В те грозные годы

— Главным политуправлением внесено в ЦК ВКП(б) предложение об изменении организационной структуры военных партийных организаций, — сказал он. — Признано необходимым иметь первичные парторганизации не в полках, а в батальонах, что должно еще больше приблизить их к личному составу, повысить уровень партийной работы.

Эти изменения диктовались еще и тем, что тогда в ГКО как раз обсуждался вопрос об упразднении института заместителей командиров рот и батарей по политчасти и о переводе значительного числа политработников данного звена на командные должности.

Словом, предстояла большая и ответственная перестройка всей системы партийно-политической работы.

После приема у А. С. Щербакова я сразу же, как было приказано, начал собираться к новому месту службы. Ехал уже полковником. Приказ наркома о присвоении нам командных званий был объявлен еще в конце 1942 года.

Поезд до Торопца отходил ночью. Перед тем как отправиться на вокзал, несколько раз пытался связаться по телефону с Горьким, где в то время проживала моя семья. Но безуспешно. Телефонистка все время повторяла: «Номер не отвечает».

В заполненном пассажирами, но все же очень холодном вагоне мысли как бы сами собой настроились на воспоминания о довоенных горьковских встречах, о замечательных воинах 17-й Горьковской Краснознаменной стрелковой дивизии, в которой в должности начальника политотдела началась моя служба в Красной Армии. Вспомнился ее командир Терентий Кириллович Бацанов, скромный и добродушный человек, но волевой, требовательный военачальник. Именно он стал моим главным наставником и другом в первые годы военной службы.

В 1938 году, когда я был назначен начальником политотдела этой дивизии, у Т. К. Бацанова был уже за плечами огромный опыт командования войсками. В вооруженную борьбу за Советскую власть он вступил в 1918 году на Гомельщине как организатор и руководитель партизанского движения. Став затем командиром Красной Армии, принимал активное участие в боях с бандами басмачей, был награжден орденом Бухарской Советской Республики. После гражданской войны окончил военную академию. В годы мирного социалистического строительства 17-я стрелковая дивизия под его командованием неоднократно получала отличные оценки по боевой и политической подготовке, занимала первое место в Московском военном округе. А когда пришло время применить полученные в процессе мирной учебы знания на деле, воины соединения показали величайший пример организованности, бесстрашия и отваги. В ходе советско-финляндской войны полки 17-й дивизии действовали на главном направлении и, несмотря на трудности, на снежные заносы и лютые морозы, добивались высоких боевых успехов. Семеро ее воинов — красноармейцы Иван Бойцов и Василий Мичурин, младшие командиры Николай Кожанов и Иван Ударов, лейтенант Михаил Баков, политрук Николай Власенко и младший политрук Петр Костров — удостоились высшего отличия Родины — звания Героя Советского Союза. А на Знаменах 17-й стрелковой дивизии и одного из ее полков засверкал орден Красного Знамени. Такую же награду получил и командир дивизии Т. К. Бацанов.

Терентий Кириллович погиб в первые же месяцы Великой Отечественной войны. Светлая память о нем хранится в моем сердце и поныне.

Для меня, ставшего политработником после учебы в Историко-партийном институте красной профессуры, не имевшего систематической военной подготовки, почти три года службы в 17-й стрелковой дивизии явились большой школой становления и совершенствования. Этим я во многом обязан как Т. К. Бацанову, так и военкому дивизии Ф. Н. Воронину, начальнику штаба Ф. М. Харитонову, старому коммунисту, в годы Великой Отечественной войны командовавшему общевойсковой армией, и многим другим. В познании основ военного дела, оперативного искусства, основ стратегии и тактики неоценимую помощь оказывал мне в первые годы военной службы и И. Т. Гришин, в то время еще подполковник, начальник оперативного отдела штаба дивизии, а позже командующий 49-й армией. Кстати, с ними я потом не раз встречался на дорогах войны.

В дивизии неоднократно бывал Павел Иванович Батов, тогда только что вернувшийся из Испании, где сражался в составе республиканских войск. Он командовал корпусом, в который входила и наша 17-я стрелковая.

Думы, воспоминания о годах прошедших… А между тем поезд мчал меня к фронту…

В лесной массив у деревни Плаксино, где располагались штаб и политотдел 3-й ударной армии, удалось попасть лишь через двое суток после выезда из Москвы. А перед этим я почти весь день провел в штабе Калининского фронта, получал необходимые указания от члена Военного совета Дмитрия Сергеевича Леонова и заместителя начальника политуправления — начальника отдела пропаганды и агитации Николая Ивановича Филатова.

