В те грозные годы

После окончательной ликвидации 17 января 1943 года окруженного фашистского гарнизона начали постепенно стихать и бои на внешнем кольце окружения. Великолукская операция была успешно завершена.

Она имела важное как военное, так и политическое значение. Прежде всего потому, что осуществлялась одновременно с победным завершением великой Сталинградской битвы, сковала на северо-западе значительные силы врага и не позволила немецко-фашистскому командованию перебросить свежие дивизии на Волгу. Не меньшее значение имело и то, что в ходе этой операции войска 3-й ударной армии обогатили свой опыт ведения наступательных действий, особенно опыт уличных боев и разгрома окруженных войск противника.

Части и соединения армии, освободившие Великие Луки, удостоились благодарности Верховного Главнокомандующего. Свыше 14 тысяч бойцов и командиров, отличившихся в боях за этот город, получили высокие государственные награды. Приказом Наркома обороны СССР 257-я стрелковая дивизия была переименована в 91-ю гвардейскую, а ее командиру А. А. Дьяконову присвоено звание генерал-майора. Генеральские звания были присвоены также командирам дивизий С. А. Князькову, Б. С. Маслову, А. Л. Кронику. Командующий армией генерал-майор К. Н. Галицкий и командир 2-го механизированного корпуса генерал-майор И. П. Корчагин стали генерал-лейтенантами.

После завершения Великолукской операции в полосе 3-й ударной армии установилось длительное затишье. Это позволило мне обстоятельно, без обычной спешки ознакомиться и с войсками, и с командно-политическим составом, и с работой партийных, комсомольских организаций. При постоянной поддержке Военного совета и лично командарма поарм и политорганы соединений вместе с командирами наладили планомерную боевую учебу политработников.

В последних числах мая в армии были получены постановление ГКО и директива начальника Главного политуправления об упразднении института заместителей командиров рот по политчасти. Этим же постановлением отменялась должность заместителя начальника штаба по политчасти, а должности замполита соединения и начальника политотдела объединялись. Освобождавшихся в связи с этим политработников предлагалось перевести на командную работу. Многие из них были направлены на фронтовые курсы переподготовки.

Тогда же в мае ЦК ВКП(б) принял решение о новой структуре военных партийных организаций. В нем говорилось: «…во изменение существующей структуры армейских партийных организаций установить в стрелковых частях Красной Армии следующую структуру партийных организаций: в стрелковом полку — партийное бюро полка во главе с парторгом; в батальоне — первичная партийная организация батальона во главе с парторгом; в роте — ротная партийная организация во главе с парторгом».

Еще из выступления А. С. Щербакова перед выпускниками Особых курсов я уже знал, что партполитаппарат в армии будет значительно сокращен. Знал и о предстоящем изменении структуры партийных организаций. Поэтому мы исподволь готовились к переменам. А вот теперь настало время практического выполнения указаний ЦК ВКП(б), ГКО и Главного политуправления. Основной курс взяли на количественный и качественный рост партийного актива, на улучшение воспитательной работы с ним.

В связи с тем что 3-я ударная армия находилась в обороне и на фронте было относительное затишье, мы решили членов бюро первичных парторганизаций не назначать, а избрать на собраниях открытым голосованием.

В большинстве батальонов собрания прошли при высокой активности членов и кандидатов в члены ВКП(б). Каждая кандидатура, выдвигаемая в состав бюро первичной парторганизации, тщательно обсуждалась.

В результате изменения организационной структуры количество первичных партийных организаций в армии увеличилось вдвое. Соответственно возросло и число активистов: парторгов, их заместителей, членов партийных бюро. Во многих ротах теперь имелось по одному, а то и по два члена бюро первичной парторганизации. Что ж, это сила, способная выполнять функции переведенных на командную работу заместителей командиров рот по политчасти.

