В те грозные годы

На проведение всей этой работы устанавливались по-военному жесткие сроки. Поэтому уже на следующий день по решению Военного совета в армии состоялось инструктивное совещание командиров, комиссаров и начальников политорганов соединений. Его главная цель заключалась в том, чтобы в работу по претворению в жизнь Указа Президиума Верховного Совета СССР и приказа Наркома обороны СССР сразу же активно включился весь командно-политический состав войск.

После совещания в части и соединения выехала большая группа руководящих работников армии. Во всех дивизиях и бригадах, а также отдельных частях состоялись собрания партийного актива. С докладами на некоторых из них выступили командарм, члены Военного совета, я, мой новый заместитель старший батальонный комиссар М. Д. Жидков, начальники отделений поарма. На партактивах, а также в разъяснительной работе особо подчеркивалась необходимость всемерного повышения авторитета командиров.

Установление полного единоначалия было с пониманием встречено всеми воинами армии. Имелись, конечно, по-началу отдельные командиры и политработники, которые не сразу усвоили существо и значение проводимой в войсках перестройки. Но благодаря индивидуальной разъяснительной работе они вскоре осознали свою ошибку.

После выхода указа нам пришлось немало поработать над переаттестацией политруков и комиссаров, которым должны были присвоить общекомандные воинские звания. А таких в армии насчитывалось почти 1500 человек. С каждым из них требовалось обстоятельно побеседовать, определить, присвоения какого воинского звания он заслуживает по уровню своей военной и политической подготовки, опыту службы в войсках и работы с личным составом в условиях фронтовой действительности. И хотя времени было в обрез, уже в конце октября Военный совет армии по представлению командиров и начальников политорганов соединений присвоил новые звания 734 политработникам среднего звена. А несколько позже приказами Наркома обороны СССР и командующего фронтом такие же воинские звания были присвоены и политработникам старшего звена.

В связи с упразднением института военных комиссаров Нарком обороны в своем приказе от 9 октября 1942 года предлагал командирам соединений, военным советам армий и фронтов более решительно выдвигать подготовленных в военном отношении политработников на командные должности, особенно в звене командир роты — батальона. С этой целью при штабе фронта с 20 октября открылись двухмесячные курсы, готовящие командиров рот из бывших политруков, а с 1 ноября начались занятия на двухмесячных всеармейских курсах «Выстрел», которые занялись переподготовкой наиболее способных к командной работе комиссаров на должности командиров батальонов и полков. Как на те, так и на другие курсы из 1-й ударной армии были откомандированы группы политработников. Кстати, в числе других на курсы «Выстрел» выехал и мой старый знакомый еще по боям в Подмосковье бывший комиссар 8-го лыжного батальона Иван Дмитриевич Ковязин. Позже я узнал, что он закончил их с отличием, принял командование стрелковым полком, с которым дошел до Берлина.

Во второй половине ноября на армейском КП в Озерках мы скромно, по-фронтовому, отметили первую годовщину со дня сформирования 1-й ударной армии. Вспомнили об успехах и неудачах, о друзьях-товарищах, поговорили о новом наступлении, которого все ждали с нетерпением. Первый год пребывания армии на фронте был трудным, полным опасностей и неожиданных поворотов, но он многому научил каждого из нас, еще больше укрепил веру в грядущую победу над врагом.

За время службы в 1-й ударной я настолько свыкся, сроднился с ней, что не представлял себе каких-либо перемен в личном служебном положении. Однако вскоре случилось то, чего меньше всего ожидал: из Главного политического управления поступала телеграмма, предписывающая откомандировать меня в Москву на Особые курсы высшего политсостава. Попытался отказаться: дескать, сейчас не до учебы, армия готовится к новому наступлению. Повторное указание в интерпретации члена Военного совета фронта В. Н. Богаткина имело примерно такой смысл: по поводу того, ехать или не ехать на курсы, дискуссий не разводить. Надо понять, что в ходе войны накоплен ценный опыт партийно-политической работы, который руководящие политработники должны знать.

И вот я снова в Москве. Знакомлюсь со слушателями курсов Н. М. Александровым, П. М. Латышевым, Г. К. Циневым, А. Д. Зотовым, П. И. Зальновым, В. К. Лоскутовым и другими. Все они фронтовики, занимали в войсках высокие руководящие должности.

Учеба на курсах оказалась полезной и нужной. Занятия вначале проходили в Солнечногорске, затем — в Академии Генерального штаба. Мы работали с большим напряжением.

Пока мы осваивали учебную программу, с фронтов Великой Отечественной войны с каждым днем поступали все более радостные вести: о разгроме немецко-фашистских войск под Сталинградом, об успешном наступлении Красной Армии на Кавказе, о ликвидации довольно крупной группировки врага в районе Великих Лук.

А впереди были новые бои и сражения, новые победы.

Глава вторая. В краю лесов и болот

Учеба на курсах подходила к концу, каждый день был настолько загружен полевыми и классными занятиями, что время летело незаметно.

После курсов хотелось, естественно, вернуться в свою армию. Но вызвавший меня 29 марта на беседу начальник управления кадров Главного политического управления генерал Н. В. Пупышев без какого-либо вступления сразу объявил:

— Подписан приказ о вашем назначении на должность начальника политотдела 3-й ударной армии. Получайте направление и будьте готовы к отъезду на фронт. Но перед этим вас, бывших слушателей курсов, примет Александр Сергеевич Щербаков, даст необходимые указания по работе. О боевой же обстановке в полосе армии узнаете в политуправлении фронта.

На этом беседа закончилась. Желание вернуться на прежнее место службы не сбылось.

О 3-й ударной армии мне, кстати, было уже кое-что известно, так как на Северо-Западном фронте ее войска действовали по соседству с нашей 1-й ударной. Формировалась она на Волге, называлась вначале 60-й резервной. Осенью 1941 года отдельными соединениями принимала участие в боях под Москвой, затем была преобразована в 3-ю ударную армию и перебазирована на Северо-Западный фронт. С рубежа озера Селигер вела наступательные бои в направлении Холм, Великие Луки, вышла на ближние подступы к городу, частью сил участвовала в окружении демянской группировки противника. Но все это было в прошлом. Теперь же, в марте 1943 года, ее соединения и части находились где-то западнее города Великие Луки. Но где именно? Далеко ли она сумела продвинуться на запад после ликвидации великолукской группировки противника и освобождения города? Об этом, конечно, можно было бы узнать и у Пупышева, но, видя, как он занят, я не решился донимать его расспросами.

На следующий день слушателей Особых курсов принял начальник Главного политического управления А. С. Щербаков. В дружеской беседе он подробно рассказал о положении на фронтах. Итоги Сталинградской битвы охарактеризовал как начало коренного перелома в ходе войны. Порекомендовал продолжать изучение опыта наступательных операций, неустанно овладевать поступавшей на фронт новой боевой техникой, учиться бить врага беспощадно, добывать победу малой кровью.

— Учиться воевать по-настоящему необходимо всем, — подчеркнул он. — Но особенно политработникам, так как многие из них пришли в Вооруженные Силы уже во время войны, без достаточных специальных знаний.

Далее А. С. Щербаков сообщил, что Наркомом обороны СССР издан приказ о военной подготовке политсостава, согласно которому каждый политработник к ноябрю 1943 года обязан сдать зачеты по знанию боевой техники, вооружения и новых, только что изданных тогда воинских уставов.

Особое внимание Александр Сергеевич обратил на необходимость активизировать работу первичных партийных организаций, на еще большую высоту поднять их роль в жизни войск.