К тому времени приказ Наркома обороны СССР о военной подготовке политработников здесь уже был получен. В беседе со мной Д. С. Леонов потребовал: сразу же по прибытии на место приступить к его выполнению. Заканчивая разговор, посоветовал:

— Начните свою работу с обстоятельного изучения материалов об освобождении войсками армии Великих Лук. В них много интересного и поучительного как в военном отношении, так и с точки зрения опыта ведения партийно-политической работы. Особенно в ходе уличных боев. Это в дальнейшем очень пригодится, ведь нам предстоит освобождать еще немало городов.

3-й ударной в ту пору командовал генерал-майор К. Н. Галицкий, в недалеком прошлом заместитель командующего 1-й ударной армией, из которой выбыл по ранению.

— Будем считать, что наша совместная служба продолжается, — крепко пожимая мне руку, сказал Кузьма Никитич, выслушав доклад о прибытии. — А теперь познакомьтесь с членом Военного совета Андреем Ивановичем Литвиновым, — кивнул он в сторону стоявшего у стола худощавого генерал-майора.

— Мы, кажется, уже знакомы, — здороваясь со мной, сказал Литвинов. — Встречались в начале войны.

Я тоже вспомнил: было это в Кишиневе, в самые первые дни войны. А. И. Литвинов занимал тогда должность военкома 35-го стрелкового корпуса. А мне вместе с группой работников политуправления Южного фронта довелось провести несколько дней в этом корпусе.

— Тем лучше, не надо знакомиться, — удовлетворенно заметил Галицкий. — Значит, сразу приступим к делу. Прошу доложить, товарищ полковник, что нового в Москве, какие указания получили от начальства?

Я кратко изложил основную суть указаний А. С. Щербакова, доложил о беседе с Д. С. Леоновым и Н. И. Филатовым. Тут же было принято решение: политотделу вместе с отделом боевой подготовки штаба разработать программу занятий с политсоставом.

В тот же день познакомился и с работниками политотдела армии, накоротке провел с ними совещание. Речь шла главным образом о практических мерах по выполнению приказа Наркома обороны СССР и директивы Главного политического управления об организации военной подготовки политсостава, а также об изучении и обобщении опыта партполитработы, накопленного в войсках армии за время Великолукской операции.

На совещании было высказано единодушное мнение о необходимости всесторонне обсудить эти вопросы на семинаре начальников политотделов соединений.

Готовили семинар почти месяц. Работники поарма все это время находились в войсках, главным образом в тех соединениях, начальники политотделов которых должны были выступить с докладами об опыте партполитработы.

Семинар состоялся 24–25 апреля. Его участники с большим вниманием выслушали доклады начальника политотдела 381-й стрелковой дивизии майора Б. Г. Орлова «О планировании и практике работы политотдела дивизии», начальника политотдела 28-й стрелковой дивизии подполковника М. X. Шапиро «Об идейном воспитании молодых коммунистов», начальника политотдела 91-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии подполковника Б. П. Пеколока «Об опыте работы партийных организаций в период Великолукской операции».

На курсах в Москве, еще не зная о будущем назначении в 3-ю ударную армию, я вместе с другими товарищами слушал доклад начальника политуправления Калининского фронта генерал-майора М. Ф. Дребеднева об опыте парт-политработы в ходе боев за город Великие Луки. Следовательно, в общих чертах этот опыт был мне уже знаком. Теперь же за месяц работы в армии я более обстоятельно ознакомился с оперативными документами недавней боевой операции. Существенную помощь в этом вопросе мне оказал начальник оперативного отдела штаба полковник Г. Г. Семенов. Высокообразованный в военном отношении, доброжелательный человек, он буквально до деталей ввел меня в курс тех событий. Немало интересного, поучительного удалось узнать и во время бесед с командиром 5-го гвардейского стрелкового корпуса генералом А. П. Белобородовым, его заместителем по политчасти полковником А. М. Орловым, начальником политотдела полковником Н. Е. Кузнецовым, с командирами 381-й и 357-й стрелковых дивизий генералами Б. С. Масловым и А. Л. Кроником, с политработниками полковниками С. П. Васягиным, В. А. Беловым, М. В. Бронниковым и другими. Все это значительно дополнило мое представление как о наступательной операции в целом, так и о характере, формах и методах партполитработы в ходе недавних боев.