютант вышел, спросил он.

— Какого человека? Адъютанта-то?

— Да, я вас именно об адъютанте и спрашиваю. — Кто он такой?

— Он бывший офицер, — понижая голос, отвечал комиссар. — За какую-то историю, а может быть за пьянство, его уволили со службы. Это было еще задолго до войны. Потом он работал по разным специальностям. Перед самым нашим восстанием, узнав, что я назначен в этот батальон комиссаром, он предложил мне свои

услуги как специалист военного дела. Да вы на счет него не беспокойтесь. Он очень полезный человек, уверяю вас.

— Так коли он полезный, вы бы хоть одели его. А то стыдно сказать. Адъютант новой пролетарской части, а одет, как босяк.

— Да все, знаете, времени не было. Эти военные распоряжения массу времени отнимают.

— Хорошо, от военных распоряжений вы теперь свободны, так уж позаботьтесь о нем.

— Да, да, я непременно, я обязательно...

— Ну-с, а я пойду осмотрю расположение батальона. Может быть, и вы пройдете со мной?

— Нет, нет! Зачем же мне идти? Я ведь все равно ничего не понимаю. Только понапрасну погинуть могу.

Сопровождаемый адъютантом и двумя ординарцами, Карягин отправился на позицию. Оказалось, что люди его батальона, главным образом, были расположены в квартирах верхних этажей, откуда было удобно обстреливать целые кварталы. Остальные же несли патрульную службу по улицам.

— А где у вас пулеметы? — обратился он к адъютанту.

— На крышах.

— Вот это напрасно. Прикажите их немедленно спустить на улицу и расставить по два на перекрестках. А где ротные командиры?

— Какие тут ротные командиры, товарищ. Здесь кто больше кричит, тот и командир. Только именем комиссара мне и удается с ними справиться.

«Ну, это я выясню», — как бы про себя, заметил Калягин.

Только что он собирался идти назад, как заметил группу вооруженных людей, двигавшуюся со стороны центра города.

— Это что за люди?

— Пленных ведут, — всматриваясь в толпу, отвечал адъютант.

— Куда же их?

— Сперва к комиссару, а затем в расход.

В это время толпа поравнялась с Карякиным. Окруженные красногвардейцами, шли мальчики-юнкера. Шли на мучительную смерть. Их стройные, одетые в аккуратно пригнанные шинели, фигуры резко выделялись из общей толпы.

— Где их поймали? — спросил адъютант у одного из конвойных.

— Тут, недалече. Засели они в один домишко угловой да вдоль улицы постреливают себе, и шабаш. Два дня сидели, да прозевали, как ихние отступать стали. Домишко-то мы и окружили. Хотели было штурмом взять, да куды там. Такую трескотню подняли, что не приведи господи. Пришлось обождать. Как растреляли они патроны, так положили пробиваться к своим. Тут уж мы их и переловили.