В итоге организационной перестройки к руководству парторганизациями пришло много молодых коммунистов. Парторгам как первичных, так и ротных партийных организаций требовалась повседневная деловая помощь. Нуждались в ней и командиры рот, которые теперь стали единоначальниками и отвечали не только за боевую подготовку подчиненных, но и за их политическое воспитание. Чтобы не допустить ослабления партийно-политической работы в подразделениях этого звена, мы провели ряд совместных семинаров командиров и парторгов рот по вопросам воспитательной работы с личным составом. Затем в дивизиях и бригадах состоялись собрания партийного актива с повесткой дня: «О роли командира роты в воспитании личного состава и задачи партийных организаций».

Работа по обучению и воспитанию партактива велась непрерывно. Мы считали ее главной, основной, и казалось, ни на что другое попросту не должно было бы оставаться времени. Но жизнь, как всегда, вносила в течение событий свои коррективы, порой самые неожиданные, не предусмотренные никакими планами.

Однажды вместе с генералом К. Н. Галицким мы возвращались на КП армии из 28-й стрелковой дивизии полковника М. Ф. Букштыновича. Неподалеку от Великих Лук миновали наполовину сожженную деревню. Сразу за ней начиналось поле. Здесь с десяток колхозниц, впрягшись в плуг, пахали землю. Пройдут несколько шагов, остановятся, вытрут рукавами пот с лиц и снова тянут тяжелый плуг.

Командарм приказал водителю остановить машину. Обращаясь ко мне, мрачно произнес:

— Вот он, результат фашистского нашествия. Пойдемте поговорим с колхозницами, подумаем, чем им можно помочь.

Одна из женщин подошла к нам сама.

— Что, товарищ генерал, тошно смотреть на бабье горе? — сказала она как-то не по-женски сурово.

— Тошно, дорогая, очень тошно. Потому и остановился. Надо что-то придумать, помочь вам.

— Это хорошо, товарищ генерал, если поможете, а то трудно нам. Вся работа на нас, баб, свалилась. Мужики на войне, а у нас ни машин, ни лошадей, вот и маемся.

— Постараемся помочь, — твердо обещал Галицкий. — Вот вернусь к себе, решим, что можно сделать.

…Когда садились в машину, командарм уже принял решение:

— Из второго эшелона выделим людей, машины. Пока стоим в обороне, это можно.

Вечером в войска была отправлена директива Военного совета армии. В ней командирам и начальникам политотделов соединений предлагалось оказать прифронтовым колхозам и совхозам необходимую помощь в проведении весеннего сева, для чего выделить из тылов определенное число бойцов и машин.

Решение Военного совета нашло живейший отклик среди воинов. Желающих поработать на колхозных полях оказалось гораздо больше, чем требовалось. Для выполнения этого сугубо мирного задания в частях отобрали главным образом пожилых бойцов, имевших опыт в подобного рода занятиях. На следующий день на полях колхозов Великолукского района уже закипела дружная работа. К тракторам и тягачам, еще вчера перевозившим тяжелые орудия, прицепили плуги, бороны, сохранившиеся кое-где сеялки. В большинстве же случаев сеяли дедовским способом — из лукошек.

Несмотря на трудности, посевная в большинстве хозяйств района с помощью воинов была закончена своевременно. Колхозники горячо благодарили бойцов и командиров за оказанную им помощь.

Вспоминается и еще одно важное для той поры в жизни 3-й ударной армии событие.

Как-то рано утром (было это во второй половине июля) мне позвонил командарм.

— Хорошая новость, Федор Яковлевич, — услышал я его чуть хрипловатый басок. — Только что к нам прибыла из Центральной женской снайперской школы большая группа девушек-снайперов. Давайте встретимся с ними.

Вместе с нами на эту встречу поехал и мой помощник по комсомольской работе. День выдался жарким, солнечным.

И вот мы на опушке леса. Одетые с чисто женской опрятностью, юные — не больше 18–20 лет, — девушки дружно, по-военному ответили на приветствие Галицкого.